Юрий Тупицын - Искатель. 1976. Выпуск №5 Страница 33

Надо наблюдать, не случится ли чего подозрительного: как-никак у «беглеца» между звонком и выходом на улицу будет несколько минут без всякого контроля с их стороны. Если он негодяй, этого времени за глаза достаточно, чтобы позвонить в полицию и сказать всего несколько слов: «Через пятнадцать минут у Белой башни».

Сидя в черном «ягуаре», Цацос видел перед собой большую площадь, а в зеркальце — улицу Страту, по которой спускалась Дафна. Он видел, как прошли несколько парочек, два-три одиноких мужчины; одного из них, прошествовавшего с небрежным видом, обогнал студент Аристид Стефанопулос, потом он нагнулся, как бы завязывая шнурок, пропустил и снова догнал.

Как видно, это тот, кого они ждут. Цацос пристально приглядывался к прохожим. Похоже, все в порядке, подозрительных нет. Когда рядом с машиной, не торопясь, прошла Дафна, ему было нетрудно прошептать ей несколько ободряющих слов.

Анастасии удалось выпросить у старшего брата ключи от его большой яхты. У нее, дескать, гости: приехала подруга по пансиону. К сожалению, подруга приехала всего на сутки, и ей страсть как хочется посмотреть на сияющий огнями город со стороны залива. Миллионер-табачник привык к фантазиям своей сестрицы. Но ему не раз приходилось видеть, как ловко она управляет яхтой, и он дал ей ключи со спокойной душой. Она отпустила еще несколько шуточек по поводу появившегося у брата брюшка, поцеловала его в щеку и, напевая, исчезла. Хорошее настроение не оставляло ее и по пути в гавань, где стояла яхта. У тщательно охраняемого причала, где ставили свои яхты и катера представители высших кругов Салоник, ее ждали Ставрос и Арис. «Не поздновато ли для прогулки?» — подумал сторож, пропуская в ворота «остин»; но ему-то что — мало чего вздумается богачам.

— Мы ждем моего мужа с другом и еще одну пару, пропустите их, — сказала Анастасия и протянула сторожу купюру.

— Обязательно, милостивая госпожа…

Ставрос принес с собой молоток и гвозди; быстрыми, ловкими ударами мужчины прибили к бортам по куску полотна, закрыв поблескивающие хромом буквы названия яхты «Нереида». Потом присоединились к сидевшей на корме Анастасии, закурили сигареты и молча уставились на ночной город. Через некоторое время тишину нарушил голос Анастасии:

— А что будет, если он не выдержит проверки?

Мужчины удивленно переглянулись. Этот вопрос беспокоил их тоже, но у них еще не было времени все взвесить и продумать, И должны ли они говорить об этом в присутствии этой пусть и замечательной, но далекой от них женщины? Но если не сейчас, то где и когда говорить? Не позднее чем через час Дафна завершит прогулку по парку и появится с Галиносом здесь. К тому времени должна быть полная ясность. Немного погодя Ставрос сказал:

— Мы на вашей яхте, госпожа Цацос. Встать и уйти на берег было бы неудобно, попросить вас оставить нас наедине — и того хуже. Но, с другой стороны, дела, которые мы должны обсудить, можно сказать, смертельно серьезны. Вам самой решать, хотите ли взять на себя такую ношу.

— А не пора нам перейти на «ты»? — спросила Анастасия, протянув мужчинам обе руки.

— Это ваш ответ?

— Да!

— А Спиридон Цацос? — поколебавшись, выдавил из себя Костас.

— Почему он должен бояться за меня больше, чем Костас за Ильву, а Карнеадес за Дафну?

Анастасия знала, что, называя Карнеадеса, она задевает больное место.

— Еще одна, — пробормотал Арис.

— Еще одна сумасшедшая, так ты хотел сказать?

Мужчины смущенно посмотрели друг на друга.

— Оставим это, — сказал Костас. — Сейчас у нас, к сожалению, есть заботы поважнее. То, о чем рассказывает Галинос, может быть правдой, а может и ложью. Если правда, то я не понимаю, почему он решил пробиваться в Салоники, а не в Афины. В Афинах у него свои люди, помощь, все то, чего ему здесь не хватает. Любое животное прячется в своей норе, в своем убежище…

— Не понимаю, — проговорила Анастасия, — люди ведь знают, что им грозит, если они попадут в руки полиции. Никто их силой в подполье не тянет.

Арис покачал головой:

— В партизанском отряде я не раз сталкивался с подобными вещами. Некоторые ну прямо ничего не боялись. Не знали они страха, и все тут. Видели мертвых, стонущих и корчившихся раненых — все было им нипочем. Пока не чувствовали этого на собственной шкуре. Иногда хватало пустяковой царапины… Вернувшись в строй, они знали, какой болезненной может оказаться рана. И с этого часа они дрожали при звуке любого выстрела, раздававшегося в горах. Смельчаки превращались в трусов. Потом, правда, большинство приходило в себя, но некоторых безобидное сквозное ранение навсегда превращало в духовного калеку. Знать об опасности и преодолеть страх не одно и то же.

— А если обнаружится, что он предал — как вы поступите? — спросила Анастасия.

— Это самый трудный вопрос, — сказал Ставрос. — М-да… На причале я видел кусок бетонной трубы. С такой со дна моря не поднимешься… Пойду возьму ее… На всякий случай… Даст бог, она не понадобится — тогда просто сбросим ее за борт. Эх…

Анастасии сделалось не по себе. Вспомнилась спокойная, размеренная жизнь в родительском доме. Там господа рассуждали о ценах на международных табачных биржах или об игре нервов в казино, а дамы сплетничали о светской жизни, о любовных историях миллионера-судовладельца Онассиса. Как далек их отполированный мир от тяжелых забот этих мужчин.

В ней вспыхнуло желание отступить, ограничиться ролью наблюдательницы, но она уже понимала, что никакого «вне борьбы» не существует. Есть та позиция и есть эта…

Вернулся Ставрос, положил на дно яхты тяжелую трубу. И тут показались Цацос и студент.

— Они вот-вот появятся, слежки нет, — сказал Стефанопулос.

Ставрос повернулся к Цацосу:

— Давай, ты тут разбираешься — отключи свет, никто не должен ничего видеть.

Пока Цацос отключал свет, Арис сошел на берег, чтобы встретить Дафну и ее спутника.

— Идите за мной, — сказал он им и направился к яхте. Галиноса ввели в совершенно темную каюту.

— Ну и темень здесь, — процедил он.

— Настолько темно, насколько требуется для нелегального собрания, — прошептал Арис.

Студент отвязал концы и оттолкнул яхту от причала. Анастасия завела мотор, и яхта отошла от берега.

— Вы чувствуете себя здесь как дома, — сказал Галинос.

Некоторое время они мерно покачивались на волнах; ничего, кроме спокойного стука мощного мотора, не было слышно.

— Начнем, что ли? — процедил Галинос.

Он услышал спокойный голос доцента:

— Разумеется. Первый пункт повестки дня: ваше сообщение..