Александр Петряков - Колобок Страница 30

Когда Павлодаев привез эти письма Макарову, тот быстро их прочел и стал с улыбкой потирать руки.

— Отлично, — сказал он, теперь он от нас уже точно никуда не денется. Отправляем письма по адресам и делаем засаду в квартире подруги вашей дражайшей жены.

— Теперь она мне больше не жена.

— Понимаю. Но пока вам придется играть свою роль. Если вы сейчас раскипятитесь, то сломаете всю игру.

— А вы думаете, ловелас так прямо и залезет в ловушку? У него, может быть другие планы.

— Оно конечно и так может оказаться, только ему дорога теперь только в Москву. Не знаю, у кого и как он в Кингисеппе притаился, но все равно на виду будет, — городок-то небольшой. А в столице ему затеряться проще всего.

— Ну что ж, валяйте. Только я все равно начинаю бракоразводный процесс. Точнее, продолжаю.

— Может, повремените? Слегка, а? Вот операцию в Москве провернем, а потом и разводитесь.

— Да не беспокойтесь, Игорь Андреевич, я вам операцию не сломаю. Неужели вы думаете, я стану ей говорить об этих письмах?

— Ну и хорошо.

Когда Павлодаев ушел, Макаров некоторое время смотрел дела, постоянно думая о кусочке плотной бумаги с напечатанным на нем именем Виктории… Наконец он вынул из нагрудного кармана рубашки розовую визитку, взял в руки мобильник, но тут же решил не звонить. Не хорошо вот так сразу-то. Надо выждать. А чего, собственно, дожидаться? И опять в руках оказался телефон. И вновь со стуком лег на стол.

В это время в дверь просунулась голова Саши.

— Можно, Игорь Андреевич?

— Заходи. Что скажешь?

— На Витебском вокзале взяли похожего на Погоняйло. Можно мне туда сгонять?

— Валяй. И если это действительно он, тотчас сюда. И тщательнее, как советовал Жванецкий, не упусти.

— Так точно. Разрешите идти?

— Валяй.

Саша пришел в органы из армии, поэтому привык исполнять приказы четко, по форме, и без обсуждений. Этим он сильно отличался от прочих следователей, пришедших в полицию из высших учебных заведений, склонных к спорам, диспутам и возражениям. А уж про слабый пол и говорить нечего. Взять ту же Наденьку. Кстати, где она? Макаров почесал голову и стал вспоминать, какое задание он ей давал, но так и не вспомнил.

А Надежда Ивановна в это время коротала время в своем уютном кабинетике двумя этажами ниже. Собственно, она, по видимости занималась делами, ибо гора папок громоздилась на столе, и одна их них была даже открыта, но Надежда Ивановна на бумаги даже не глядела. Она подпиливала себе ногти и, скашивая глаз, смотрела на экране ноутбука показ мод в Милане. Мысли ее находились вблизи подиума, по которому шествовали энергичной походкой долговязые девицы в оригинальных, но совершенно непрактичных нарядах. Такое, думала Надежда Ивановна, у нас даже на отвязную вечеринку не оденешь. Зазвонил допотопный телефон когда-то оранжевого цвета, и следовательница услышала в трубке Сашин голос. Он сказал, что едет брать Погоняйло, которого она упустила, и спросил, не хочет ли она присоединиться. Надежде Ивановне не хотелось прерывать приятного времяпрепровождения, и она сказала Саше, чтобы он отстал со своим Погоняйло, у нее других дел невпроворот, да и к тому же он ей не начальник, а от Макарова такого распоряжения не было. И брякнула трубкой о рычаг. Саша давно и совершенно безуспешно пытается включить ее в свою личную жизнь. Даже один раз, когда был в изрядном подпитии, предлагал замуж идти. Как же! Так и побежала! Кроме бицепсов к этому телу ничего другого не прилагалось. Саша был туповат, наивен, верил в справедливость, и поэтому, как верно думала Надежда Ивановна, совершенно бесперспективен. Если и получит звание майора, то только в конце срока службы. Генералом ему точно не быть. Она еще некоторое время продолжала смотреть показ мод, но вновь противно задребезжал телефон. Это Макаров вызывал к себе.

22

Когда Надежда Ивановна вошла в кабинет шефа, тот листал бумаги в объемистой папке.

— Ага, — сказал он, — вот и вы. Значит, так. Хочу отправить вас в Москву. Наш подозреваемый почтальон может там оказаться в очень скором времени. Вот вам адрес и телефон некоей Елены Дроздовой, у кого наш Древяскин может поселиться в ближайшее время. Ваша задача состоит в том, чтобы свести женское знакомство с Дроздовой и узнать, когда у нее поселится подозреваемый. А потом сообщить «муромским» ребятам, пусть задерживают.

— Каким еще «муромским»?

— Это шутка. То есть, ребятам из МУРа. Вот вам еще телефончик нашего московского коллеги подполковника Евстигнеева. С ним там будете работать. Все ясно? И чем скорее, тем лучше. А лучше всего — сегодня вечером.

Саша ответил бы «так точно» и, лихо щелкнув каблуками, повернулся бы и вышел из кабинета твердым военным шагом, а Надежда Ивановна некоторое время сидела у стола начальника и поджимала губы, давая собеседнику понять, что у нее есть и свое мнение. Она, конечно, была не прочь поехать в Москву, где так много больших и хороших магазинов, но не сейчас, не завтра или послезавтра. На ближайшие дни у нее были совершенно другие планы. Дело в том, что вчера на Каменноостровском мосту у нее сломался каблук, а проезжавший мимо на красивом, цвета морской волны, «Ауди» интересный мужчина остановился и подвез ее до дома. И пригласил на выходные за город, на шашлыки. Поэтому она сказала шефу:

— А зачем такая спешка? Подозреваемый еще сидит в Кингисеппе, неизвестно, когда он до Москвы доберется. И что я там буду делать до его приезда?

— Надежда Ивановна, вам же ясно сказано: познакомиться с Дроздовой и выяснить, когда в этой московской квартире объявится Древяскин. А это может случиться очень скоро. Письмо в Кингисепп уже ушло, а Дроздовой вы сами посланьице и отвезете. Вот чуть не забыл, — и Макаров вынул из ящика стола конверт и передал Надежде Ивановне, — так что не медлите и отправляйтесь вечерним поездом.

Надежда Ивановна тяжело вздохнула, взяла письмо и вышла из кабинета. После ее ухода на глаза Макарову вновь попалась розовая визитка, и он, почесав возле уха, стал набирать номер, но опять передумал. Спустя полчаса, неуверенно, подрагивающим пальцем, набрал номер. Сердце при этом, будто перед казнью, барабанной дробью билось о грудную клетку. Голос в трубке появился не сразу, и оказался каким-то шелестящим, будто теплый ветер гулял по листьям. У Игоря Андреевича перехватило дыхание, и хриплым от волнения голосом, он напомнил Виктории Вениаминовне об оброненной ею визитной карточке. В трубке послышался смех, а затем собеседница сказала:

— Что упало — то пропало. Визитка — ваша.

У него было намерение назначить ей встречу под предлогом возврата визитки, но план этот рухнул, и несчастный Игорь Андреевич не знал, что ей на это ответить. А на другом конце связи вновь ручейком забулькал смех, и Виктория спросила: