Горячие блюда - Дмитрий Петюк Страница 32

она поправила сразу, что ногу и руку магия её мужа уже полностью приняла, так что теперь даже если их вновь отрезать, то можно вновь вырастить с помощью доступной любому целителю процедуры. Что Ксандашу требуется лишь реабилитация, нужно дать мозгу и душе свыкнуться с возвращением привычных частей тела, продолжить физические тренировки, постепенно, шаг за шагом, увеличивая мощь магии до уровня, который у него был до ранения и плена, а потом и гораздо-гораздо выше. И всё равно я не мог успокоиться, поэтому мы с Кенирой перенесли пробежки с утра на вечер, таким образом прихлопнув двух мух одной мухобойкой — не только имели возможность следить за состоянием Санда, но и отправлять их с Лексной в совместный сон, ведь благословение Ирулин на их доме это сделать не могло. Я даже получил ключ от двери — Патала, которой с утра предстояло идти в школу, ложилась гораздо раньше, а значит, закрыть за нами дверь возможности не имела.

Отойти и прийти в себя после столь сложной и выматывающей операции требовалось не только Ксандашу, но и мне. И чтобы расслабиться мы с Кенирой бегали по округе, впрочем, не пренебрегая и личной безопасностью. Раз уж Таага-18 теперь наполняла элир моей подруги, то она могла помещать его в контейнер без каких-либо негативных последствий, чтобы при необходимости мгновенно извлечь наружу. Но неудачника, которому не повезло напасть на людей, защищённых големом Повелителя Чар, нам так и не подвернулось.

Как оказалось вечерние пробежки по городу, по улицам, освещённым магическими огнями, по берегу реки, в которой отражались окна домов и обе луны, действительно хорошо успокаивали и предоставляли возможность спокойных раздумий. И тем для размышлений у меня имелось немало. Пусть со мной была Кенира, с каждой ночью всё лучше осваивающая не только теорию, основы магии, но и уже способная делать не очень сложные магические структуры, и Тааг, которым я мог управлять, словно продолжением собственного тела, мне не хватало собственной магии, хотя бы на том уровне, что обеспечивали перчатки и визир в Цитадели Ашрад. Я помнил, как Эгор говорил, что освящал обе версии в храме Фаолонде, но никак не получалось понять, при чём здесь Единитель Сердец? Ведь допустить мысль, что рабовладелец испытывает ко мне хотя бы симпатию, а уж тем более привязанность или даже любовь, я не мог.

Мысли о том, что Эгор ошибся или соврал, я не допускал. Слишком уж хорошо я знал его педантичный характер и мнение о том, что ложь — удел ничтожеств и слабаков, сделавшее бы честь и жрецу Керуват. Поэтому стоило всё-таки посетить храм и расспросить жрицу Незель, с которой мы так неплохо поладили и, кажется, наладили близкий контакт. И если Незель скажет, что подобное возможно, у меня найдётся достаточно идей, как не только вернуть себе магию времён ухода из Цитадели, но и даже соорудить себе кое-что получше.

Пробегая мимо знакомой свалки, мы с Кенирой переглянулись и обменялись улыбками. Моё сердце согревало осознание, что её окончательно покинуло беспокойство о моём здоровье, и она поняла, что после напряжения ритуала моё самочувствие полностью пришло в норму. Я ускорился и рванул вперёд к дому, но Кенира лишь звонко рассмеялась, увеличила темп и оставила меня далеко позади глотать дорожную пыль. А затем мы зашли во двор, где я шутливо раскланялся скульптурам зелёного толстяка Гюнтера, его жены Брунгильды и осла Клауса, для которых Тааг по моей просьбе создал каменный постамент.

Мы с Кенирой вновь расположились на террасе, глядя на огни кораблей, звёзды и облака, подставляли разгорячённые пробежкой лица прохладному вечернему ветру, и выпили по большой кружке слабого горячего вина со специями. Затем приняли вместе душ и отправились спать, нежно сжимая друг друга в объятиях.

В нашей совместной жизни давно установилась некая рутина, не та обыденность, которая выпивает из человека все силы, отупляет и превращает в подобие механизма, а регулярная цепочка ежедневных действий, свидетельствующая о порядке и придающая ощущение почвы под ногами. После дневных забот, заснув, мы всегда занимались учёбой. Мне нравилось обучать Кениру, а она с готовностью и радостью принимала как теорию, порой безумно скучную, так и практические упражнения. Даже несмотря на силу богини, это давно должно было надоесть, но обретение магии являлось её мечтой и Кенира словно каждый урок пыталась наверстать всё то, чего была лишена почти сто земных лет своей жизни. На лекциях в местном университете мы так и не побывали, я до сих пор не знал, каким образом проходят занятия и как выглядят помещения, поэтому каждый свой урок проводил в аудиториях, привычных по учёбе на родине. Разумеется, с особенностями, присущими миру, управляемому моим сознанием: текстами и формулами, самими по себе возникающими на доске, голографическими проекциями и появляющимися в воздухе полупрозрачными окнами.

А потом мы всегда путешествовали, любили друг друга, смотрели земные фильмы, и занимались всем тем, чем занялись бы влюблённые люди, имеющие те же возможности, что и мы. Так что как только закончился сегодняшний урок, в котором я разъяснял Кенире особенности элементального преобразования сырой элир внутри ритуальных схем, мы переместились из университетской аудитории в обычный облачный мир Царства госпожи. Признаюсь, я всегда ждал с нетерпением именно этой части — пусть в прошлой жизни ни один человек в мире не мог бы меня назвать героем-любовником, но Кенира всегда будила во мне столько страсти, что позавидовал бы даже самый любвеобильный книжный персонаж.

На этот раз она просто подошла ко мне и обняла, безо всяких игр, перевоплощений и переодеваний. Кенира выглядела так мило и невинно, что этот вид мог бы обмануть кого угодно. Перед сном мы сняли реликвии Фаолонде, так что я не чувствовал её мыслей и эмоций, но опыт подсказывал, что за подобной невинностью кроется какой-то замысел. И, признаюсь, мне не терпелось узнать, что за проделку она запланировала.

Мы стояли в пушистых пружинистых облаках и страстно, даже яростно целовались, срывая друг с друга одежду, хотя в этом мире было достаточно просто пожелать ей исчезнуть. Упругие груди Кениры прижались к моему телу, а мои руки блуждали по её спине. Мне стали безразличны все игры и прелюдии, ведь в данный момент для меня существовала только она. Кенира обхватила меня ногами, а я опустил руки, удерживая её на весу за ягодицы. Подчиняясь моему неосознанному желанию, её тело стало гораздо легче: в этом мире исчезла гравитация, а мы воспарили в воздух.

Кенира положила ладони мне на голову и немного