Эльфийский бык - Екатерина Лесина Страница 31

Аленка подмигнула Марусе и отступила в тень.

— Добро пожаловать, — голос Анастасии сделался низким, грудным, и Семен, замерев на мгновенье, отмер и попятился, поспешно отводя взгляд. — Гости дорогие…

Дверцы открылись.

И появились маги.

— Ух ты… — только и сумела вымолвить Аленка. — Слушай… а это нормально?

— Кто его знает, — шепотом ответила Маруся. — Столица… там свои порядки. Может, принято… или обычай какой.

Маги были в трусах.

— А чего, удобный обычай, если так то, — оценила Аленка. — Сразу все и видать…

Ну тут она слегка переборщила. Пока видать было лишь эти самые трусы, резиновые сапоги, которые зачем-то напялил один, и грязь.

Грязь вообще мешала адекватному восприятию магического обличья.

— И-извините, — произнес один маг, тот, что пониже и в плечах пошире, пятясь к машине, явно завороженный Таськиною красотой. — Мы как-то… не увидели. Не ожидали…

Он обернулся, явно раздумывая, сколь прилично будет исчезнуть в глубинах машины, но был остановлен очнувшимся Семеном.

— Да не тушуйтесь, хлопцы… это вот Таська…

— Анастасия, — сквозь зубы произнесла Таська, одарив Семена превнимательным взглядом, не обещающим ничего-то хорошего.

— Ага… Анастасия… Вельяминова, — тот сглотнул, но взгляд выдержал. Привычка, стало быть. — А это… Маруся… Мария Вельяминова. А это сестрица моя… Алена…

— Вельяминова? — уточнил второй маг.

В синих трусах.

По трусам их и можно было различить.

Ну и так-то… тот, который в синих, повыше. И потощее как-то. Еще волосы длинные, правда, не понять, темные или нет, ибо все в грязи. И слиплись сосульками. Лицо пятнами какими-то покрыто.

В общем, страшная сила.

— Не-а, — мотнул головой Семен и с гордостью произнес. — Сабуровы мы! Слыхал?

— Извини… и прошу прощения, дамы, за неподобающий внешний вид, — маг попытался изобразить поклон, но лицо перекосило. — Небольшое происшествие… надеюсь… не помешает… нашей грядущей дружбе… отношениям.

Он пятился, пятился.

И спрятался в машине.

— Скромный, — оценила Аленка. — Слушай, а они тут такие… ничего.

— Молчи, — Маруся тоже вынуждена была признать, что маги, если так-то, ничего… — А то Семен услышит… нам маги нужны.

Хотя в душе оставались сомнения. Какие они маги, если с обычною лужей не справились-то?

— Все, девки, — Семен взял дело в свои руки. Хлеб у Таськи забрал, сунув вместе с рушником темненькому. — Идите-ка по домам. Не видите, хлопцы стесняются.

Второй только и сумел, что кивнуть.

— Завтра поглядите… Марусь?

— С утра поговорим, — решила Маруся. — Покажу наше… хозяйство. Да и вообще поговорим. Семка, поможешь?

— А то…

— А этот… темненький… ничего такой… — Таська заговорила, лишь когда и трактор, и бусик на привязи, исчезли в ночи. — А как зовут, то и не сказал…

— Один — И. Э. Кошкин, второй — Б. С. Волотов, — отозвалась Аленка. — Марусь, тебе ж полные бумаги прислать должны были, на оформление?

— Должны… Петрович еще в район не ездил, а к нам, сама понимаешь, как возят.

Иэ и БээС…

Чудесно.

Бер сжимал белоснежный рушник и взгляд его, затуманенный, был направлен куда-то во тьму. Вообще вокруг кроме этой самой тьмы ничего-то не было. Фары кое-как её разрезали, но только для того, чтобы выхватить темную тушу трактора, который весело катил по деревне. Иногда слева и справа мелькали очертания низеньких домиков.

Но фонари остались позади.

И…

— Ты видел? — выдохнул Бер. — Какая… девушка.

— Угу, — Иван старался не выпустить руль, чувствуя, что ныне окончательно и бесповоротно опозорил благородный и древний род Кошкиных.

А ведь была мысль одеться-то…

И вообще…

Костерок они худо-бедно развели. Бер собрал каких-то веточек, а Иван даже вспомнил заклятье, которое позволило этим веточкам загореться. Только силы не рассчитал, вот и полыхнуло почти до небес. Ну и от веточек остался пепел…

От огня — воспоминания.

Одна радость, что окрестное комарье, да и волки, крепко призадумались и на время замолчали. Зато зуд от крапивы вернулся с новой силой. И так, что Иван всерьез подумывал, не забраться ли ему обратно в лужу. В конце концов, людей здесь нет, заводов тоже, так что грязи эти будут всяко экологически чистыми.

А потом они услышали рокот мотора.

Дальше было просто.

Трактор, который, впрочем, казался каким-то на диво неправильным.

Парень, на голову выше и Ивана, и Бера, что последнего, кажется, задело до глубины души.

— Маги? — сходу спросил парень, высунувшись из этого самого трактора. — В Подкозельск?

Тогда Иван подумал, что им все-таки повезло.

И думал о том долго.

И когда лез обратно в лужу, чтобы зацепить буксировочный трос, и когда не нашел, куда его цеплять… можно подумать, его такому учили. И Бер тоже не нашел. И парень, представившийся Семеном, обложил обоих матом и полез в лужу сам. Потом дергали.

Толкали.

И снова Бер упал, поскользнувшись… и Иван тоже упал, но уже без мата. На ругань не хватило сил. Да и прохладная грязь кое-как уняла почесуху.

Из лужи выбрались.

А Семен, глянув на обоих, сказал:

— Ничего, ща приедем. Там душ есть…

Дальше на мыслительные способности сказались усталость, стресс и засыхающая грязь, что схватывалась плотной коркой, стягивая кожу.

— Ты как хочешь, — Бер еще отколупнул с плеча кусок. — Но я так поеду…

Ивану показалось, что идея-то здравая.

Здравая идея.

Дерматиновые сиденья всяко отмыть проще, чем джинсы из последней коллекции. Белоснежные кроссовки и вовсе казались чем-то донельзя чуждым.

— Вы это… притормаживайте, ежели чего, — Семен заглянул, проверяя все ли в порядке. — А мотор завтра глянем. Я братовьев кликну, Степка в моторах шарит…

Иван только и кивнул.

Хотелось в душ.

В кровать.

Закрыть глаза и заснуть, чтобы проснуться уже дома, вне этого кошмара, в который Иван почему-то угодил…

Знать бы, что кошмар продолжится.

Ехали-то недолго… может, полчаса, может, час — чувство времени притупилось, как и в целом восприятие. Все вдруг стало безразлично. И безразличие длилось ровно до того момента, как трактор остановился. Иван, благо, успел притормозить. Потом в дверь постучали…

Все-таки крепкую дядя машину дал. Иван вспомнил Семеновы кулаки и подумал, что его родной джип, пожалуй, этакого стука без вреда для себя не выдержал бы. Потом подумал, что все-таки надо выйти, поздороваться с людьми…

Кто