Мария Обатнина - Игра. Реванш Страница 33

— Что ты сказал, тварь? ПОВТОРИ! — прорычал охранник, со всей дури ударяя дубиной по загипсованной руке Алексея. Тот, перекосившись от боли, прохрипел:

— А мне с тобой чирикать масть не позволяет, — Смолин сплюнул сквозь зубы, попав прямо на пятнистую форму конвойного. — Усек, начальник?

— Кранты тебе, — только и сказал рыжий, позеленев лицом. Краем глаза Смолин успел увидеть летящую ему прямо в лицо подошву ботинка. Тьма, разорвавшаяся в голове Алексея, поглотила его, а боль, затянув в гигантскую воронку, накрыла подобно снежной лавине. На десятом ударе ему удалось абстрагироваться от боли, а мысли о сыне помогали не сойти с ума. Никогда, даже в самых горячих точках, находясь в эпицентре боя, Алексею не приходилась выдерживать такую адскую боль. Удары сыпались на него как из рога изобилия. Трое конвойных, обуреваемые молчаливой злобой, наносили беспорядочные удары по заключенному, превращая его лицо в кровавую маску, со знанием дела отбивая внутренности и ломая вторую руку. Впечатанный лицом в пол, Смоли, харкая горячей кровью, мыслями был далеко, там, где шумит камыш, поют кузнечики и доносится заливистый смех Ники:

«Лёшка, я хочу тебя, прямо здесь, — Азарова призывно улыбается, лежа на ароматной скошенной траве: черные волосы разметались, чувственные губы приоткрыты, влажная полоска зубов белым жемчугом сверкает в лучах полуденного солнца. — Любимый, мой единственный, мой…»

Смолин жадно целует полураскрытые губы возлюбленной, неторопливо расстегивая пуговицы на ее блузке.

«Твой, детка, твой…»

«Лёша, я хотела сказать тебе, милый, кажется, я беременна!»

Окончательно отключаясь, Смолин успел подумать о том, до чего же Рязанцева внешне похожа на покойную Азарову: тот же овал лица, цвет глаз, изгиб губ…

«Главное выдержать, а там — свобода…» — подумал Смолин, проваливаясь в черную бездну.

Когда он открыл затекший глаз, то почувствовал дурноту, накатившую на него. Изображение было расплывчатое, мутное, в воздухе плясали черные мушки, ноздри приятно щекотал специфический аромат карболки, хлорки, а так же с примесью йода и хлороформа.

«Получилось!» — удовлетворенно подумал он, и разбитые в кровь губы тронула легкая торжествующая полуулыбка.

* * *

Добравшись до Соль-Илецка и пройдя долгую проверку по всем инстанциям режимного предприятия, Рязанцева остановилась перед выкрашенную серой краской дверью.

— Добрый день, — Рязанцева напористо вошла в кабинет начальника отдела кадров закрытой тюрьмы строгого режима "Чёрный Дельфин".

— Проходите, гражданка Васнецова, — седовласая женщина мрачно кивнула, не отрывая взгляда от монитора, указав на стул, стоящий напротив её стола. Анжелика невесело усмехнулась своим мыслям, отметив печать беспросветной тоски на землистом лице безликой начальницы.

— Ольга Юрьевна, вот мои документы, рекомендательные письма, послужной список, — она протянула ей пакет документов, но та, мелькнув взглянув на него, отрывисто распорядилась, наконец-то удостаивая Рязанцеву взглядом.

— Я уже ознакомилась с Вашим личным делом, присаживайтесь, Наталья Фёдоровна.

— Спасибо, — Анжелика опустилась на стул, расправив прямую строгого покроя юбку на коленях.

— Не знаю какие цели Вы преследовали, устраиваясь сюда, возможно, это бегство от реальности, и Вы ещё ой как пожалеете о своём поступке, но в данный момент у нас "горит" вакансия, поэтому, душещипательных бесед я проводить с Вами я не намерена. Вижу, вижу, опыт работы с "Зэками" у Вас внушительный, что же, перейдём прямо к делу. Не буду объяснять специфику работы в закрытом режимном учреждении, Вам это не ново. Отмечу, что контингент наш — сплошь "смертники", поэтому, никакой жалости, но и попустительства наш главврач не допустит. График работы пять дней в неделю, с восьми утра до семи вечера, к окладу премиальные, плюс надбавка за ненормированный рабочий день.

— Да, я в курсе, меня всё устраивает. — Лика улыбнулась, — Я уже ознакомилась с режимом работы.

— Отлично! Я уже подготовила все документы, подпишите приказ, вот здесь, да, и вот здесь — в трудовом договоре…

Лика поставила чужую размашистую подпись в нужных графах, игнорируя гулко колотящееся сердце — Смолин был ближе, чем когда либо и эта самая близость к объекту её внезапно вспыхнувшей страсти не на шутку взволновала излишне эмоциональную натуру Рязанцевой.

— Надеюсь, процедура проверки Вас не утомила? — кадровик приподняла правую бровь.

— Нет, я привыкла. — Лика кашлянула, — Обычная проверка, разве чуть более доскональная.

— Отлично, Наталья Фёдоровна, думаю, Вы сможете прямо сейчас приступить к Вашим должностным обязанностям?

— Да, как скажете. — Рязанцева поднялась с места, демонстрируя служебное рвение.

— Ступайте на второй этаж, кабинет сорок пятый, спросите Ивана Петровича, это заместитель Ветрова, главного врача, он выдаст Вам одежду, поможет с устройством и введёт в курс дела.

— Всего доброго, — Анжелика дошла до двери, крепко сжимая ручки кожаного дипломата. Закрыв за собой дверь, она прислонилась к стене и в изнеможении вздохнула: часть сложнейшего дела была сделана…

Несмотря на поздний час, Павел Белов сидел у себя в кабинете, безжизненным взглядом запавших глаз глядя в потухший экран монитора. Время для него замедлило свой бег, превращая в некое подобие робота, способного лишь рефлекторно агонизировать снова, снова и снова переживая известия о череде внезапных смертей людей, погибших по вине Смолина. Даже находясь за решёткой это исчадие ада каким-то непостижимым образом творило зло, превращая окружение в послушных марионеток. Список его жертв с каждым днём становился всё более внушительным: Виктор Ежов, по глупости попавший в жернова адской машины, именуемой Алексей Смолин, теперь ещё Анжелика Рязанцева, ставшая жертвой дьявольского обаяния самого опасного преступника, пожалуй, за последние двадцать лет.

Голова нестерпимо болела, словно в неё какой-то садист ввинчивал острый ржавый гвоздь, загоняя его всё глубже и глубже. Выйдя из состояния ступора, полковник задел локтем чашку с давно остывшим кофе, заливая сладкой коричневатой жижей собственным брюки.

— Твою мать, — севшим голосом процедил он, промакивая влажными салфетками расползающееся пятно. Выбросив испачканные салфетки в корзину для бумаг, Белов щёлкнул по клавиатуре, выводя компьютер из спящего режима. Из отчётов агентуры было понятно, что девушке не покидала Канаду, но внутренний голос ему нашёптывал обратное. Белов знал невероятную способность противника к нахождению гениальных решений для выхода из самых критичных на первый взгляд ситуаций, и мог побиться об заклад, что сподвижники Смолина уже нашли способ, при помощи которого Рязанцева без проблем улетела по подложным документам из Канады, и теперь находится где-нибудь на подступах к Соль-Илецку. В том же направлении двигается и Круглов с сыном Смолина, а заодно, быть может, и сподвижник, устроивший побег его другу Круглову. Мысли путались в голове полковника, мешая адекватно размышлять. Шахматы. Вот что поможет ему проанализировать происходящие события. Вытащив шахматную доску, Белов расставил фигуры и задумался, вперив острый взгляд покрасневших голубых глаз в деревянного чёрного ферзя. События последних дней окончательно выбили его из колеи, постепенно делая из него агрессивного, расчётливого и, несомненно, жестокого противника. Так и не сумев прийти в себя после смерти горячо любимой Натальи, Белов напоминал собой оживший труп, этакого соскочившего с экранов очередного ужастика вампира, с налитыми кровю глазами и бледной, с зеленоватым отливом кожей.