Уилбур Смит - Охота за слоновой костью Страница 30

Много позже рассвета Дэниэл наконец смог подписать свои записанные от руки показания, и только тогда сержант позвонил по телефону в отдел расследования убийств в Хараре.

Последовал ряд длительных переговоров сержанта со все более старшими чинами полиции в Хараре: один отсылал его к другому. Африка, что поделаешь, и Дэниэл стиснул зубы.

«АСП», — сказал он себе. «Африка снова побеждает».

Наконец было решено, что сержант отправится в Чивеве на «лендровере» полицейского участка, а группа детективов вылетит из Хараре и приземлится на посадочной полосе парка.

— Мне вернуться с вами в Чивеве? — спросил Дэниэл, когда сержант завершил переговоры и начал готовиться к выезду.

Вопрос озадачил сержанта. Он не получил указаний, что делать со свидетелем.

— Оставьте адрес и номер телефона, чтобы мы могли с вами связаться, если потребуется, — решил он после долгих раздумий.

Освободившись, Дэниэл испытал облегчение. Со времени прибытия в полицейский участок в Чирунду у него было много часов, чтобы обдумать положение и составить планы действия на все возможные случаи.

Если Исаак Мтветве задержал хотя бы одного браконьера, это кратчайший путь к Ниню Чэнгуну… но нужно поговорить с Исааком до того, как тот передаст пленника полиции.

— Разрешите воспользоваться вашим телефоном, — попросил он полицейского капрала, как только начальник участка и группа вооруженных полицейских в зеленом «лендровере» выехали в Чивеве.

— Это служебный телефон, — покачал головой капрал. — Никаких посторонних звонков.

Дэниэл достал голубую банкноту — десять зимбабвийских долларов — и положил перед ним на стол.

— Всего один местный звонок, — объяснил он, и банкнота чудесным образом исчезла. Капрал улыбнулся и махнул рукой в сторону аппарата. У Дэниэла появился новый друг.

Исаак Мтветве ответил на звонок почти сразу, как только была установлена связь с прудами Маны.

— Исаак! — облегченно воскликнул Дэниэл. — Когда вы вернулись?

— Только что зашел в офис, — ответил Исаак. — Мы вернулись десять минут назад. У меня один раненый. Нужно отправить его в больницу.

— Была драчка?

— Да, была. Ты верно, Дэнни, сказал — большая банда, плохие парни. — Пленных взяли, Исаак? — нетерпеливо спросил Дэниэл. — Если захватили хотя бы парочку, все отлично.

Исаак Мтветве стоял у руля двадцатифутового катера; катер в ночи шел вниз по течению.

Его лесничие сидели на палубе ниже планширя, кутаясь в куртки из козьей шкуры: на воде было холодно. Ветер раздувал речной туман.

Мотор катера время от времени чихал. Дважды Исааку приходилось ложиться в дрейф, прежде чем мотор оживал. Двигатель отчаянно нуждался в ремонте, а валюты на запасные части вечно не хватало. Но вот мотор снова заработал, и Исаак опять направил нос катера вниз по течению.

Над темными деревьями на берегу Замбези висел толстый лунный серп. Его света хватало, чтобы Исаак вел катер самым полным ходом. Хотя он прекрасно знал каждый поворот и каждый участок течения вплоть до Тете и границы с Мозамбиком, мели и каменные выступы даже ему не позволяли плыть в полной темноте. Лунный свет превращал полосы речного тумана в радужную жемчужную пыль и придавал открытой воде блеск полированного обсидиана. Мотор шумел приглушенно, шли они быстро, так что появиться должны внезапно. Мимо гиппопотамов, пасущихся у берега, они проплывали прежде, чем чудовищные животные обнаруживали их присутствие.

В панике бегемоты бросались по крутым, скользким берегам в воду и в фонтанах брызг уходили на глубину. Стаи диких уток, сидевших в заводях на спокойной воде, вели себя бдительнее.

Приближение катера вспугивало их и, поднявшись в воздух, они силуэтом рисовались на фоне луны.

Исаак точно знал, куда направляется. В свое время он воевал на стороне борцов за независимость и много раз пересекал эту реку, нападая на фермы белых и силы безопасности незаконного режима Яна Смита. Он знал все уловки браконьеров. Кое-кто из этих браконьеров прежде был его товарищем по оружию, но теперь они его новые враги. Он ненавидел их не меньше, чем когда-то «скаутов Селуса»[6] или родезийскую легкую пехоту.

На участке между Чирунду и прудами Маны ширина Замбези составляет почти полмили. Чтобы пересечь могучий зеленый поток, грабителям нужны лодки. И они добывают их так же, как когда-то партизаны, — отбирают у местных рыбаков.

Странствующие рыбаки Замбези строят по ее берегам свои многочисленные деревни. Это деревни непостоянные: их жизнью управляют разливы Замбези. Когда река затопляет берега и заливает обширные равнины, люди вынуждены переселяться на более высокие места.

К тому же люди следуют за косяками тиляпии, тигровой рыбы и колючей зубатки — это их основной источник питания, поэтому каждые несколько месяцев они бросают примитивные хижины со стойками для копчения и кострами под ними и уходят, оставляя брошенное имущество гнить.

Одной из обязанностей Исаака было следить за этими перемещениями рыбаков, потому что их деятельность чрезвычайно сильно сказывалась на экологии реки. Он почуял в воздухе дым и зловоние гниющей рыбы и сбросил скорость. Катер медленно приближался к северному берегу. Если браконьеры пришли из Замбии, именно здесь они будут возвращаться.

Запах рыбы усилился, и по реке, смешиваясь с туманом, поплыли клочья дыма. На излучине берега показались четыре ветхие хижины с тростниковыми крышами, рядом с ними, вытянутые из воды, лежали четыре длинных каноэ.

Исаак направил катер к берегу и выпрыгнул, оставив одного из лесничих на берегу держать трос. На порог хижины выбралась старуха. На ней была только набедренная повязка из шкуры антилопы, пустые груди свешивались мешками.

— Я вижу тебя, старая матушка, — уважительно поздоровался Исаак. Он всегда старался поддерживать хорошие отношения с речными жителями.

— И я тебя вижу, сын мой, — ответила старуха; она засмеялась, и Исаак ощутил острый запах конопли. Люди племени батонка разминают коноплю, превращая ее в пасту, добавляют свежий коровий помет, скатывают шарики, высушивают на солнце и курят, закладывая в глиняные трубки с тростниковыми мундштуками.

Правительство выдает им на это специальное разрешение, чтобы поддержать традицию. Особенно распространена такая привычка среди старух племени.

— Все ли ваши мужчины в хижинах? — негромко спросил Исаак. — Все ли каноэ на берегу?

Прежде чем ответить, старуха высморкалась. Большим пальцем она зажала одну ноздрю, а из другой в огонь вылетел комок слизи. Остатки слизи с верхней губы она вытерла ладонью.