Алексей Козлов - Джунгли Блефуску. Том 3. Исход Страница 32

А попади в другой мир, слыша в детстве «Хорста Весела», будет потом с честю с славой гибнуть геройски в заснеженных степях, сотнями убивая врагов и не издав звука при страшном ранении. Потому что в голове у него не покорность и хитросплетения, а честь и стойкость!

И нет ничего такого, что могло бы остановить неправильное воспитание, убить тех, кто портит человеческую породу по незнанию ли или специально! Это я о «Пиплии» – самом древнем инструменте оболванивания!

– Чучело шляпу нахлобучило! Прошлые сказки лучше были! Скучные какие-то у тебя теперь сказки! – сказал Бак, который видать от меня ждал библейских откровений! Вот и живи с ними! Никогда не знаешь, кто что учудит!

Оказалось, что львиную долю времени мои новые приятели проводят за игрой в шахматы. Это были дикие, необузданные шахматы древности, больше похожие на войну, чем на обычную игру. Они называли коня лошадью, ферзя королевой, Бак называл ладью Артёмкой, Фрич именовал коня Фруней, в общем, чемпионы мира Алёхин и Фишер, попади в нашу компанию, был бы посрамлёны и шокированы.

Первая партия, свидетелем которой ястал была партией между Баком и Фричем, и вся состояла из смыков, рыков, зевков, возвратов хода и украденных фигур. Смахивание фигур с доски было делом вполне обычным, и к нечестным методам ведения игры не относилось. Хотя всё начиналось обычным е-2, заканчивалось всё отменным матом-перематом.

– Я играю партию мандешаванского аркебузира! – заявил Бак, – У Фрича нет шансов! Фрич, сдавайся! Я пришёл сюда, чтобы не просто разгромить тебя, но поставить крест на твоей репутации белого человека! Шахматный кирдык гроссмейстера Мошонкина! Осознай свою самость!

– Знаем мы мандешаванцев! – отвечал Фрич, – Обосраться им – как два пальца обдать! Конь эф-6, мандешаванец! В отлёт!

– Тут надо сделать перуэт на короля! Шмяк! Идёт дикая, неостановимая атака на короля, Фрич! Твоего короля, фрич! Идёт девятый вал агонии и абрэка! Петербургская партия, второй эшелон, моя секретная разработка! Смотри, как юный кролик смотрит в пасть старого льва! Я тебя буду заглатывать медленно, но не больно!

– Только, ради бога, Бак, не подавись случайно! Многие хотели слопать слонового кролика, не у многих вышло! Шах!

– Этого мы не боимся! Трукерон! Знаешь, что такое трукерон?

– Не знаю!

– Не знаешь!

– И как жить будем?

– Как всегда!

– Видишь?

– Просвяти!

– Это когда идёт некая заманушка, и маленький потный дурачок Андрюша сам лезет в ловко расставленные силки! Петрушечки ему захотелось! А мы его медным тазиком, медным тазиком! По темечку! Как просили!

– Но для этого силки должны быть ловко расставлены! А они у тебя всегла тупят!

– Коник, вперёд!

– Тут-то мы его и ждали! Партизанчика! Шмяк!

– Рокировочка! Чтоб ты знал своё место!

– А слоника моего не видишь, мушкарон? Он тут затаился в кустиках лаванды! Сделает твоему королю бо-бо! Сейчас головку королю откушу!

– А тут анжуйский трукерон настаёт! Королева, заходи слева! Знаешь, кто такой анжуйский трукерон и чем он отличается от португальского климаксериса?

– Обосрётся жиденьким твой позорный трукерон, обосрётся, и я буду свежевать его! Люблю свежую слонятинку! Копытца слоника! Рожки! Хвост трубой! Прелесть!

– А ферзик твой меж делом такой нежный, аппетитный! Туда-сюда! Туда-сюда! А мы его – иди сюда!

– Мой пешун – молодец!

– Но и мой – герой!

– А мы его пароходиком, пароходиком! Шварк! Тяп! Ляп! Хлоп! Каково? Мартыш! Иди сюда! Смотри! Каково?

– Пароходиком, говоришь? А в нём уже дырочка! И мы его торпедочкой! Торпедюшкой! Чвак! Обана! Мама, небалуй! Жэ-7! Не сцы, колун! Дубом станешь! Это тебе не малышей в яслях обманывать!

Бак заскрипел зубами. На сей раз его бурные дилетантские построения, кажется, разбились об стойких Фричевых бойцов.

– Бак, а Бак, – подзуживал Фрич, – что молчишь? Ты не молчи, не молчи, проныра, я люблю, когда ты …здишь не по делу! Бегут, бегут позорно бедуины! А мы их по задику, по попке! Ата-та! Ата-та! Кардамонский апперкот! Видел?

– Ничего, некоронованная выскочка, тебя ждёт альпийский вал! Белый человек даёт бой скверне и Глистианским козням! Мелкие неудачи не сломят настоящего европейца, а только укрепят его дух! Я запрусь в крепости, и буду бесить тебя из своей убийственной аркебузы!

– Ну вот, ничего больше не осталось, как бесить кого-то там из аркебузы! Из чего, из чего?

– Из аркебузы!

– Шах! Убежал в пампасы, а тут засада! Шах!

Бак замолчал, он уже понял, что доводов маловато.

– Мат! – победно прокричал Фрич, – Мат!

Глаза его светились.

– Мат!

Небо померкло над потрясённым шахматистом.

– Какой мат? А-3! Король уходит!

– А где мой слон? Тут слон стоял!

– Может, у тебя стоял, а у меня никакого слона тут не стояло! Ты жулишь!

– Слон был у меня! Это ты жулишь, Бак! Локтем спихнул слона! Вон он в опилках лежит! Как он попал в опилки, сам забрался! Закрыл мне обзор, и локтем локтем спихнул слона! Алекс, ты видел! Он жулит! Тут слон стоял! Там мат был!

– Я не знаю! – говорю, – Я не видел ничего!

– Зато я видел!

Тут они само собой задрались, и хотя Бак накостылял Фричу, получил костылей и сам.

– Ах, ты гад! – кричал Бак, – Обмануть меня захотел! Я к нему как родному, а он жулит, как собака! На тебе, на!

– Сам ты жульё! – отвечал Фрич, вырываясь из мозолистых лап Бака, – На тебе пробы негде ставить! Получи, падла!

– Пшоль вон!

Честно оказалась лучшей политикой, но не везде.

Я был тогда малюсенький пацан!

Я был тогда малюсенький пацан!

Я был тогда малюсенький пацан!

Налейте же скорее мне в стакан! – распевался под дубом Ральф.

– Я тебя, дебил, вылечу от морального сколиоза! – вскричал Бак.

– Как?

– Колом!

– Может не надо, дяденька? – издевательски, в духе Вилли Копьетряса напевал Фрич, – Маленький гномик не лювоей спине! У него тогда вздуваются шишки! Может, всё-таки шпажонкой обойдёмся? А то я сам кого хошь могу на тот свет отправить! Давай биться комодами, если на пистолях не хочешь! Разворчивый битюг!

– Не обойдёмся! Не обойтись нам без гроба для тебя, Кончитта! Конкурент ты! Ты понимаешь, что ты, ты – кон-ку-рент! Враг цивилизации и прогресса! Палка в спицах мира! Нет! Не обойтись тут без карающего меча закона!

– Лучше синица в руке, чем кинжал в жопе!

– Тебя красит тупость, вражина! Её крайняя форма!

– Меня красит крайняя плоть!

– Луна в зените! Я победил! Пошёл гусей пасти в королевском дворце! За мной!

Проигравший долго щурится на солнце, огорчённо хлопает рукой по коленке и говорит:

– Прибить бы этого ползуна к дверям Виттенбергского замка! Вот бы была настоящая охломония!

– Это где такой замок?

– В Виттенберге!

– А где Виттенберг!

– Да тут недалеко! По соседству! Греби-греби, не добежишь!

– …дишь, косой, не понимая смысла! Если всех прибить к дверям Виттенбергского замка, кто будет за нами говно выносить? Дух святой?

– За нами и так никто говно не выносит! Кто за нами говно выносит! Только наши ноги!

– А вот и неправда твоя! Бог за нами говно выносит! И ангелы!

– Ангелы?

– Ангелы!

– Ангелы… В смысле крестьяне!

– Тогда это не ангелы, а говночисты!

– Ты всегда прав! Будь по-твоему! Как хочешь! Я не спорю, Бак! Я не спорю! У тебя такие убедительные кулаки, что я не спорю!

– То-то же! Есть у парня мозжечок!

Тут появились туристы, парочка, мужчина и женщина. Оба с рюкзаками, горные туристы.

– Красавица! Позолоти ручку! Дай пятьсот рублей! – крикнул им Бак.

Фрич хватал его за руку.

– Пугни её будущим! Тогда даст!

Один седой старик с кудрявой полушевелюрой, которого, как оказалось звали Яковом Самулычем, сторонился меня и не приветствовал цитат из Пиплии. А остальным всё по… было! Отличники и медалисты родины!

Глава 12

Вслед за Улиссом

На следующий день вся гоп-компания высыпала из избушки, матерясь и хрустя костями, и меня они вытолкали на поляну. Тут уже был Ральф с какой-то толстой книгой, которую он держал под мышкой, явно для прикола, и этот задосос Яков Самулыч вокруг него вился, как муха у говна, и всё чего-то с хитрым видом тому на ухо нашёптывал. Я на это посмотрел и думаю: «Точно что-то замышляют парни! Как бы чего не вышло? Надо быть начеку! Их беседа была посвящена высоким и потому малопонятным предметам:

– Тогда он ей говорит: «Будьте принцессой моего сказочного королевства!»

– И она?

– Согласилась!

– И принцессой чего она стала?

– Принцессой горошины!

– Да?

– Я шучу! Она стала принцессой его кровати!

– Эту раздолбанную уродину я бы и кроватью не обозвал! Лежка, берлога, ночлежка, борделиво, ублажайка, спарилово! Вот как бы я это озаглавил!

– Ничего себе королевство!