Внеклассное чтение - Микаэл Геворгович Абазян Страница 33

Одежда, обувь, украшения? Ах, как все это бренно и мелочно! Все это может лишь оттолкнуть от себя и принизить их достоинство, или же сработать в обратном направлении в случае какого-то непредвиденного и нежеланного поворота событий. Вам доводилось созерцать «идеальную во всем» женщину, ковыляющую на неимоверно длинных шпильках. Ее дрожащие колени нагоняют ужас от ежесекундной перспективы рухнуть с высоты этих шпилек, а когда это происходит к ней уже никто не питает даже сожаления. Жалость – это да, этого хоть отбавляй, но сочувствовать – увольте! «Она же сама на это пошла, сознательно, хотя о каком сознании там речь вообще может идти…». Высокие, цокающие каблуки привлекают к себе внимание, но когда этот эротичный звук ассоциируется с полусогнутыми в коленях ногами и муками, написанными на лице, отвращение или в лучшем для нас случае смех немедленно приходят на смену слепому восхищению.

Или же вот еще несколько женских форс-мажоров (и бессмыслиц для нас): отклеившиеся приклеенные ресницы, потекшая тушь, неуклюже посаженные накладные ногти, съехавшие пушапы, побежавшая стрелка, уморительный незамеченный клок торчащих волос… Неужели все это стоит того? Неужели они настолько недовольны собой и не уверены в себе? Неужели они участвуют в настолько жестокой социальной войне за место под солнцем, что они предпочитают использовать все доступные средства, лишь бы получить кого-то, кто будет, несмотря на скорое разоблачение их реальной внешности – и, кто знает, может быть и самой души? – содержать их в течение многих лет и продолжать играть в эти костюмированные ролевые игры? Увы, как я уже сказал, среди мужчин полно дураков с кабачным вкусом, и им тоже нужен кто-то, перед кем бы они играли не совсем понятную роль в течение последующих утекающих лет.

Думаю, хватит ворошить реальность, навязывать свое понимание жизни и ворчать вообще. Пора перейти к той выдуманной истории, которая возникла у меня в воображении пока я снимал обувь. Я представил, что, узнав о такой возможности, мы с ребятами (пожиратель бутерброда с салями в том числе) решаем пойти «на елку». Те из нас убежденные холостяки (а всем нам уже за сорок, хотя выглядим, надеюсь, конкурентоспособно) будут, конечно же, ворчать, но все-таки пойдут, хотя впоследствии будут говорить, что им все это не понравилось, и что они именно этого и ожидали от похода и вообще зря с нами связались. Приходим мы такие, стоим в ожидании. Вокруг дети с родителями, а мы – родители без детей. Появляется объект вожделения. На рожах блуждают смущенные улыбки, «убежденный» краснеет, время от времени отрывая от Снегурочки взгляд и вздыхая в деланом негодовании, взглядом посылая нам свои «зря я с вами связался». Но… мысли, где же сейчас его мысли?

Вот. К концу представления не только Снегурочка начиталась наших взглядов, но и все присутствовавшие, разве что за исключением детей, смело могли бы подписаться под составленной ею петицией с требованием избавить ее от сего испытания энергией вожделения, озаглавленной «Я знаю с чем они все сюда пришли». Администрация узнает о происшедшем, и к следующему дню на всех постерах и объявлениях добавляется: «Строго для детей от 2-х до 14-и, в сопровождении родителей». И что тогда сделаем мы, желающие еще раз стать соучастниками разоблачения козней Снежной Королевы и спасения прекрасной Снегурочки? Выберем из наших детей или детей наших знакомых тех, которые бы удовлетворяли возрастному лимиту (мало ли там детей в нашем окружении, к которым вдруг может проснуться наша чуткость и желание устроить незабываемые выходные) и заявимся с ними на спектакль…

Выходит она, прекрасная внучка Деда Санты, вся такая воздушная, и видит в зале, помимо набивших оскомину наших рож, блуждающие улыбки и краснеющие щеки приходящего нам на смену нового, но уже почувствовавшего смысл жизни и интуитивно начинающего обретать естественный нюх поколения тех, кому будет просто приятно созерцать красивую, знающую себе цену, нежную и настоящую Снегурочку.

О боже! Выдуманная история в два абзаца получилась раз в восемь короче предыстории. Стоило ли мне тратить на это свое – а теперь уже и твое, мой Читатель – драгоценное время? Что ж, свое время я и так трачу будь здоров как, а вот если бы вместо этого ты бы продолжил листать ленту псеводновостей в какой-нибудь из социальных сетей, то, полагаю, это того стоило.

7 января 2019

Создатель (Выступление на научной конференции)

Человек. Люди. Хомо сапиенс.

Мне интересно узнать, какие у вас возникают ассоциации, когда вы слышите эти слова? Лично у меня она единственная, и это – Создатель.

В течение всей своей истории Человек пытался создавать то, о чем его мозг только ни помышлял. Не знаю, что именно за мысль его посетила, когда он поднял с земли ветку и обнаружил, что теперь он ею может сбить фрукт, который зрел на уровне, несколько превышающем диапазон успешных манипуляций его вытянутой руки. Ещё одна попытка – ещё один успех. «Надо бы сообщить сородичам…»

Создателю недостаточно было просто добиваться своей цели. Он хотел учить, потому что передавать приобретенное знание и видеть, как его успешно используют и другие волей-неволей вдохновляло его на новые творения. Этой же веткой, как оказалось, можно было копать, тыкать, бить, ею можно было даже попасть в дичь. В очередной раз брошенная ветка не была найдена, но печаль длилась недолго. Новая ветка была уже не поднята с земли, а отломана от дерева. Человек научился брать и присваивать.

Интересно было бы понаблюдать за тем древним Человеком, скажем, в тот момент, когда он обнаружил, что дерево ломается о камень, а камень можно использовать для обработки этого самого дерева, и не только его. Или же здорово было бы запечатлеть то мгновение, когда в его сознании возник образ колеса, не правда ли? Конечно же, сегодняшние роботы спокойно смогут выдать приблизительную дату и место, где это событие могло произойти, и смоделировать сам процесс, но о роботах чуть позже.

Сейчас же давайте представим, как Человек научился петь и рисовать. Не берусь утверждать, что эпизод с веткой произошел после извлечения человеческими легкими первого музыкального звука, в своей сущности оставившего далеко позади себя привычные рычания, вой и стоны, но мне почему-то хочется в это верить. После я перепроверю базу данных на предмет пения, но вот в случае с рисованием у меня сомнений нет. След, оставленный после поднятия стопы из песка и повторивший её форму, едва затянувшаяся рана на плече, по которой он проводил пальцем чтобы оценить