Георгий Тушкан - Охотники за ФАУ Страница 3

Войдя, Степцов громко зевнул и потянулся.

— Бомба разбудила, — ответил он на вопросительный взгляд Сысоева и спросил: — Сильная бомбежка была?

— Одиночный самолет.

— Опять одиночный?! А ведь это уже не первый раз…

— Вот это и наводит на серьезные размышления. Часовые тоже заметили, что это не случай, а система.

— Наводчик?

— Безусловно!

Степцов вынул из планшета карту, красный, синий и черный карандаши и склонился над оперативной картой, чтобы дополнить свою. Сысоев, сам умевший отлично чертить, с завистью взглянул на его работу.

— Группировка противника та же, — подсказал Сысоев. — Перед фронтом армии — семьдесят вторая и пятьдесят седьмая пехотные дивизии и танковая дивизия СС < Викинг». О пленных из этих дивизий сообщишь в оперативной сводке в девять ноль-ноль. Наши войска, успешно преодолевая сопротивление противника, вышли… куда? На правом фланге это пока не ясно. От правофланговой дивизии Бутейко и соседней с ней дивизии Ладонщикова еще нет данных, а дальше отмечай.

— Опять мне, да и тебе влетит от начштаба за «ничего-незнайство»!

— Пока наноси то, что есть.

Автоматчик Бекетов заглянул в комнату и спросил разрешения впустить связиста. Вошел молоденький сержант, протянул две телеграммы и регистрационную тетрадь. Сысоев начал расшифровывать первую телеграмму. Веселое из штаба правофлангового корпуса сообщал новые координаты. Обе дивизии на правом фланге продвинулись на двенадцать — пятнадцать километров. Были освобождены двадцать два села, в плен взято сто шестьдесят восемь фашистов и трофеи: два танка, пять бронетранспортеров, орудия, автоматы…

Сысоев измерил расстояние от наших войск до села Очеретяное. Оставался шестьдесят один километр.

Еще три-четыре дня наступления, подумал он, засмеялся, дружески хлопнул Степцова по плечу и озорно крикнул:

— Танцуй!

— А что, снова мне мешок писем?

— Никаких писем.

— Ну и потеха: «Люблю до гроба», «Почему не отвечаешь?», «Неужели забыл нашу любовь?». И до чего же девчата падки на обходительность и лирику! Шоколадом не корми.

— My и пошляк же ты, Степцов! Нашел время разбивать девичьи сердца!

— Чего ты взъерепенился?

— Да вот не терплю пошлости, что прикажешь делать!

Блестящие черные глаза Степцова уставились в грудь

Сысоеву. Степцов слегка вращал глазами, и Сысоев ощутил странное состояние безволия.

— Блажишь! — рассердился Сысоев.

Степцов неприятно засмеялся и сказал:

— Я ведь не виноват, что девки за мной как очумелые ходят. — Голос у Степцова был удивительно мелодичен.

— «Квадрате И-31», — громко прочел Сысоев расшифрованные цифры на второй телеграмме. — Ищи на карте.

Степцов провел пальцами по клеткам:

— Это в расположении противника, впереди частей Бутейко…

— «Упал сбитый ПО-2 номер 12 тчк».

— Черт! Это же сбили Хайрулина из нашей штабной эскадрильи! Ну и что там дальше?

— «Летчик Хайрулин убит зпт захоронен тчк».

— Гады. Такого парня… Бог, а не летчик!

— Отличный летчик! — отозвался Сысоев. — А как ему попадало от командира эскадрильи за то, что он любил «шутки шутить». Это его умение спасло и ему и мне жизнь, когда мессер загнал нас в лес… Дальше. «Капитан Курилко ранен зпт отравлен ОВ[2] тчк Тяжелом состоянии эвакуирован полевой госпиталь 1245».

— Что? Нашего «Жив Курилка» тоже сбили? ОВ? Ну, знаешь… Ты что-то напутал. Откуда ядовитые газы?

— Все точно, — раздраженно ответил Сысоев. Он был лишен сентиментальности штатских. На войне, как на войне. Обычно Сысоев со снисходительным презрением кадрового офицера относился к раненым, как к людям, которые в результате собственной неумелости допустили, чтобы их ранило: кроме случаев, когда воины вызывали огонь на себя или когда это было явно неизбежно. Но в данном случае он не осуждал Курилко, так как не понимал, почему Курилко очутился в самолете, где и как применялись ОВ.

Сысоев разозлился. Будь это на передовой, эта ярость дорого бы стоила противнику, а сейчас? Ну что он может сделать?

Ничего… И это раздражало. Сысоев еще и еще раз проверил сообщение по кодовой таблице. Речь шла именно о Курилко и об ОВ, отравляющем веществе, ядовитом газе.

— Значит, фашисты все-таки рискнули применить ОВ! — пробормотал Степцов. Он был совершенно обескуражен. — Это же сверхчерезвычайное происшествие. Почему ж только сейчас сообщают?!

— Сам не могу понять… «Документы и бумаги Курилко направляем вам мотоциклистом», — читал Сысоев дальше. — «Положение наших частей на 5.30…» — Называлось еще пять занятых сел. Они-то и оказались в квадрате И-31. В телеграмме перечислялись новые трофеи, захваченные склады.

— Скорее же запрашивай об ОВ, — напомнил Степцов. Он попробовал позвонить, но телефон не работал.

Сысоев вызвал Бекетова и послал с ним закодированную телеграмму на узел связи.

— Мне пора, — заторопился Степцов. — Иду диктовать машинистке.

— Подожди сообщать об ОВ. А вдруг ошибка при кодировании.

Сысоеву было о чем подумать — единственный помощник его, к тому же и талантливый офицер, вышел из строя. И таким неожиданным образом!

Сообщение о применении ОВ требовало не только самой срочной, но и самой точной проверки.

Послышалась стрельба.

— Бекетов! — крикнул Сысоев.

Автоматчик вошел.

— В каком месте стреляют?

— За деревней на ферме, где узел связи.

— Ну, я побежал. Почти шесть часов. — Степцов ушел. Зазвонил телефон.

— Десятый слушает!

— Товарищ десятый, связь восстановлена, — послышался женский голос.

— Давайте сначала двадцать пятый.

— Комендант Кулебякин слушает.

— Сто раз просил без фамилий, есть код, вы — двадцать пятый! Срочно выясните и доложите результаты бомбежки. И что это за автоматная стрельба в нашем расположении?

— Одна двухсотпятидесятка упала возле дома, отведенного для шестого. Пожар потушили. Шестого дома не оказалось. Ранен часовой. Остальные три бомбы существенного вреда не нанесли. Одна попала в сарай. Одну минутку… одну минутку…

Сысоев ждал.

— Мои автоматчики, — докладывал комендант, — привели двух в штатском, третий, докладывают, убит при попытке к бегству. Эти тоже бежали, их задержали…

— А кто такие? Обнаружены ли у них электрические фонари? Может, наводчики?

— Прерываю, вызывает седьмой, — включилась телефонистка.

— Сысоев? — раздался голос начальника штаба.

— Десятый слушает.

— Что за стрельба?

— Автоматчики двадцать пятого задержали в районе узла связи двух штатских. Третий убит при попытке к бегству. Бомба упала возле дома, предназначенного для шестого.