Владимир Анин - Западня Страница 3

За второй дверью тянулся коридор длинною метров пятнадцать, с тремя дверями по левую руку. Свет в каждом помещении зажигался поворотом ручки черного выключателя. Первая дверь поддалась с трудом. В небольшой комнате, которая оказалась чем-то вроде каптерки, стояли пять стальных двухсотлитровых бочек. Первые две бочки были пустыми, а когда Мишка, изрядно попотев, открутил крышку на третьей бочке, в нос ударил резкий запах спирта.

— Ага, — сказал Мишка, — этого хватит надолго.

— В смысле, пить? — спросил Вася.

— В смысле, заправлять генератор, — ответил Мишка.

— Надолго — это насколько? — поинтересовался Герман.

— Считай, эта дура жрет, думаю, два литра в час. Здесь три полные бочки, итого — шестьсот литров, да там еще почти полный бак литров пятьдесят. Стало быть, хватит на тринадцать с половиной дней.

— Это мы что, собираемся здесь столько торчать?! — воскликнул Герман.

— Ты спросил — я ответил, — сказал Мишка и вышел в коридор.

Дверь в другое помещение долго не поддавалась. Когда они, наконец, ее открыли, то оказались в туалетной комнате, оборудованной чугунной раковиной, унитазом и чем-то вроде небольшого открытого резервуара. Сверху, из толстого, похожего на пожарный гидрант, крана бежала вода, а сделанные по периметру сточные отверстия, соединенные с уходящей вниз трубой, не позволяли резервуару переполниться.

— Откуда здесь вода? — удивился Вася.

— Видимо, какой-то подземный источник, — предположил Костя.

Третья дверь оказалась приоткрытой и, лишь немного лязгнув ржавыми петлями, распахнулась настежь. В комнате стояли четыре металлические койки, покрытые чем-то вроде толстых накидок, которые тесемками были привязаны к спинкам. Возле каждой койки — тумбочка и табурет.

— Это спальня, — заключил Костя.

— Ночлежка, — сказал Мишка.

— Давайте дальше не пойдем, — предложила Таня, — я с ног валюсь. Времени уже черт знает сколько. Может, завтра продолжим обследование?

— Мне кажется, это разумно, — согласился Костя. — Давайте здесь приземлимся…

— Подземлимся, — вставил Мишка.

— Вряд ли тут стоит чего-либо опасаться.

— А как мы уляжемся? — поинтересовался Герман. — Кроватей только четыре. Или Танька с Костиком будут вместе спать?

— Шиш тебе! — возразила Таня. — Я буду спать одна. А вы уж разбирайтесь сами. Ты, Гера, прекрасно уместишься на одной койке с Васькой.

— Это как же?

— Валетиком.

— Хорошо бы пописать перед сном, — сказал Вася.

— Мне кажется, сортиром, который за стеной, пользоваться не стоит. Пойдем в штольню, — предложил Костя.

И они отправились к тому месту, откуда начали исследование бункера. Редкие тусклые фонарики слабо освещали тоннель.

— Сперва девочки, — сказал Костя.

— Я туда одна не пойду, — возразила Таня.

Костя пожал плечами и отправился вслед за ней.

— Отвернись, — приказала она.

Костя покорно отвернулся.

— И не подслушивай.

Он заткнул уши и даже на всякий случай закрыл глаза.

Они по очереди справили нужду и вернулись обратно.

— Не вляпаться бы, — пробормотал Герман.

— Не дрейфь, — отозвался Мишка. — Тут же земля, все мгновенно впитывается.

— Да, но ведь люди не только писают. Как тогда?

— Вот тогда и будешь осторожничать.

Когда вся команда вернулась в ночлежку, Мишка заявил:

— Все хорошо, вот только пожрать бы еще.

Услышав это, Вася полез в рюкзак, лежавший под койкой, и с виноватой улыбкой извлек оттуда две банки тушенки.

— Ура! — завопил Мишка. — Васёк, я тебя обожаю! Что бы мы без тебя делали!

Он бросился к рюкзаку и вытащил еще три банки рыбных консервов и бутылку лимонада. Это было очень кстати. Друзья перекусили, а затем, погасив свет, рухнули на койки и мгновенно отключились.

Костя проснулся оттого, что кто-то монотонно дергал его за рукав.

— Кто здесь? — он беспомощно хлопал глазами, но кромешная тьма скрывала даже намек на какой-либо силуэт.

— Это я — Васёк, — донеслось из темноты. — Костик, там кто-то воет.

— Что ты несешь?

— Да не несу я! Сам послушай.

Костя напряг слух, и ему почудилось, будто и вправду кто-то завывает, только где-то очень далеко.

— Пошли, — сказал он и спрыгнул с койки.

Костя приоткрыл дверь, и свет из коридора брызнул в комнату.

— Вы куда? — проснулся в углу Мишка.

— На разведку. Васёк услышал, что кто-то воет.

— Вечно ему мерещится, — проворчал Герман.

— На этот раз, похоже, не мерещится, — ответил Костя. Он взял в руки фонарь и огляделся. — Надо бы что-нибудь поувесистее.

— Там, в каптерке, ломик валялся рядом с бочками, — сказал Мишка.

В эту минуту проснулись уже все, включая Таню. Они взяли ломик и, крадучись, направились в ту часть подземелья, которую еще не успели исследовать. Мишка держал в руке ломик, Костя — фонарь, это все, чем они сумели вооружиться. Позади на цыпочках следовали Вася, Герман и Таня. Они дошли до конца коридора и, распахнув дверь, оказались в огромном помещении, оборудованном высоченными, метра четыре, деревянными стеллажами. Удивительно, что почти все стеллажи были забиты коробками, ящиками, мешками и свертками. Все вокруг заросло пылью, многие фонари под потолком не горели, но даже с первого взгляда было ясно, что это такое.

— Ребята! — воскликнул Костя. — Это не просто бункер, это — склад!

«Это склад, это склад», — гулко и, в то же время, словно усиливая голос говорящего, повторило эхо.

— Ну и акустика здесь! — изумился Вася.

— Жутковато. Надо шепотом разговаривать, а то сам себя напугаешь, — прохрипел Мишка.

— Откуда он здесь, склад этот? — растерянно произнес Герман.

— Помнишь, я говорил про старую узкоколейку? Она тут где-то рядом проходит, — сказал Костя. — Очень удачное место для склада.

По правую руку виднелись те самые раздвижные двери, которые они тщетно пытались открыть с другой стороны.

— А тоннель, по которому мы сюда попали, он тут зачем? — задал вопрос Мишка.

— Возможно, здесь был не один склад, а два или даже больше, — предположил Костя, — и соединялись они тем самым тоннелем.

— Бог ты мой! — воскликнула Таня. — Что же здесь хранится?

«Здесь хранится, здесь хранится», — отозвалось эхо.

— Тише ты! — буркнул Мишка. — Расшумелась.

— Утром посмотрим, — сказал Костя.

Для уверенности он взглянул на часы, дабы убедиться, что утро еще не наступило — было без пяти минут три.

— А ты уверен, что сейчас ночь, а не день? — спросил, заглянув ему через плечо, Герман.