Наталья Патрацкая - Золотистая энергия Страница 34

Кирилл Николаевич после посещения музея Егора Сергеевича, в последний день на даче, не мог больше работать в своем гранатовом кабинете, ему все казалось, что он сидит в музеи, чтобы избавиться от назойливой мысли, он позвонил:

– Егор, привет, это я; слушай, хочу отдать в твой музей свой Гранатовый кабинет.

Егор Сергеевич, чуть присвистнул и ответил:

– Беру, не гладя, если он от Анфисы.

– От нее.

Егор Сергеевич позвонил:

– Анфиса, мне Кирилл Николаевич предлагает Гранатовый кабинет в музей, хочу под музей выделить четыре комнаты, надо подумать над названиями и над оформлением.

– Егор Сергеевич, над этим думать может один человек – Марго, а результат она покажет мне, потом мы его тебе предъявим. Договорились? Она знает планировку твоего дома, ехать ей к тебе не обязательно.

У Егора Сергеевича возникло ощущение, что его за уши отодрали, как маленького, но и подарки он стал получать весьма весомые.

Ларисе, для Инны, Кирилл Николаевич предложил маленькую, породистую собачку. Она взяла ее на руки, и больше никому не отдавала, живая игрушка ее вполне устроила.

Лариса сказала Кириллу Николаевичу, что, судя по всему, у них будет ребенок.

– Лариса, быть не может! Мне сорок лет! Детей нет! А если это ребенок Прохора Степановича?

– А мне всего тридцать лет, и Прохора Степановича в моей жизни нет уже два года, он только иногда передает деньги для Инны.

– Что делать будешь?

– И ты спрашиваешь? Я оставляю ребенка, а ты поможешь мне хотя бы пару первых лет с малышом, дальше я сама проживу.

– О, чем речь! Помогу, чем могу! Я теперь сто процентный мужчина!

Кирилл Николаевич тут же сообщил эту новость – своей жене Эмме, та, странное дело, без тени ревности, сказала, что ребенку надо помочь родиться и взять его потом себе. Эту новость от своей жены, Кирилл пересказал любовнице Ларисе, та ответила весьма неожиданно:

– Ребенка кормить грудью буду я, первый год он будет со мной, а вы с ним можете гулять, а дальше будет видно. Дело в том, что я боюсь, рака груди, а у женщин, кормивших детей грудью, его практически не бывает, я такое где-то слышала.

– Договорились, береги себя, будем вместе воспитывать нашего ребенка, кстати, для сестры своего ребенка я буду перечислять некую сумму денег с сегодняшнего дня.

Лариса такого счастья и не ожидала. Прохор Степанович, услышав от бывшей жены сенсационную новость, ухом не повел, а только подумал, как хорошо, что он к ней на дачу в машине Егора Сергеевича не поехал, а то бы ребенка ему приписали.

Лариса решила заставить Инну сделать селедку под шубой, но та сделала вид, что не услышала, через сутки мать повторила задачу.

Дочь разревелась, разрыдалась, в ответ услышала вопли матери, перечисляющей ей наказания. Девочка поняла, что лучше пойти и сделать треклятую селедку под шубой.

Она еще раз спросила, что надо для этого сварить и сколько. В большую кастрюлю она налила воды, положила в нее много, вымытой свеклы, немного моркови и картофеля. В другую кастрюлю, меньшего размера, она насыпала соли, налила воды, положила яйца. Дальше, самое сложное, разделать селедку, удалив из нее все косточки.

Мать показала, как надо разделывать селедку, всем нравиться разрывать ее на две части, за хвост, тогда все основные косточки скелета сами выходят из селедки. А дальше начинается мука с маленькими косточками, а потом надо разложить мелкие кусочки селедки на блюдо, и постепенно покрывать селедку шубой, состоящую из тертых овощей, яиц, майонеза…

В гости к ним, на фирменное блюдо, пришел Кирилл Николаевич, они ему немного обрадовались, видя в его руках вкусные продукты. Стол получился праздничным, но настроение в целом было такое, словно приспустили флаг на корабле. Мужчина был озадачен тем, что ему поспешно пришлось развестись с Эммой.

Лариса прямо ему сказала, что ей не вынести семью из четырех человек. Инна тут же спросила, а кто четвертый, и ей пришлось открыть правду, что скоро у нее будет брат или сестра. Девочка в первый момент обрадовалась, а во второй впала в тоску.

Возник момент, когда все втроем они были готовы разреветься. Выход нашелся неожиданный. Ларису неожиданно скрутило от боли так, что она сжалась в комочек и выскочила из-за стола. Ее не было долго, когда она появилась, то сказала, что четвертого не будет, не получилось. Кирилл обхватил рукой свои челюсти, ему казалось, что его зубы все одновременно заболели. Он почувствовал боль в сердце и стал оседать со стула.

Лариса сама лежала, скорченная от боли и не могла встать. Инна посмотрела на страданья взрослых и бросилась к телефону, вместо скорой помощи она позвонила отцу, тот был дома, и просто бегом прибежал к ним, благо дома находятся в одном квартале.

Его соперник лежал и еле дышал. Прохор Степанович достал из своего кармана таблетки от боли в сердце и дал их Кириллу. Потом он подошел к своей бывшей жене, с которой не жил и не разводился, из-за ее криков. Он подержал огромную ладонь, на ее животе, и боль из нее стала выходить, словно своей ладонью он ее вытягивал.

Потом он позвонил в гостиницу и вызвал Эмму, не спрашивая разрешения у больных.

Пока Эмма ехала к ним, Прохор Степанович сел за стол и съел всю селедку под шубой, потом позвал Инну прогуляться с ним по свежему воздуху, после очередного дождя.

Эмма вбежала в квартиру, посмотрела на Кирилла, вздохнула, подняла его. Он встал и пошел с ней к машине, к прежней, благополучной жизни. Лариса осталась одна, она лежала и смотрела на стол, где не было селедки, но ей она была уже не нужна.

Анфиса лежала на новом диване перед новым плоским экраном телевизора, и думала о Егоре. Зацепил он ее своей импозантностью, музеем, планировкой и вообще гранатовой мебелью, которая продолжала увеличивать свою численность. Анфиса готова была ему подарить гранатовую кровать, если он ее полюбит, на этой кровати…

Мысли вылетели из головы внезапно, а потом назойливо стали крутиться в мозгу, лет пять она жила без мужчин, Самсон Сергеевич любил жить за границей, а тут и так был Шурик, а теперь она задумалась о Егоре Сергеевиче…

Стыдно? Конечно! Но мысль появилась, потом исчезла, Анфиса нажала на пульт телевизора и уснула.

Шурик Селедкин, понял одно, что он зря променял Анфису на Леночку, он резко почувствовал уменьшение финансирования. Он попробовал куснуть собственный локоть перед зеркалом, но не получилось, тогда он предложил Леночке забрать у нее театр кукол на тумбе, та обрадовалась:

– Шурик, забирай свой хлам, только место занимает.

И он забрал этот хлам и принес его Анфисе, директору антикварного салона, она, выспавшись в обед дома, сидела на работе в своем офисе с хорошим настроением; и, естественно все пошло по накатанным рельсам реставрации.