Убийца великанов - 2 - Алекс Фед Страница 3

Она провела у окна несколько часов, пока Релдон не ушел куда-то по делам. Следовать за ним Мара не стала, и так испытывая огромное облегчение от того, что понаблюдала за ним издалека.

Обычно еду приносили слуги и оставляли возле двери. Но сегодня Мара пропустила и завтрак, и обед, поэтому отправилась в столовую, чтобы хоть что-нибудь перекусить перед возвращением в комнату. По дороге она с удивлением рассматривала изменившуюся обстановку. В это крыло, больше всего пострадавшем от разрушений после ухода северян и Императора, она еще ни разу не заглядывала. Избавились от большей части мебели, огромного количества статуй и ваз, заставлявших ранее все пространство. И эти перемены ей не нравились. Осталось меньше подходящих укрытий и позиций для внезапного удара. Дворец казался голым и уязвимым, словно не успевшая с утренним туалетом знатная дама, застуканная гостями в ночной сорочке и расплетенными волосами.

Необычная деталь привлекла внимание Мары. На месте парадного портрета Дейона Бешеного теперь красовалось огромное полотно из двух грязно-коричневых прямоугольников на черном фоне с серой полосой между ними. Она уставилась во все глаза на чуждое безобразное нечто.

— Всесвет, какая мерзость, — не удержалась она от комментария, сморщив аккуратный носик.

— Просто ты не видишь, — усмехнулся Релдон у нее за спиной.

Мара вздрогнула. Хоть бы ей только послышалось! От волнения и страха сердце пустилось вскачь, и она медленно развернулась. Релдон не выглядел недовольным. Он развел руки, приглашая ее в свои объятия, и она бросилась к нему.

— Что тут видеть? Экскременты на черном фоне, — промолвила Мара, смотря на него с обожанием и прижимаясь к нему всем телом. — Это вызывает только отвращение и брезгливость.

— Полотно писал художник-визуал. Он воспринимает в сотни раз больше цветов, чем ты.

— А ты видишь?

— Конечно, — прошептал он ей на ухо и погладил по волосам.

Мгновение назад Мару не интересовала непонятная мазня, а теперь в ней зажглось любопытство. Релдон умел удивлять даже в мелочах.

— И тут что-то действительно есть?! — спросила она, присматриваясь внимательней к фактуре полотна.

— Испражняющийся Бешеный в парадной мантии перед Большим Советом в полном составе.

— Тогда недурно. Настроение передано великолепно.

— Художника казнили почти двадцать лет назад и сожгли все его работы. Жаль, Империя потеряла такой талант.

— Но откуда тогда картина?

— Этот экземпляр хранился у Суга. Думаю, что он причастен к смерти автора, посмевшего запечатлеть его с такой абсурдной прической, — хмыкнул Релдон и ткнул куда-то в середину холста.

Мара улыбалась, представив, как получит силу великана и по-новому взглянет на мир. Тогда она, наконец, сможет по-настоящему понять своего загадочного мужчину и увидеть то, что ей не дано. Релдон же расценил эту улыбку по-своему верно, увлекая ее в свои покои.

Лежа в его объятиях, Мара забыла про голод, пока Релдон перебирал ее длинные волосы, вызывая мурашки по всему телу.

— Я очень не хочу отпускать тебя в город. Но у меня есть для тебя задание.

— Ммммм… какое? — она потянулась и заставила себя сосредоточиться на деле, а не на приятных ощущениях.

— В Морском порту стоит судно «Счастливый случай». Его каратин заканчивается через четыре дня, но команда не должна сойти на берег. У меня есть подозрения, что их маг или капитан поставляет Сугу информацию. Доказательств нет, поэтому я не могу послать расправщиков, поэтому нужна особенная деликатность. Только будь предельно осторожна.

— Считай, что со «Счастливым случаем» покончено.

Наградой ей стал поцелуй. И не только.

На душе было тепло и радостно, когда Мара добралась до Речпорта. Кругом — мусор, следы болезни и черные крысы, а ей хотелось смеяться и веселиться.

— Лети отсюда, гадина, — ухмыльнулась она, представив рожу Императора в золотой маске, и со всей силы пнула здоровенного пасюка, который совсем не боялся человека и не собирался уступать дорогу. С возмущенным писком зверюга шлепнулась в нескольких метрах и как ни в чем ни бывало потрусила дальше.

Многие рыбаки погибли от чумы, поэтому Мара без труда выбрала одну из множества бесхозных лодок и вышла на ней в бухту Морского Порта. Здесь на якорях стояли десятки кораблей, чьи команды ждали окончания карантина, чтобы получить разрешение отправиться в плавание либо сойти на берег.

Лодка рывками скользила по водной глади, на которой играл и переливался отраженный свет полной Луны. Весла слушались плохо, но Мара старательно налегала на них, пытаясь как можно реже смотреть по сторонам и борясь с подступающей тошнотой и головокружением.

Большая вода — не место для человека и противоестественна самой его природе. Она настоящее воплощение хаоса. Только отчаянные безумцы рискнут бороздить морские просторы на хлипких деревянных скорлупках, уповая на удачу. Как известно, удача — явление слишком непредсказуемое и непостоянное.

Мара ненавидела Большую воду с самого первого мгновения, как увидела море. Тогда их с сестрой погрузили в трюм на работорговом судне. Старое корыто протекало, поэтому все плаванье они провели наполовину в воде и попали в сильный шторм. Выжила лишь половина. Маре и ее сестре не повезло. Большая вода их пощадила.

Как щадила «Счастливый Случай», капитан которого ухватил удачу за хвост. Словно его корабль взял под крылышко сам Всесвет. За три года Черный Мор не тронул ни одного члена команды, а шторма обходили судно стороной. Но сегодня удача изменит капитану Лаку, и он, и его люди распрощаются с жизнью.

Двухмачтовое судно со спущенными парусами бросило якорь чуть в отдалении от других кораблей. «Счастливый Случай» провел сорок лун на положенном карантине для всех отбывающих и прибывающих в порт судов в качестве мер предосторожности. И со дня на день он, наконец, отплывет на Север.

Мара испытывала радость еще по одной причине. Сегодня она накажет очередного работорговца. От Релдона она узнала, что «Счастливый Случай» поставляет светловолосое золото — молоденьких вертийских девочек и мальчиков. И повезет, если они окажутся в рабочем доме, а не в веселом квартале. Пир во время чумы — так говорили про растущие потребности черного рынка и охотников за удовольствиями. Многие заболевшие, чувствуя близкую кончину, пускались во все тяжкие, гуляя буквально в последний раз.

Весла с громкими шлепками уходили в воду. Позвякивали снасти и тихо поскрипывало дерево. Мелкие волны с легким шелестом ударялись о борта. Но все терялось в гомоне и гвалте — на «Счастливом случае» бурно отмечали скорый