Андрей Иванов - Славное море. Первая волна Страница 30

К Леногорску вели только два пути: водный и воздушный. По какому бы из них ни прибыл человек, он прежде всего видел высокое белое здание электростанции, дымящуюся трубу кожевенного комбината. Потом сразу открывались белые, под стать электростанции, дома жителей пригорода. Он был как бы авангардом Леногорска.

Гена и Митя отправились на комбинат вскоре после гудка. Трудовой день уже начался. На просторных, залитых северным солнцем широких улицах в эти часы становилось безлюдно и тихо. Рабочие уже стояли каждый у своего дела. По улице спешили только запоздавшие служащие. И лишь временами тишина нарушалась гулом самолетов да гудками пароходов: пригород одинаково близок и к аэропорту и к речной пристани.

Когда затихал самолет или гудок парохода, было слышно, как щебечут ласточки и звенят в воздухе стремительные стрижи.

Проследив за полетом стайки стрижей, Гена подумал, что он теперь будет видеть это каждый день, в один и тот же час. По этой самой улице с белыми домиками он станет спешить на работу, вежливо раскланиваться со знакомыми, говорить с ними о делах.

И уже не юношей, только что вступающим в жизнь, а взрослым человеком почувствовал он себя сейчас и оттого шагал твердо и широко…

А Митя, семенивший рядом мелким шажком, без умолку поучал:

— Если в контору управления комбината не возьмут, то рвись к станку. Заработок там роскошный.

— Нам сейчас не до роскошного. Только бы на харчи да на одежду.

Неожиданно на дороге встретилась Антонина Петровна.

— Куда разогнались так рано? Я думала, отдыхать будете.

— Кому как… — начал было Гена. Но Митя его опередил.

— Идем работу искать.

— И ты тоже?

— Нет, я в институт. Это для Гены работу найти надо.

— А куда решил пойти? — обратилась учительница к Гене.

— На кожевенный комбинат, — сказал он весело, будто вопрос о приеме его на комбинат уже решен.

— Что ж, это хорошо, — улыбаясь ему, похвалила Антонина Петровна. — Оттуда много больших людей вышло. Председатель горсовета работал там, министр коммунального хозяйства оттуда. Недавно рабочие комбината ездили на Всемирную конференцию сторонников мира. Желаю тебе успеха, Серов.

Антонина Петровна обоим подала руку, как бы признавая в них самостоятельных, взрослых людей.

— До свидания. Как устроишься, Гена, зайди, поговорим.

И ушла своей легкой походкой, словно уплыла по широкой улице.

Встреча с учительницей обрадовала Гену. Ему подумалось; что это сулит удачу. Настроение поднялось.

В узком темноватом коридоре конторы комбината они быстро нашли дверь с надписью: «Отдел кадров». В коридоре стояла тишина, пахло кожами, дубильным экстрактом.

Гена легонько постучал и, не дожидаясь ответа, смело открыл дверь.

Вошли в большую комнату с двумя широкими окнами. Невысокий, выкрашенный в коричневую краску барьерчик делил комнату на две равные части. Передний часть была почти пустой. Только у одной стены стояли два узеньких деревянных дивана. За барьерчиком тесно сдвинуты друг к другу два стола. На одном стояли телефон, чернильный прибор, лежал большой лист гладко отполированной кожи. Но никто за этим столом не сидел.

За столом попроще, покрытым зеленым сукном, работал сухонький старичок, в очках со скромной металлической оправой. Справа от него лежали три переплетенных скоросшивателя, слева стоял ящик с какой-то картотекой.

Старичок взял скоросшиватель, на котором было написано: «Дело № 316». Что-то подписал в этом «деле» и отнес в стоящий в углу желтый канцелярский шкаф.

Дверь шкафа осталась не закрытой. Гена увидел полки, тесно заставленные пухлыми скоросшивателями. И догадался, что это личные дела рабочих комбината.

— Мы к вам хотим поступить, — первым заговорил Гена. — У вас набирают сейчас на работу?

— Работа есть, — неторопливо сказал старичок. — Дело у нас большое. Тут много народу надо.

Он снял очки, протер их маленьким синим платочком и, надев, внимательно осмотрел ребят.

— Грузчики нам нужны. Человек шесть возьмем. Митя критически поглядел на Гену. Тот был невысок, узкоплеч и в грузчики, понятно, не годился.

— Не подходит, — сказал Митя.

— Да, это вам не подойдет, — согласился старичок. — Не физкультуриетые вы.

— А еще кем можно?

Огорченный первой неудачей, Гена все же не хотел уходить, надеясь хоть как-нибудь зацепиться на комбинате.

— Разнорабочие по двору нужны. Одного дворника возьмем.

— И это нам не подходит, — категорически отказался Митя.

— Зря чураетесь работы. У нас всякий труд почетен.

Старичок разговаривал равнодушно, сразу поняв, что грузчиками ребята не пойдут, да и разные работы по двору их не заинтересуют.

— Ну, для дворника и разнорабочих не надо было десять классов кончать, — резко ответил Митя и нахмурился.

Работник отдела кадров на этот раз глянул на ребят с интересом, но не нашелся что сказать.

В открытое окно с центрального двора доносился заводской шум: звон вагонеток, натужный звук работающего тяжелого станка и где-то в цехе веселый смех рабочих.

— Мне бы в цех хотелось. Может, найдете что? — попросил Гена.

Лицо старика подобрело, и Гена в душе понадеялся, что одно место в цех к стайку тот, если захочет, найдет.

Старик вежливо расспросил, почему Гена идет работать, а не в институт.

Узнав обо всем, старик сочувственно вздохнул:

— В цехи будем набирать только месяца через три, когда привезут новые станки.

Ждать Гена не мог. Денег, которые зарабатывала мать, не хватало. Уже взяли в долг у родственников.

Рассказать бы старику об этом, спросить совета, что делать дальше, как быть? Может, найдет что-нибудь… Хорошо, если найдет. А если только улыбнется и снова откажет? Нет, свое горе, свою бедность Гена не понесет на люди.

Вышел из конторы огорченный и сам себя вслух спросил:

— Куда ж еще пойти?

— В стройтрест, — посоветовал Митя. — Там столько всякой работы…

Пошли к автобусной остановке.

— Соглашусь на любую работу, нечего выбирать, — решился Гена.

— А зачем все это тебе нужно? Ты же имеешь среднее образование. Интеллигентный труд — вот что тебе надо!

— Пошел к черту! — разозлился Гена. — Мне сейчас все равно, какое дело, только бы дали. У меня семья.

У Мити что-то дрогнуло в груди. Он с изумлением посмотрел на друга.

Перед ним был уже не веселый десятиклассник, живущий в семье на всем готовом, а кто-то другой, даже ростом выше и с двумя тонкими морщинами на лбу.

— Ладно, кисло у тебя на душе, сам вижу, — миролюбиво заговорил Митя. — Не расстраивайся зря. Каждый день нанимают. Им всякий труд нужен.