Сергей Наумов - Искатель. 1979. Выпуск №3 Страница 32

Адмирал согласно закивал.

— Да, надобно прорываться морем, дабы захлопнуть Эреншильда в ловушку. И безветрие тому способствует. Но позволь, государь, работы на бревноспуске продолжить, не то неприятель возомнит, что там дело стало.

Петр встал, улыбаясь стиснутым ртом, в глазах блики озорных мыслей.

— Ежели переволока тебя веселит, играйся со шведами до появления наших галер в Рилакс-фиорде.

Авангардный отряд под командой Змаевича получил приказ: используя штиль, прорваться мористее, обойти эскадру Ватранга вне досягаемости пушечного огня и запереть в фиорде корабли Эреншильда.

Рассвело. Широко шагая по грохочущей гальке, царь подошел к зеркально-неподвижному урезу воды. К нему, покряхтывая, приблизился адмирал Апраксин. Оба вскинули подзорные трубы.

В пенных бороздах, резко отдаляясь от берега, в море уходили двадцать галер. Издали они были похожи на черных водяных жуков, взмахивающих белыми ножками.

С флагманского шведского фрегата паучьими щупальцами протянулись высокие дымные дуги. Полоснули красноватые клинки разрывов, взметнулись шапки плотных дымов — канониры взяли большой прицел. Серое округлое туловище фрегата шевельнулось и снова выметнуло тающие щупальца. Тяжко и крикливо охнул простор, поднялись пенные высокие столбы — получился недолет. Фрегат затрясся и скрылся за вскипевшими дымовыми клубами. Бескровные полосы, круто забирая в небо, понеслись к суетливым галерам.

Шведская эскадра, используя легкий ветер, подняла паруса и, вытягиваясь за отрядом Змаевича, отдалилась от Гангута. Однако прорыв русского авангарда удался успешно. Вслед за Змаевичем, еще мористее, так как неприятель подошел на выстрел, был послан отряд бригадира Лефорта — пятнадцать скампавей. Скоро и они обогнули линию шведских кораблей.

Слабый ветер постепенно стихал. Волны на море улеглись, словно разглаженные тяжелым туманом. Наступал полный штиль.

18

Поставив на якорь эскадру, шаутбейнахт Эреншильд пребывал в приподнятом расположении духа. Еще бы! Он почти воочию представлял себе, как ленивой пушечной пальбой похоронит замысел русских.

Сладкое течение мыслей нарушил какой-то шум на палубе. К полуюту бежал вахтенный матрос.

На ходу, пропуская уставное обращение, перепуганный матрос выпалил:

— Русские галеры! Смотрите на корму!

Эреншильд недовольно, но с королевским достоинством повернулся спиной к переволоке.

Из-за кромки полуострова, заслоняя плотным строем устье фиорда, выплывали галеры. Гнулись длинные весла. Матросы гребли отменно — это сразу отметил шаутбейнахт. Подзорная труба дрогнула в холеной руке. Эреншильд машинально протер глаза и, чувствуя предательский озноб, снова вжал медный окуляр в глазницу. Сомнений не было — на переднем судне плескался андреевский флаг.

Число галер все росло и росло. Длинные тени от судов ложились на воду и медленно шевелились на мертвой зыби. Заходящее солнце окрашивало концы теней в мрачный темно-кровавый цвет.

И хотя Ниле Эреншильд, много раз глядевший смерти в глаза, ничем не выдал своего волнения, — сердце его зачастило и тошнотворный страх подступил к горлу.

Вахтенный офицер — высокий, бравый, громыхая ботфортами, помчался к капитану «Элефанта» с приказом поднять паруса. Поднятые по тревоге матросы бросились на ванты, бешено закрутили шпиль, выбирая якорь-цепь.

Слабый ветер слегка наполнил большие паруса фрегата. На бизань-мачте взвился сигнал эскадре: «Курс — норд-вест! Следовать за мной!»

Капитан «Элефанта» Андрис Сунд резко развернул корабль, намереваясь по шхерному фарватеру выйти в море у рыбацкого поселка Хасткар.

Очнувшись от забытья, Эреншильд заметил, что перепуганный Сунд, забирая севернее, попал в Нитлакс-фиорд, который в струистом мареве высокого берега заканчивался глухим тупиком…

Молчаливому бешенству шаутбейнахта не было границ. Темные воды фиорда набухали густым туманом. Галер вскоре не стало видно. В негодующем утешении Эреншильд тер побелевшую щеку. «При такой видимости русские не смогут начать боя — значит, впереди целая ночь. Можно будет что-то и решить…»

19

Черные воды Нитлакс-фиорда сливались с пятнистыми скалами и тремя белесовато проступающими островками. С заросшей вершины Гангута были видны в тумане лишь верхушки мачт шведской эскадры. Ветер доносил сырость и терпкий йодистый дух гнилых водорослей. На фок-мачте «Элефанта» красновато-распухшим светом мигнул сторожевой фонарь.

Короткая ночь быстро наливалась пурпуром молодой зари. Перед рассветом в палатке Апраксина заканчивался военный совет. Вокруг ящика из-под сухарей на свежих пахучих пнях сидели Петр, Голицын, Вейде и генерал-майоры Головин и Бутурлин.

Увидев вошедшего в палатку Ягужинского, Петр оживился и перебил степенно-витиеватую речь Апраксина.

Генерал-адъютант вытащил из-за обшлага конверт из Ревеля, прошитый ниткой, запечатанный воском. Поклонился, подал Петру, отступил. Петр зубами перекусил нитку, ногтем сколупнул печать, глянул в письмо в двух-трех местах и, темнея, отложил.

— Прамы да карбасы для провианту требуют… И опять про травленую солонину… Ладно, потом…

Апраксин откашлялся и закончил речь скороговоркой — де после долгого и зрелого размышления он пришел к тому же выводу, что и государь: резонно чинить прорыв всем галерным флотом, используя штиль. На сей раз двигаться следует вдоль самого берега, от которого Ватранг неосторожно отдалился…

Генералы без лишних слов одобрили план.

Сразу же все направились к Тверминской бухте.

На кормовом флагштоке адмиральской галеры полетел вверх сигнальный флаг — приказ приступить на судах к молебну.

Громогласно загудели дьяконы. Жидкобородый, хилый попик на Николиной галере молча плакал, упав на колени и воздев ладони к небу. За ним плотной толщей медленно опустились на колени капитан, матросы и десантные солдаты.

На соседнем судне огромный огненно-рыжий поп, багровея я надувая жилы на шее, возгласил «Победы-ы-ы!», перекрыл тягучий монотонный гул молебна.

Жидкобородый попик зачастил лбом о палубу перед черными ликами святителей в золоченых окладах. Никола, путаясь перстами в бородище, отрешенно зашевелил губами, истово кладя поклоны. Молебен был короток.

Петр нетерпеливо махнул рукой Апраксину, и тот подал сигнал к отплытию. Музыканты ударили в литавры и барабаны, заиграли трубы. Капитаны и поручики повернули головы в сторону флагманской галеры. Сигнальный флаг медленно сполз вниз, и на его месте взвился желтый: всей эскадре следовать в кильватерной колонне!