Э. Филлипс-Оппенгейм - Рекорд приключений Страница 3

Если бы он только подозревал, какая пламенная страсть к нему пожирает меня день и ночь, он сбросил бы свою холодную, таинственную маску и уделил бы мне в своей жизни место, по которому я тоскую.

Я стояла еще безо всякого дела в его комнате и смотрела на запертый шкаф, когда, к моему удивлению, вошел мужчина – худой, неприятной внешности, с впалыми щеками и щетинистыми рыжеватыми усами. Я нелегко пугаюсь, но меня кольнуло в сердце, когда он запер за собой дверь.

– Что вам нужно? – спросила я резко. – Как посмели вы войти сюда?

Он строго посмотрел на меня, и я тотчас же поняла, что ошиблась: он не был, как мне показалось вначале, одним из моих поклонников, которых мне с большим трудом удавалось держать на расстоянии.

– Мисс, – начал он, – я полицейский чиновник. Вы производите впечатление благоразумной девушки. Ответьте добросовестно на мои вопросы, помогите мне в исполнении моего долга, и вы будете вознаграждены.

Я несколько минут молча смотрела на него. Не думаю, чтобы я покраснела или как-нибудь иначе выдала испуг, охвативший мое сердце. Мой господин был в опасности. Я лихорадочно думала: «Как спасти его? Как спасти его?»

– Ваш хозяин вернулся приблизительно час тому назад? – продолжал этот человек. – Теперь он ушел играть в гольф? Покажите мне платье, в котором он вернулся домой.

– Откуда вы знаете, что он переодевался? – спросила я.

– Я видел, как он пришел и ушел снова, – гласил спокойный ответ. – Это спальня, не так ли?

– Конечно, – подтвердила я.

– В таком случае платье, которое он снял, вероятно, здесь. Где же оно?

– Не знаю. Я сама искала его вещи и хотела только что посмотреть в ванной, не оставил ли он их там.

Он направился к ванной комнате и вошел туда.

Он покинул комнату лишь на мгновение, но этого времени для меня было достаточно, чтобы вынуть револьвер из ящика с галстуками и опустить его в карман.

– Он вовсе не пользовался ванной, – сказал сыщик, снова подходя ко мне. – Я хотел бы, чтобы вы присутствовали при том, как я обыщу шкаф.

Я не противоречила, и он быстро обыскал два отделения шкафа. Когда очередь дошла до нижнего ящика, оказалось, что тот заперт. Сыщик тихонько свистнул.

– Есть у вас ключ отсюда? – спросил он.

– Нет, он у моего хозяина.

Он не медлил ни секунды, даже не извинился, а просто взломал вынутым из кармана инструментом замок и склонился над содержимым ящика. Думаю, что этот человек привык говорить лишь самое необходимое, но я услышала, как он, обрадованный находкой, стал напевать себе под нос. Когда он встал, торжествующая улыбка играла на его губах.

– В котором часу вы ожидаете вашего хозяина? – спросил он.

– Не знаю точно, – ответила я, – он обедает в клубе, потом играет партию в гольф. Около 4 или 5 должен был бы вернуться.

Сыщик подошел к окну и поглядел на площадку для гольфа. Я тоже посмотрела в окно. Вдали виднелись фигуры двух людей, играющих в гольф.

– Знаете ли вы поле для гольфа? – спросил он.

– Отлично. Я с детства жила здесь.

– У которого отверстия они теперь играют?

– У 7-го.

– А зеленое на противоположной стороне?

– Это 17-е.

– Где находится позиция к 18-му?

– Отсюда ее не видно. Ее заслоняют деревья. – Он кивнул, по-видимому, очень довольный. Его глаза остановились на мне. Я заметила на его лице выражение, которое было мне давно знакомо. Он, очевидно, разглядел, что я по-своему очень красива. Он приблизился ко мне.

– Нравится вам ваш хозяин?

– Я редко вижу его.

– Известно ли вам, что вы очень красивая девушка?

Он подошел ко мне вплотную.

– Я всегда недоверчиво отношусь к незнакомцам, которые заявляют мне об этом, – сказала я и отпрянула на шаг назад.

Он рассмеялся.

– Может быть, вы за это поцелуете меня? – спросил он и показал бумажку в один фунт. – Вы умная девушка и сообщили мне все, что я хотел знать.

Я посмотрела на него с некоторым любопытством. Если даже он говорил правду, я не могла вернуть ему комплимента, потому что в роли тайного полицейского агента он оказался безнадежным идиотом.

– Я никогда не позволяю целовать себя, – ответила я, отстраняя фунтовую бумажку.

– Но на этот раз вы сделаете исключение, не правда ли?

Я не рассчитывала, что он действительно посмеет, – и в первый раз в моей жизни мужчина поцеловал мой рот. Я и теперь еще едва могу выразить словами, какое бешенство вспыхнуло во мне против этого человека. Я боялась даже заговорить, чтобы в слепой ярости не выдать того, что происходило в моем сердце. Но он, по-видимому, ничего не заметил, вскоре покинул дом и направился через сад к кустарнику. Я взяла полевой бинокль своего господина и с удовлетворением констатировала, что последний был на плацу, – все еще очень далеко от сыщика. Я подождала четверть часа. Потом отправилась по другой дорожке, ведущей к кустам, и осторожно пробралась к человеку, который, скрестив руки, прислонился к дереву.

Я подходила все ближе. У меня легкая поступь. За то время, что я служила горничной, я приучилась легко передвигаться. Таким образом мне удалось приблизиться к нему на расстояние нескольких метров, не привлекая его внимания.

Я не сентиментальна и отлично сознавала, на что иду. Несмотря на это, каждая мелочь в течение этих нескольких секунд до странности отчетливо врезалась мне в память. Был ненастный ноябрьский день; тучи неслись по небу: ветер раскачивал верхушки деревьев и сбрасывал на землю сухие листья. Птица пела над моей головой, и я понимала ее песню. Она радовалась тому, что еще жива среди осеннего умирания. И тогда предо мной предстала картина переполненного зала суда. Я увидела судью, выслушивающего меня, и присяжных, выносящих мне приговор. На мгновение меня охватил ужас. Я снова вспомнила ненавистный поцелуй и, подумав о своем господине, улыбнулась. Если бы он узнал об этом, он был бы мне благодарен, – и когда-нибудь он узнает.

Я подошла совсем близко, и, думаю, что моя жертва почувствовала мое дыхание. Он быстро обернулся и растерянно поглядел на меня широко раскрытыми глазами. Хотел отступить на шаг, но, казалось, был совершенно парализован, – и, не колеблясь, я выстрелила ему в лоб. Он зашатался. Его рот был бессмысленно раскрыт, как у сумасшедшего. Глаза его закатились, он упал. Мгновение я прислушивалась, потом вернулась той же тропинкой домой. Я исполнила то, что хотела.

Сэйр

Партия в гольф с отъявленным врагом моей жизни и свободы нисколько не смутила меня. Все же я должен сознаться, что в первую минуту растерялся, увидев в столовой клуба Нормана Грэя. Ведь прошло меньше часа после того, как он был свидетелем неудавшейся попытки арестовать меня. Но я скоро пришел к убеждению, что его присутствие здесь было совершенно случайным и не имело никакого отношения к безвредному и уважаемому Джемсу Стенфилду, обитателю соседней виллы. Я играл очень уверенно и удачно, и только сразу же после 18-го удара одно неожиданное открытие едва не лишило меня самообладания. Перед нами лежал застреленный сыщик, которого я в последний раз видел на Йолертон-роуд, и хотя я, как и Норман Грэй, тотчас же узнал его, я, разумеется, не показал этого.