Эмилио Сальгари - Сокровище Голубых гор Страница 31

— Белые! — вскричал на своем гортанном языке тот, который был вооружен дубиной. — Белые! — повторил он, радостно подпрыгивая и размахивая руками.

— Почему же это тебя так удивляет, друг? — спросил Ульоа. — Разве ты в первый раз видишь белых?

— Нет. Я уже видел белых, — ответил дикарь. — Наш великий вождь тоже был белый. Наше племя называется крагоа, — поспешил пояснить он, заметив недоумение на лицах путешественников.

Наступила очередь удивиться Ульоа и его спутникам. После стольких опасностей и лишений судьба наконец смилостивилась над несчастными и забросила их именно в ту часть острова, куда им было нужно.

— Так они принадлежат к племени крагоа! — в один голос радостно воскликнули дон Педро и его сестра.

— Крагоа! Крагоа! — подтвердили дикари, подхватив это слово.

— Что же нам теперь делать, дон Хосе? — спросил молодой человек. — На Ретона и Эмилио, очевидно, напала целая толпа людоедов и, несмотря на сопротивление несчастных, увела их с собой. Неужели мы допустим, чтобы их…

— Разумеется, нет! — энергично возразил Ульоа. — Мы сделаем все возможное, чтобы выручить их. Но действовать нужно как можно осторожнее. Сгоряча нельзя. Придется немного потерпеть и им, и нам. Важно подружиться с этими вот молодцами. От них мы узнаем все что нужно. Они же помогут нам выручить из рук людоедов пленников. Вы только, пожалуйста, не мешайте мне. Я знаю, как обращаться с дикарями, и понимаю их язык, даже, как видите, говорю на нем… Тут сейчас была битва. Это ваше племя напало на моих людей? — спросил он у дикарей.

— Нет! Нет! — поспешили ответить те. — Наше племя теперь не ест людей. Великий белый вождь запретил нам это.

— Уж не наш ли отец был этим вождем? Вот было бы счастье-то! — воскликнула Мина.

— Очень может быть, — проговорил Ульоа. — Это мы сейчас узнаем. Дон Педро, — обратился он к молодому человеку, — позвольте ваш талисман.

Молодой Бельграно поспешно достал из-за пазухи бумажник, вынул из него кусок коры с изображениями ноту и вручил его капитану. Тот показал эту драгоценность дикарям и спросил:

— Вам известно, что это такое?

— Табу! Табу! — в благоговейном страхе вскричали оба дикаря и попятились назад.

— Что с ними? Почему они так испугались этого кусочка коры? — не утерпела, чтобы не полюбопытствовать, девушка.

— Словом «табу» дикари обозначают все, на что для них наложено запрещение, — пояснил Ульоа. — С помощью этого волшебного кусочка мы можем добиться от них всего. Видите, их уважение к нам еще больше возросло, когда они увидели у нас в руках этот талисман… Вы можете сказать, кто увел моих людей, которые убили вот этого? — указал он дикарям на тело канака.

— Можем. Это племя нуку. Мы сами были у них в плену, — ответил дубиноносец, бывший, очевидно, старшим.

— А убитый тоже из их племени?

— Да.

— Моих людей сейчас же будут есть?

— Нет, их оставят до праздника пилу-пилу. Может быть, и тогда их не позволит есть другой белый.

— А разве у вас тут есть еще белый?

— Есть, есть.

— Он тоже явился сюда из моря?

— Да. Все белые всегда приходят к нам из моря.

— А давно ли он пришел?

Дикарь сначала пересчитал все пальцы на своих руках, потом поднял с земли хворостинку, разломал ее на мелкие куски, которые также сосчитал, затем немного подумал, наконец, покачав головой, произнес с видимым сожалением:

— Не могу сказать. Только это было при закате солнца.

— Вероятно, это Рамирес, — сказал Ульоа своим спутникам.

— Вернее всего, он, — согласился дон Педро. — Обогнал-таки нас, негодяй! Что же вы думаете теперь предпринять, дон Хосе?

— А вот порасспросим еще этих канаков, тогда и увидим, что нужно предпринять, — ответил Ульоа.

Между тем перелет птиц продолжался, и пока старший дикарь разговаривал с капитаном, младший с замечательным проворством выбирал из переполненных силков отчаянно бившихся птиц и тут же ловко скручивал им головы. Вскоре возле него образовалась целая груда этой дичи.

— А ты видел того белого? — продолжал Ульоа расспрашивать старшего дикаря.

— Видел, вождь.

— Какой он из себя?

— Высокий, как и ты, вождь, только лицо у него темнее твоего и борода красная, а не черная с белым, как у тебя.

— А нет ли у него знака на лице?

— Есть: большой рубец.

— Он один пришел сюда?

— Нет, не один. С ним вот сколько других белых. Канак показал по три пальца на каждой руке.

— А, значит, шесть человек, — догадался Ульоа. — А его большую лодку с белыми крыльями видел?

— Сам не видал. Был в плену у людоедов вместе с братом, — дикарь указал на своего товарища, — но другие говорили, что видели эту лодку.

— Есть у Рамиреса рубец на лице? — спросил Ульоа у своих спутников.

— Есть на правой щеке, вероятно от очень глубокой раны, — поспешил ответить молодой человек.

— Да, и я видела этот рубец, — подтвердила его сестра.

— Ну, стало быть, это он; никакого сомнения теперь быть не может, — с уверенностью проговорил Ульоа. — Как зовут тебя и твоего брата? — снова обратился он к канаку.

— Мое имя — Математе, а имя брата — Котуре.

— Ты лично знал великого белого вождя?

— Знал. Был его другом.

— А! — воскликнул Ульоа и, указывая на молодых людей, с важностью сказал: — Вот белые дети великого вождя.

Слова эти произвели новое магическое действие. Оба канака в сильном волнении опустились на колени перед молодыми людьми и принялись колотить себя кулаками по голове и по шее.

— Ах, Боже мой! — вскричала девушка. — Что они делают?

— Клянутся в верности сыну и дочери своего бывшего великого белого вождя, — с улыбкой пояснил Ульоа.

Между тем оба дикаря, стоя на коленях, продолжали наносить себе такие удары, что молодые люди поспешили просить капитана, что бы он заставил канаков прекратить эти упражнения из опасения, как бы дикари не причинили себе серьезных повреждений.

Когда дикари по приказанию молодых людей, переданному им капитаном Ульоа, поднялись на ноги, Математе радостно проговорил:

— Счастливее нас нет никого на всем острове. Нам первым выпала великая честь встретить детей славного Тахахаки, который перед своим переселением в страну духов сказал нам, что придет время, когда его дети прибудут сюда на большой крылатой лодке с другими белыми людьми. Время это пришло, и мы радуемся.

— Да, ваш вождь оказался прав: его дети прибыли сюда со мной и моими людьми, только мою большую лодку разбило бурей, — сказал Ульоа. — Они тоже очень рады видеть друзей, вождем которых был их отец, и желают посетить ваше селение, где жил их отец. Но сначала им нужно чем-нибудь подкрепить свои силы. Можете вы приготовить на огне несколько этих ноту? — указал он на убитых птиц.