Андрей Останин - Время мечтать. Фантастика Страница 3

Клоп недовольно насупился. В голову ему действительно лезли предположения одно другого пакостнее.

– Теперь мышление у всех такое. Предупреждаю сразу, чтобы зря на меня пойло не переводили, ни в какой криминал я не полезу. Не для меня это.

– Ну, полноте, ничего подобного я и не думал вам предлагать. А насчёт выпивки не беспокойтесь, не обеднею.

– А мне-то чего беспокоиться – пойло ваше, вы и беспокойтесь. А моё дело маленькое, наливают – пей!

– Это очень правильный подход к жизни.

Здесь Клоп заметил одну странность. Набережная выходила за городскую черту, видимо, с запасом её строили, а за окраиной, в этой стороне, даже частного сектора не было, сразу начинались пустыри да свалки строительного мусора, не вывезенного ещё с прошлого года. За разговором он даже не заметил, как осталась позади крайняя серая многоэтажка, а они всё шли вперёд, как ни в чём не бывало! Куда?! Все недавние страхи вновь нахлынули на Клопа и он, остановившись, даже рискнул ухватить своего спутника за рукав.

– Стойте, стойте! Здесь же не живёт никто. Здесь и жить-то негде, ни одного дома поблизости нет!

Тот лишь вздохнул и укоризненно покачал головой.

– До чего же вы нервны, право слово. Хотя, не смею вас винить, жизнь у вас действительно нелёгкая, какие уж тут нервы – струны. Ну, будет вам, успокойтесь. Мы уже пришли. Вот же дом, видите?

Клоп споткнулся, замер в изумлении и даже рот открыл, уставившись на очень милый, двухэтажный особнячок, стоявший едва ли не у самой набережной. К нему вела аккуратная дорожка, выложенная декоративной плиткой, а над крыльцом светил уютным, жёлтым огнём красивый, старинный фонарь. Окна дома были темны, да и неудивительно – хозяин-то стоял на улице.

Клоп готов был дьяволу душу продать за бесценок, не сходя с места – не было там никакого дома ещё минуту назад! Ведь он же огляделся не раз, прежде чем в панику удариться. А теперь вот он… стоит. Сам беленький, крыша красная, черепичная. Домик как домик. А может, не зря дьявол-то вспомнился?

– О-хо-хо. Не желаете ли совет, милейший? Не пейте всякую дрянь, пусть даже и в аптеке приобретённую. Ведь неизвестно же, какой эффект она вызовет в вашем, и без того не очень здоровом, организме. Но не будем отвлекаться. Если вам станет спокойнее, подойдите и потрогайте дом. Убедитесь, что он совершенно реален.

Пока они шли к дому и поднимались по ступеням крыльца, Клоп подумал, что в словах странного господина много правды. Вот на днях дружище Флюгер нажрался какой-то бурды неизвестной и донимали его всю ночь ужасные видения. Выходит, видел он то, чего на самом деле не было. А у меня, выходит, совсем даже наоборот: до того допился, что уже и того не вижу, что есть. Мужчина немедленно его поддержал.

– И заметьте: в жизни всегда так. Мы почему-то думаем, что видим вещи, которых на самом деле нет, а вот очевидное, то что у нас под носом, замечать категорически не желаем. Парадокс.

Клоп усмехнулся и хмыкнул утвердительно, не заметив, что мужчина неведомым образом, прочитал его мысли. Его сейчас всецело занимал дом.

Он осторожно переступил через порог, сразу окунувшись в расслабляющее тепло и бросающуюся в глаза роскошь, которая была столь вызывающа и непривычна, что Клоп замер, опасливо озираясь. Своей задубевшей кожей профессионального бродяги он чувствовал внимание, проявляемое домом к его скромной персоне. Здесь, казалось, каждая вещь надсмехалась над его убогим видом. Благородная оленья голова с готовностью подставляла рога для изысканной одежды и брезгливо косилась на замызганный клоповий плащ. Самодовольный, ворсистый коврик заметно передёрнуло, едва ступили на него растоптанные боты, а разлапистый вентилятор под белоснежным потолком демонстративно замахал лопастями, силясь избавить дом от застарелой вони городских помоек. Клоп вдруг понял, как может чувствовать себя земляной червячишко, случайно забравшийся в праздничный торт. Всем вокруг противно до тошноты, а главное, самому никакого, блин, удовольствия. Тельце-то к унавоженному чернозёму приучено. Следовало признать, что этому чопорному дому гость явно не понравился и лишь присутствие хозяина заставляло его держаться в рамках приличия.

– Не стесняйтесь, милейший, раздевайтесь и проходите вот сюда, в гостиную.

Однако не мог, опешивший от наплыва чувств, Клоп, заставить себя сделать простую вещь – снять ботинки. Здесь, в уютной, чистенькой гостиной, это приравнивалось бы к акту вандализма. В особо извращённой форме. Хозяин правильно оценил затруднения гостя.

– Понимаю, понимаю. Что ж поделать, превратности судьбы. Дабы вы не чувствовали себя стеснённо, проходите сразу в ванную. Там разденетесь и разуетесь, а всю одежду выложите за дверь. Домработница что-нибудь придумает.

– Только скажите ей, чтобы поосторожнее со шмотками. У меня других нет.

– Безусловно. Она очень аккуратная женщина, ручаюсь. И, бога ради, не спешите. У меня есть пара неотложных дел, так что вы не заставите себя ждать. Наслаждайтесь.

Клоп, лёжа в необъятной ванне, для которой и названия-то придумать не мог, действительно наслаждался и… завидовал. Здоровенная, чёрная жаба шевелилась в груди, заставляя его время от времени вполголоса материться. Он отчаянно завидовал тем людям, которые, не понимая своего счастья, могут просто прийти домой и принять ванну – просто так, как будто между прочим. Они так живут, привыкли уже, они даже не представляют, что можно жить и по другому, а ведь для кого-то даже такое простое действо может быть счастьем. И немалым.

Сначала чёрная, а затем и серая вода, благополучно исчезли в недрах прожорливой канализации, после чего ванну пришлось помыть – грязные, отвратительные хлопья повисли на её стенках и норовили вновь размазаться по родному телу. В течение часа, никак не меньше, Клоп мужественно воевал с собственной грязью и это была тяжкая, каторжная работа. Грязь отходила неохотно, словно не желая расставаться с привычной кожей, да и не могло сразу отслоиться то, что копилось месяцами. Но зато теперь, высыпав и вылив в воду все возможные добавки, что не в добрый для себя час попались под руку, Клоп возлежал в благоухающем облаке пены, отдыхая душой и телом. Вот бы Люську-Козлушку сюда – вяло подумал он и у этой мысли не было даже намёка на сексуальный оттенок. Просто хотелось поразить королеву подвала невиданным шиком барской ванны. Хотя, если честно, здесь она не то, что на королеву – на Золушку не потянула бы, только обломала бы весь кайф своим убогим видом.

Несмотря на то, что мысли у разомлевшего Клопа ворочались крайне неохотно, он помнил, что его ждут и с трудом заставил себя выбраться из благословенной ванны, нарочито при этом кряхтя и сбивая с себя хлопья ароматной пены. Он влажно прошлёпал к двери и прислушался. Там было тихо, словно весь дом погрузился в глубокий сон, но, открыв дверь, Клоп убедился, что о нём не забыли. Возле двери лежала стопка белья, увенчанная цветным, мохнатым полотенцем угрожающих размеров. Шикарно! Словно опасаясь, что вся эта роскошь неожиданно растворится в воздухе, Клоп торопливо оделся, собрал длинные, непривычно чистые, волосы в хвост и перетянул их найденным тут же кожаным ремешком, который, невесть для чего, лежал на столике перед зеркалом. Теперь он был помыт, побрит, благоухал ароматом дорогой туалетной воды, словно свежесрезанная роза, а тёплый, багрового цвета халат, приятно согревал обалдевшее от новых ощущений тело и придавал Клопу непривычную уверенность. Вот только мягкие шлёпанцы подвели: всё время норовили забежать вперёд хозяина и категорически отказывались держаться на ногах, несмотря на активные и замысловатые манипуляции пальцами. Клоп понимающе вздохнул. Что ж, значит и в жизни богатых есть свои, пусть и не очень крупные, минусы.

Он вышел в коридор и тихонько притворил за собой дверь в ванную комнату, словно боялся вспугнуть громким стуком окружавшую его иллюзию благополучия. У него даже голова слегка закружилась, да и немудрено. Очень уж резким и неожиданным был переход от бродячей жизни к лоску загородного особняка. Так и вовсе с ума сойти можно, тем более, что негусто его, ума-то. Он остановился и даже чуть ладонью себя по лбу не ударил. Надо же, совершенно не пришло в голову, что нормальные люди после принятия ванны обычно проверяют, надёжно ли закрыты краны. Вот, что значит отсутствие привычки.

Повернувшись, он тупо уставился в стену, не в силах понять происшедшее. Двери, которую он только что так осторожно прикрыл… не было! Не то, чтобы она была закрыта – она просто исчезла! Да что же это такое? – в совершеннейшем смятении пробормотал Клоп, начиная всерьёз сомневаться в здравии своего рассудка, и тут же вскрикнул, обернувшись на вежливое покашливание у себя за спиной. В двух шагах от него стояла строгая, подтянутая женщина лет этак сорока, в наглухо застёгнутом коричневом платье и ослепительно-белом переднике с затейливыми кружевами. Примерно так одевались девчонки в школе в те далёкие годы, когда Клоп её нерегулярно посещал, но, взглянув в лицо женщины, Клоп привычно оробел и даже ножкой слегка шаркнул. Очень уж напоминала эта женщина завуча с указкой в руках, которую она беспощадно и без колебаний пускала в ход, общаясь с юным Клопом. Вернее, тогда ещё Клопёнком. Прямо, детством трудным повеяло от вида её тонких, сухих губ, круглых очков на длинном, хрящеватом носу, и стянутых в тугой узел тёмных волос. Откуда возник этот призрак школьных лет в абсолютно пустом коридоре, так и осталось для Клопа ещё одной загадкой.