Игорь Бестужев-Лада - Отвага Страница 32

— Смотри сам. На меня не рассчитывай…

Орлов поднялся и кому-то помахал рукой.

Я обернулся. В другом конце вагона-ресторана стояла Ольга, отыскивая глазами мужа. Увидев нас, она улыбнулась и подошла к столику.

— Приятного аппетита! Вот не ожидала, что попутчиком будет кто-нибудь из Бахмачеевской.

— Только до Юромска, — ответил я.

— Отдохнула, лапушка? — ласково сказал Игорь и спросил: — Цыпленка заказать?

— Хорошо. Надеюсь, что Дмитрий Александрович меня поддержит?

— Благодарю, — сказал я. — Но я, кажется, сыт… Боюсь растолстеть.

Оля засмеялась.

— С такой-то порции? Не поверю.

— Честное слово! Я ведь непривычный переедать.

— Ну все равно, с вашим здоровьем и комплекцией…

— Признаться, прежде я думал так же, как вы, — сознался я. — Но, оказывается, по внешности судить нельзя. Взять, например, Лохова. Посмотреть: крепыш, каких мало. А у человека одно легкое и туберкулез…

— Это муж Клавки-продавщицы? — спросила Оля удивленно.

— Да.

— Кто вам сказал, что у него одно легкое?

— Сам и сказал. У него справка есть. Инвалид второй группы…

Оля пожала плечами:

— Глупость какая-то. Я его слушала. Легкие как у быка.

— А рентген делали?

— Он не обращался.

Я задумался. Действительно, какая-то неувязка. И, если у него туберкулез, то как же его жене разрешают работать в продовольственном магазине?

— Он разве не состоял у вас на учете?

— Конечно, Нет.

— Может быть, в районе в тубдиспансере? — допытывался я.

— Что вы, мы таких больных знаем наперечет. Они на особом учете. Их обязательно посылают в санаторий, регулярно обследуют.

— Постойте, а когда вы его слушали? Он сам к вам в амбулаторию пришел?

— Нет. Случайно получилось. Он как-то чинил крышу и сорвался. Как голова цела осталась, не представляю. Верно, здоров как бугай. Клавка прибежала ко мне, кричит: «Тихон разбился!» Я схватила чемоданчик и бегом. Тихон действительно сидит у хаты почти без сознания. Клавдия его водой окатила. Я первым делом сердце прослушала, легкие. Дала понюхать нашатыря. Уложила в постель и сказала, чтобы пришел на рентген. Может, трещина какая. Он так и не пришел. Я решила, что обошлось. Здоровый он, ничего не скажешь. Другой бы богу душу отдал…

— А легкие?

— Я же говорю — здоровее не бывает.

Я вспомнил Лохова, его огромные лапищи с короткими пальцами, походку носками внутрь. Меня самого тогда поразило, что у такого человека может быть всего одно легкое, да и то гнилое. Да, тут что-то не то. Паспорт я не смотрел. Поверил на слово. Положился на сычовскую проверку. Теперь мне подумалось, что Клава была чересчур уж приветлива.

Неужели Лохов — это… На фотороботе у преступника была борода. Бороду, правда, легко сбрить.

Надо срочно позвонить Борьке Михайлову…

Игорь и Оля с удивлением наблюдали за мной. Я попытался рассмеяться как можно беспечнее.

— А бог с ним, с Лоховым! Что вам теперь? О Бахмачеевской и думать забудете, наверное.

— Э, нет. — Игорь обнял жену за плечи. — Бахмачеевская — это прекрасная станица. Она соединила нас с Оленькой… Что и говорить, перевернула всю жизнь. Верно, лапушка? — Игорь лбом потерся о ее волосы.

— Отец Леонтий, люди же смотрят, — шутливо отстранилась она.

— Ну вот что, ребята, — поднялся я, — мне требуется поспать пару часов.

— Дима, Дмитрий Александрович, заходите к нам в купе, — пригласила Оля.

— Постараюсь, — ответил я. — На всякий случай — счастливого пути и много-много радости. И напишите.

— Я напишу, — серьезно сказал Игорь. — Жаль, не успели сойтись поближе в Бахмачеевской. Интересный ты парень…

— Так не только ты считаешь. — Оля посмотрела на меня.

— Что же, правильно, — подтвердил ее муж.

— Дмитрий Александрович знает, о ком я говорю…

Конечно ж, речь шла о Ларисе.

Я глупо улыбался и не знал, что делать. С официанткой рассчитался, с Орловым вроде бы попрощался и стою как дурак, жду чего-то…

— Как-то мы разговорились с Ларисой по душам. Чудная девчонка! — Оля словно рассказывала мужу, но я понял, что ее слова предназначались мне. И только мне. — Спрашивает меня Лариса: можно ли любить двоих?

— Как это? — удивился Игорь.

— Вот так. Двоих одновременно.

Игорь обернулся ко мне:

— Чушь какая-то, правда? У женщин иногда бывает… — Он рассмеялся. — Любить двоих!

— Ты вообще о всех женщинах невысокого мнения! — вспыхнула Оля.

— Действительно, — смеялся Игорь. — О всех, кроме одной. Или ты хочешь, чтобы я обожал всех?

Я не знал, радоваться тому, что сказала Оля, или нет? Но мое сердце забилось учащенно…

— Она хорошая, чистая девушка, — сказала Оля и почему-то мне подмигнула. — Можно кое-кому позавидовать…

Я еще раз попрощался с супругами и побежал в свой вагон. Но уснуть уже не смог. Часа через три поезд застучал на стрелках, задергался. Пути стали раздваиваться и побежали рядом, пересекаясь и множась. Зашипели тормоза. Когда я сошел на перрон и увидел Арефу, попросил его подождать меня у входа в вокзал, а сам побежал в комнату железнодорожной милиции. Звонить Михайлову. В управлении Михайлова не было. Пришлось звонить ему домой.

— Соскучился, Кича? Откуда?

— Из Юромска.

— С приездом!

— Слушай, у меня интересные сведения. Проверьте в Бахмачеевской Лохова. — Я продиктовал фамилию по буквам.

— Почему его?

— Да ерунда какая-то получается. У него справка на инвалидность. В ней указано: одно легкое и туберкулез. В действительности — оба легких на месте.

— Ты что, из Юромска это разглядел?

— Да, в подзорную трубу. А если без шуток, нашу фельдшерицу в поезде встретил. Она и рассказала. Ты слышишь?

— Слышу. Ладно, Кича, буду действовать.

Юромск. Мы шли, оглохшие от тишины, всматриваясь в запутанные номера на разномастных оградах частных домов. Арефа растерялся. Он бросал на меня извиняющиеся взгляды, и мне передалась его растерянность. «А может быть, Арефа дурачит меня и, как утка, оберегая своих птенцов, отводит от них охотника?» Мы опять куда-то свернули. У Денисова вырвался вздох облегчения. Через несколько шагов нас осветили сзади автомобильные фары. Пришлось посторониться. Мягко урча мотором, перевалился по разбитой, заросшей травой колее «Москвич».

Арефа проводил его взглядом и вдруг крикнул:

— Эй, мореэ!

Машина остановилась.

— О, баро девла! — воскликнул шофер, вглядываясь в Денисова.

Арефа шагнул к «Москвичу».

— Здравствуй, Василий. А я, черт возьми, чуть не заблудился.