Хэммонд Иннес - Белый юг Страница 3

— Дожидаюсь самолета, — ответил я.

Он издал короткое мычанье, но не отвел от меня взгляда маленьких синих глазок.

— Полечу ли я на нем, зависит от вас, — продолжал я. — Меня зовут Крейг. Дункан Крейг. Пилот вашего самолета — мой приятель. Он мне сказал, что есть свободные места, и я подумал, не смогли бы вы…

— Клянчите, чтобы я вас подбросил?

Меня передернуло от того, как он это сказал. Но я сдержался и продолжал:

— Мне бы очень хотелось полететь с вами в Кейптаун.

— Нет, из вашего «хотелось» ничего не выйдет!

И вдруг мне стало безразлично, полечу я или нет. Возможно, дело было в его хамском тоне… возможно, в том, как он разговаривал с девушкой.

— Оскорблять-то необязательно, полковник Бланд, — с вызовом сказал я. — Я всего лишь просил взять меня в Кейптаун и…

— Да тут тысячи желающих попасть в доминион, — перебил он. Казалось, его ярость утихла. — Почему я должен брать вас, а не другого?

— Так получилось, что попросил вас именно я — не они. Забудьте об этом. — Я поднял свои вещи и направился к двери.

— Ну ладно, Крейг, — промолвил он. — И впрямь одно свободное место есть. Если пилот за вас ручается и вы успеете покончить вовремя с формальностями, то оно ваше.

Кажется, он говорил серьезно.

— Благодарю, — ответил я.

— Оформляйте багаж и подпишите бумаги, — в его голосе снова зазвучал приказ.

— Уже сделано, — так, на всякий случай, — ответил я.

Его густые брови поползли вниз, и толстые щеки дрогнули. Он вдруг захохотал.

— Где это вы научились такой оперативности: в коммерции или на службе?

— На службе, — ответил я.

— На какой — в армии?

— Нет, на флоте.

На этом, кажется, интерес его ко мне был исчерпан. Он отвернулся и стал смотреть, как взвешивали багаж. Из летного бюро пришел Тим Бартлет, а с ним второй пилот по имени Фентон. Тим вопросительно взглянул на меня. Я кивнул, и он ухмыльнулся. Бартлет с Фентоном представились Бланду, и Тим попросил служащего дать ему сведения о пассажирах. Просматривая бумаги, он обратился к Бланду:

— Я вижу, вы увеличили свою группу с трех человек до четырех?

— Да. Со мной захотела лететь миссис Бланд.

Тим Бартлет понимающе кивнул.

— Кто из вас Франц Вайнер? — спросил он у двух мужчин, стоявших у двери.

— Я Вайнер, — прошептал изможденный лысый человек. — Желаете взглянуть на мои бумаги?

— Нет, все в порядке, — ответил Тим.

— А я Бономи. Альдо Бономи, — представился второй, в пальто из верблюжьей шерсти. — Я еду делать съемки для «Эль Колонельо». — Он с беспокойством заглянул Тиму в лицо. — Надеюсь, мы в надежных руках. В прошлый раз, когда я летел, пилот играл самолетом, и я себя очень плохо чувствовал.

— Вам не о чем волноваться, мистер Бономи, — успокоил его Тим. — Все будет хорошо. — С этими словами он вышел на летное поле. Вскоре за ним последовали и мы.

С ревом ожили двигатели, и самолет вырулил на бетонированную площадку. Огни аэродрома провожали нас холодным светом. Мы подрулили к краю взлетной полосы и ждали разрешения диспетчера. Снова взревели двигатели. Самолет покачнулся и задрожал.

И вот мы уже плыли в воздухе, рев двигателей сменился мерным гулом. Башня контрольно-диспетчерского пункта стала быстро удаляться, становясь светящейся точкой. На узкой ленте шоссе рядом с аэродромом мелькали огоньки автомобильных фар. Самолет накренился — и далеко к темному горизонту протянулись лондонские огни. Перед глазами четко, как в кинокадре, всплыла записка, приклеенная мною к служебному столу: «Отбыл в Южную Африку».

Я расстегнул предохранительный пояс. Теперь, когда я был в пути, мне захотелось петь, кричать, чтобы как-нибудь выразить свои чувства. Вдруг позади меня раздался голос Бланда.

— Джуди, поменяйся местами с Францем. Мне нужно поговорить с ним о делах.

Я повернулся в кресле.

— Вам не следует утомляться, — ответила женщина.

— Я не устал! — оборвал ее Бланд.

— Доктор Уилбер сказал…

— К черту доктора Уилбера!

— Если не будете беречься, вы себя погубите.

— Меня так легко не доконаешь, — на секунду взгляд полковника задержался на Джуди. — Где эта телеграмма? Я отдал ее тебе.

Она пошарила в кармане шубки и извлекла оттуда скомканную бумажку. Я слышал, как полковник разглаживает листок на портфеле. Вдруг он фыркнул.

— Бернт не имеет никакого права посылать мне подобные телеграммы, — им снова овладевал гнев. — Он не дает мальчику никакого житья. — Я услышал, как телеграмма захрустела в его кулаке. — Дело в том, что, когда меня не будет, только Эрик сможет помешать ему стать полновластным хозяином компании.

— Это несправедливо, — возмутилась женщина.

— Несправедливо? Вот как?! Не прошло и недели после Кейптауна, как они успели повздорить!

— А как вы думаете, чья в этом вина? — сердито спросила она.

— Бернт играет на том, что у мальчика не хватает опыта.

— Это вам говорил Эрик?..

— Так что из этого? Ты хочешь, чтобы я не верил собственному сыну?

— Да, но ведь вы не так уж хорошо его знаете. Всю войну вы пробыли в Лондоне, и с тех пор…

— Я знаю, что Эрика притесняют! — перебил Бланд. — Каково! У Бернта даже хватило наглости послать телеграмму, что Эрик подстрекает к беспорядкам норвежцев из Саннефьорда. Среди китобоев никогда не бывает беспорядков — они слишком заинтересованы в удаче экспедиции.

— Если Бернт сообщил, что Эрик провоцирует волнения, значит, так оно и есть. — Ее голос стал спокойнее. — Вы же знаете, отец всегда думал только об интересах компании.

— Тогда почему он посылает мне этот ультиматум? Почему он требует, чтобы я отозвал Эрика?

— А потому, что он его раскусил.

— Раскусил?

— Да, раскусил. Теперь наконец вы тоже будете знать правду о нем…

— Замолчи! — голос Бланда задрожал.

— Не замолчу, — быстро продолжала женщина. — Пора вам узнать всю правду… Вы все еще представляете его веселым, бесшабашным парнем, каким он был лет десять назад, когда плавал на яхте да завоевывал призы по прыжкам с трамплина. Вы думаете, это все, к чему он стремится. Так нет же. Ему нравится властвовать, будь то люди, машины, организация. Ему нужна власть. Власть, говорю я. Он хочет один стать во главе компании. Он заставил свою мать…

— Как ты смеешь!..

— Боже! Неужели вы думаете, что я не знаю Эрика?! — Она сидела в неловкой позе, наклонясь вперед. Лицо ее было как белая маска. — Я уже давно собиралась вам это сказать — еще после первой телеграммы. Но вы были слишком больны…

— Я отказываюсь слушать. — Бланд старался подавить свой гнев.

— Нет, вы должны меня выслушать. Я говорю вам то, что давно была обязана сказать…