Марк Твен - Прогулка заграницей Страница 34

10) Дворянство не составляетъ необходимаго условія для вступленія въ эту корпорацію.

11) Къ ней не можетъ принадлежать бѣдный студентъ.

12) Деньги не играютъ здѣсь никакой роли; о нихъ не можетъ быть и рѣчи.

Нѣкоторыя изъ этихъ свѣдѣній получены отъ студентовъ, но такихъ, которые не принадлежатъ ни къ одной изъ корпорацій. Я кончилъ тѣмъ, что обратился къ первому источнику — къ самимъ Бѣлымъ Шапочкамъ, что я, конечно, сдѣлалъ бы съ самаго начала, если бы былъ съ ними знакомъ. Но даже и здѣсь я встрѣтился съ затрудненіями. Какъ я замѣтилъ, иные вопросы по этому поводу оставались темными, даже для нѣкоторыхъ членовъ корпораціи. Это и понятно; въ любой изъ корпорацій мало найдется такихъ членовъ, которые бы звали все о своей корпораціи. Что же касается до прочихъ жителей Гейдельберга какъ мужчинъ, такъ и женщинъ, то я сильно сомнѣваюсь, чтобы кто-нибудь изъ нихъ сумѣлъ точно и съ увѣренностью отвѣтить на три изъ пяти вопросовъ., которые бы могъ предложить имъ иностранецъ по поводу корпораціи Бѣлыхъ Шапочекъ; можно смѣло держать пари, что даже на три вопроса въ двухъ случаяхъ получится невѣрный отвѣтъ.

Въ Германіи весьма распространено обыкновеніе раскланиваться съ незнакомыми людьми какъ садясь за столъ, такъ и выходя изъ-за стола. Иностранца первое время эти поклоны просто лишаютъ самообладанія, такъ что отъ замѣшательства онъ чуть со стула не падаетъ, но зато впослѣдствіи обычай этотъ, обыкновенно, нравится. Къ поклонамъ этимъ не трудно привыкнуть настолько, что они перестаютъ уже удивлять васъ; вы даже привыкаете быть постоянно на чеку, чтобы замѣтить ихъ и во-время отвѣтить въ свою очередь поклономъ; трудность здѣсь состоитъ въ томъ, чтобы рѣшиться самому первому раскланиваться въ незнакомомъ обществѣ; особенно это трудно для людей застѣнчивыхъ. Каждый думаетъ, «что, если я поклонюсь этимъ дамамъ и господамъ, а они, вдругъ, сочтутъ меня за невѣжду, незнающаго обычаевъ ихъ страны, и не отвѣтятъ мнѣ тѣмъ же, что со мной будетъ, если я только не умру тутъ же на мѣстѣ?». Поэтому-то многіе и не рискуютъ и высиживаютъ все время, пока тянется обѣдъ, предоставляя другимъ вставать изъ-за стола первыми и отвѣшивать имъ поклоны. Вслѣдствіе этого, обѣды за table d'hôte'омъ чрезвычайно утомительны для такого робкаго человѣка, если онъ привыкъ ничего не ѣсть уже послѣ третьяго блюда; я, какъ разъ, принадлежу къ этому сорту людей, вслѣдствіе чего мнѣ и пришлось провести немало скучныхъ минутъ за этими обѣдами. Прошло не мемьше мѣсяца, пока я убѣдился въ неосновательности своихъ опасеній, да и то, для огражденія себя отъ возможныхъ случайностей, первое время я пользовался своимъ агентомъ въ качествѣ пробнаго шара. Я настоялъ на томъ, чтобы Гаррисъ первый вставалъ, раскланивался и уходилъ; когда я видѣлъ, что ему отвѣчали тѣмъ же, что, впрочемъ, всегда и бывало, то и вставалъ изъ-за стола и раскланивался.

Такимъ образомъ воспитаніе мое давалось мнѣ довольно легко, но нельзя сказать того же о Гаррисѣ. Три блюда за обѣдомъ для меня было вполнѣ достаточно, тогда какъ Гаррисъ предпочиталъ тринадцать. Даже впослѣдствіи, когда я уже пріобрѣлъ увѣренность и не нуждался въ помощи Гарриса, мнѣ случалось попадать въ затрудненіе. Однажды въ Баденъ-Баденѣ я даже едва не опоздалъ къ поѣзду, такъ какъ долго не могъ удостовѣриться, что три молоденькія дамы, сидѣвшія за столомъ какъ разъ противъ меня были нѣмками, а что если онѣ окажутся американками или англичанками; и вотъ я сидѣлъ, погруженный въ свои сомнѣнія, какъ вдругъ одна изъ нихъ къ величайшему моему облегченію и восхищенію начала говорить что-то по-нѣмецки; не успѣла она выговорить и двухъ словъ, какъ я уже всталъ, и послѣ обоюднаго обмѣна поклонами, поспѣшилъ удалиться.

Въ доказательство любезности я услужливости нѣмцевъ, приведу слѣдующій случай. Однажды во время нашего путешествія пѣшкомъ по «Черному лѣсу» мы зашли съ Гаррисомъ пообѣдать въ маленькую деревенскую гостинницу. Во время обѣда въ залъ вошла двѣ молоденькія дамы, въ сопровожденіи молодого господина, и сѣли за столъ противъ насъ. Они тоже предпринимали прогулку пѣшкомъ. Мы сами несли свои ранцы за спиною, онѣ же пользовались для того услугами здоровеннаго малаго. Всѣ мы были чрезвычайно голодны и поэтому было не до разговоровъ. По окончаніи обѣда мы обмѣнялись поклонами и разстались.

Когда на слѣдующій день утромъ мы сидѣли въ одной изъ гостинницъ въ Алдерхейлигенѣ за позднимъ завтракомъ, молодежь эта тоже явилась туда и заняла мѣста не далеко отъ насъ, не замѣчая, что и мы тутъ. Но вотъ они замѣтили насъ и тотчасъ же, улыбаясь, принялись раскланиваться и при томъ не церемонно, а съ видомъ людей, обрадованныхъ встрѣчею съ хорошими знакомыми въ такомъ мѣстѣ, гдѣ они ожидали найти только чужихъ. Они завели разговоръ о погодѣ и дорогѣ. Тогда и мы стали говорить о томъ же. Потомъ они сказали, что если бы не плохая погода, то прогулка ихъ была бы восхитительна. Мы отвѣчали, что вполнѣ съ ними согласны. Затѣмъ они сказали, что наканунѣ прошли тридцать англійскихъ миль и спросили, сколько сдѣлали мы. Я не хотѣлъ лгать и потому сказалъ Гаррису, чтобы солгалъ онъ. Гаррисъ отвѣчалъ имъ, что мы тоже сдѣлали тридцать миль. Впрочемъ, это не было ложью; мы дѣйствительно «сдѣлали» столько, хотя и съ маленькою помощію повозка.

Замѣтивъ послѣ завтрака, что мы стараемся добыть кой-какія свѣдѣнія о дорогѣ отъ нѣмого управляющаго гостинницей и, видя, что усилія наши не ведутъ ни къ чему, они тотчасъ же подоспѣли къ намъ на помощь, принесли свои карты и книги, и разсказали и объяснили намъ дорогу до того ясно и подробно, что даже Нью-Іоркскій сыщикъ не заблудился бы. Когда же мы уходили въ дальнѣйшій путь, то они сердечно проcтились съ нами и пожелали добраго пути. Быть можетъ, они потому такъ сердечно относились къ намъ, что мы были чужеземцами, заброшенными далеко отъ своей родины; быть можетъ, къ путешественнику-земляку они отнеслись бы иначе. Не знаю; я знаю только, что чрезвычайно пріятно встрѣтить подобное теплое участіе.

Однажды въ Баденъ-Баденѣ мнѣ пришлось сопровождать на балъ молодую даму американку; поднявшись по лѣстницѣ, мы уже готовились войти въ залъ, какъ вдругъ были задержаны однимъ изъ распорядителей; оказалось, что у миссъ Джонсъ произошелъ какой-то безпорядокъ въ платьѣ; я уже не помню, въ чемъ именно онъ состоялъ — растрепались ли сзади волосы, нехватало ли шали, вѣера или локона, или еще чего тамъ, не помню. Распорядитель былъ чрезвычайно вѣжливъ, разсыпался въ сожалѣніяхъ, но правила были ясны, и пропустить насъ онъ не могъ. Положеніе наше сдѣлалось чрезвычайно затруднительнымъ, тѣмъ болѣе, что на насъ смотрѣли уже сотни глазъ. Но вдругъ изъ зала съ намъ подходить какая-то богато одѣтая дѣвушка и, узнавъ о нашемъ затрудненіи, вызывается въ одну минуту уладить дѣло. Она увела съ собой миссъ Джонсъ въ уборную и скоро вернулась съ ней обратно, при чемъ безпорядокъ въ костюмѣ моей знакомой былъ исправленъ настолько, что насъ пропустили въ залъ, куда мы и вошли вмѣстѣ со своей благодѣтельницей.