Владимир Востоков - Ошибка господина Роджерса Страница 30

Побывать в Вене! Посмотреть собственными глазами Австрию. Разве от такого удовольствия откажешься!

На другой день, сославшись на плохое самочувствие, я не пошел на работу. Нужно было узнать, где находится организация, которая занимается оформлением поездок за границу. Оказывается, этим вопросом ведает МВД СССР — так называемый ОВИР (отдел виз и регистрации).

Это оказалось несложным делом, и я сразу же бросился знакомиться с порядком оформления поездок за границу.

Мучительно долго тянулась очередь на прием к начальнику ОВИРа. Видимо, у каждого посетителя были сложные вопросы. И с каждым следовало терпеливо разобраться.

Наконец подошла и моя очередь.

Начальник ОВИРа был любезен. Внимательно выслушал меня, толково разъяснил, что нужно для поездки за границу, какие и как надо оформить документы. Окрыленный предстоящей перспективой, тут же помчался на Центральный телеграф и дал Зоре срочную телеграмму. Как он я просил, одно слово — «да».

Все оказалось проще, чем я думал. Летел домой, ног под собой не чуя.

— Анисья, все хо-ро-шо, черт возьми. Поеду и я за границу… на родину Кальмана!.. — крикнул я, открывая дверь в комнату, и замер. Передо мной стояла Марина.

«Ну, — мелькнуло у меня в голове, — сейчас будет буря».

— Папа, это родина Штрауса! Родина Кальмана — Будапешт, — сухо сказала она.

— Штрауса так Штрауса… — пробормотал я. «Неужели пронесет?»

— Она все знает. Я ей рассказала… — призналась жена, виновато пряча глаза.

— Покажи письмо… — тихо попросила Марина.

— Письмо осталось в ОВИРе…

Зачем мне нужно было ее обманывать, и сам не могу объяснить.

Марина недоверчиво посмотрела на меня.

— Как интуиция? — попытался улыбнуться я.

— Ты сказал неправду. Ладно, дело не в письме, а в сути. Почему он вдруг приглашает тебя в Вену, а не в Оттаву? Как ты думаешь?

— Какая разница, откуда поступает, как у нас говорят, подряд, главное — от кого. Надеюсь, тебе это понятно, будущий следователь?

Марина не разделяла моего бодрого настроения.

— Не находишь ли ты нужным поставить в известность об этом компетентные органы? — сухо спросила она.

— А ОВИР МВД СССР тебе что — не компетентные органы?

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

— Да ты что? — возмутился я. — Я же еду встречаться с братом. Понимаешь, с родным братом!

— Не кричи и не смотри на меня как на сумасшедшую — проговорила уже мягче дочь. — Я все прекрасно понимаю, оттого и болит душа.

Из дневника Марины

«Что делать с отцом? Эти письма и посылки от нашего дядюшки сделали жизнь в доме совершенно невыносимой.

Виктор, видя мое настроение, старается меня как-то расшевелить, предлагает то одно, то другое, А я стала, кажется, несносной. Грублю. Капризничаю. Он терпит. Молодец. Чувствую, хочет спросить, что со мной происходит, а не решается. Ох уж эта мне корректность, воспитанность!

Но я ничего Виктору не рассказала. Стыдно признаться и боюсь, а чего, и сама толком не знаю. Потерять его?! Чушь. Мне так нужна дружеская помощь. Ведь не будешь же жаловаться на родителей любому? Да еще по такому щепетильному, вопросу. За какие грехи свалилась такая беда?

Вот и молчим…

Отец на самом деле едет к брату за границу. Дядя уже в Вене. Прислал отцу приглашение. И он как очумелый собирает документы на поездку. А что, если мне пойти в ОВИР и рассказать о своих сомнениях, тревогах?»

Вена

Оказывается, не так-то просто, как казалось вначале, выехать за границу. Пришлось изрядно помотаться, понервничать и немало ждать. Но вот, слава богу, все позади.

Собирала меня вся семья. К моему удовлетворению, и Марина была небезучастна. Смирилась. И вот вокзал. Прощание. Последние наставления. Поезд тронулся — и я в дороге.

В Вене в мое распоряжение были выделены две комнаты. Вся квартира, в которой жил Зоря, состояла из пяти. Ничего себе — квартирка. Представляю какая у него вилла!

А ведь он пока один! Семья переедет позже. Я с нескрываемым восхищением осматривал обстановку. Все было для меня в диковину. И обои, и сантехника, и линолеум, и мебель.

Вела хозяйство Фани, экономка, стройная, миловидная, жгучая брюнетка и на вид серьезная женщина с большими вишневыми глазами. Она приехала с братом из Канады.

— Располагайся, приводи себя в порядок после дороги. Фани покажет тебе все, что надо. Вообще все здесь в полном твоем распоряжении, — улыбался Зоря. — Извини, у меня сейчас, как назло, много неотложных дел, я должен уехать, так что действуй. Деньги на столе, машина у подъезда. Шофер предупрежден. Вечером поговорим. Вопросы есть?

Я еще не мог опомниться. Какие могут быть вопросы? Когда меня всего распирало от первых впечатлений.

— Спасибо.

Зоря уехал. Я вместе с Фани осмотрел квартиру. Со вкусом обставлена. Об отделке и говорить нечего. Особенно меня поразили просторные кухня, ванная, туалет. А какая фактура! Пальчики оближешь. А разноцветные с причудливыми рисунками кафельные плитки. Мягко льющийся свет. Не выходил бы отсюда совсем. А ковры, как скажет жена, с ума можно сойти.

Приняв душ и позавтракав, я отправился в город. Шофер повез меня на «венский Бродвей» — улицу Кернтерштрассе.

Вот бы посмотрели на меня жена и дочки или мои соседи Елисеевы. Да и Савельев тоже. В какой роскошной машине я еду. И шофер со мной весьма приветлив. Он знает немного русский язык и с грехом пополам, но все же объясняется.

Город меня поразил. Я, правда, мало что запомнил, настолько было много впечатлений. Улицы сверкали витринами, поражая обилием красок и реклам, а люди медленно, словно сонные, шли по тротуару, будто бы им не было до этого никакого дела и нет у них других дел, кроме как слоняться по улице. А ведь кругом роскошные, манящие к себе магазины, бары, рестораны. Такое впечатление, что здесь люди не работают, а только праздно шатаются,

Я попросил шофера остановиться. Но это оказалось непросто. Здесь не как у нас в Москве, где хочешь, там и припаркуешься. С большим трудом водитель нашел место и то строго предупредил, чтобы я быстрее возвращался: за стоянку надо платить. Я вошел в первый попавшийся магазин. От ярких красок и обилия товаров зарябило в глазах. Продавец, не успел я войти в зал, тут же оказался около меня. Оглянулся. Народу — никого. Смущенный, покинул магазин. Покупать ничего не собирался. Хотел просто поглазеть. Оказывается, здесь так не принято. Раз зашел, значит, покупай. Вот бы у нас так. Какая бы была красота.