Ева Гончар - Рассвет над океаном Страница 35

— Рожать детей — единственное, для чего пригодны человеческие самки, да, папа? — хохотнул, подмигивая мне, Лайл.

— Даже в этом на них нельзя положиться! — прошипел «папа», щека у него снова задёргалась. — Но прежних ошибок я не повторю.

Он развернул своё кресло и посмотрел на меня в упор сверху вниз. Я хотела сесть, чтобы мои глаза оказались на том же уровне, но не смогла.

— Ты родишь ребёнка, Сорок Третья. Если ты согласишься, тебя не убьют — по крайней мере, до тех пор, пока он будет нуждаться в матери. Сумеешь доказать свою преданность мне и Центру — не убьют вообще. На свободу ты не выйдешь никогда, но жить будешь неплохо.

— А если не соглашусь?

— Тогда ребёнка с твоими генами выносит и родит другая женщина. А ты исчезнешь, как только в нашем распоряжении будут твои яйцеклетки.

— Вдруг я бесплодна? Ты об этом не подумал?

— Вряд ли. Ты копия своей матери, а у неё с размножением проблем не было.

Остаться жить пленницей — и отдать Центру своего ребёнка. Или умереть… но всё равно — отдать. Выбор без выбора. Они же что угодно могут сделать с моим телом. Господи, если бы только я, на самом деле, была бесплодна!

— Тебя обследуют, — пообещал Рейнс, прочитав мои мысли. — Но я в тебе не сомневаюсь. Гены Джемисонов — хорошие, сильные гены.

«Тебя обследуют». Новый мучительный приступ тошноты, новой волной — желание умереть. Липкие пальцы и липкий взгляд Салливана, унизительные скабрезные намёки… Не вспоминай об этом, Мия, не вспоминай!

Это было позже. А в тот момент Рейнс, поколебавшись, продолжил:

— У тебя есть кое-что, чего не было у твоей матери, Сорок Третья. Ты можешь сама решить, кто станет отцом ребёнка.

В самом деле? Вот так сюрприз!

— Папа! Ты уверен, что нужно рассказывать ей… — вскинулся Лайл.

— Уверен, — отрезал тот. — Использовать её, как инкубатор, мы всегда успеем. Но будет гораздо проще, если она согласится с нами сотрудничать.

— Даже не надейтесь!

— Слушай меня внимательно, Сорок Третья, — тон Рейнса стал вкрадчивым. — Слушай и мотай на ус. Многие десятилетия Центр занимается созданием людей с необычными способностями. Созданием — я не оговорился! Найти, изолировать и воспитать одарённого ребёнка — этого мало. Сделать так, чтобы способности передавались по наследству — вот что важно! Генетической программой уже сорок лет руковожу я. И сам… все мы — Паркеры — в ней участвуем. В ней участвовала и Кэтрин. С её помощью гены Паркеров и Джемисонов должны были объединиться. Десятилетия… столетия отбора! Как я ждал результата!.. И всё пошло прахом из-за этой лживой твари.

Он перевёл дух. В его глазах полыхала уже знакомая ненависть. Я догадалась, наконец, откуда она взялась.

— Ещё не поздно всё исправить! Ты последняя женщина Джемисон, и ты унаследовала способности своей матери. Паркеров, не считая бесплодного клона, осталось четверо: я, мой внук — сын Бриджит, и два моих сына — Лайл и Джарод. Я болен и стар. Мой внук слишком юн. Мои сыновья — молоды и полны сил. Один из них станет отцом твоего ребёнка. Кто именно, выбирать тебе, Сорок Третья.

Им удалось! Они припёрли меня к стенке. Мне придётся согласиться. За девять месяцев — или больше, кто знает, когда я забеременею? — многое может измениться. Ты тоже так думала, мама?.. Ты тоже на это надеялась? Но вынашивать ребёнка от психопата и убийцы? Невозможно себе представить! Я посмотрела на Лайла, не пытаясь скрыть отвращение. Оба, отец и сын, перехватили мой взгляд.

— Не могу поверить, что у такого упыря, как ты, родился такой сын, как Джарод. Не могу поверить, что отморозок Лайл — его брат. Неужели ты сомневался в моём выборе, мистер Обманутые Ожидания? Разумеется, отцом ребёнка станет Джарод.

Лайл поиграл желваками — похоже, он ждал чего-то другого. Рейнс хрипло рассмеялся, потирая руки.

— Прекрасно, Сорок Третья! Будь по-твоему! Есть только одна небольшая проблема… но, конечно, ты поможешь нам её решить.

«После инцидента с клоном весь генетический материал Притворщика из Центра исчез!» — вдруг вспыхнуло в памяти. И я поняла, что меня припёрли к стенке ещё раз.

— Чтобы ты родила от Джарода, нам нужен он сам, во плоти. Ты ведь знаешь, как до него добраться, не так ли?

— А если я не соглашусь? — механически спросила я.

— Мистер Лайл всегда рад послужить на благо Центра, правда, сынок? — каркнул Рейнс удовлетворённо.

Жёлтый свет опять начинает рябить и меркнуть. Мне так страшно, мама, не оставляй меня одну! Они ушли тогда, но возвращались — вместе и по отдельности. Убеждали и угрожали, я почти не помню ни убеждений, ни угроз. Помню только Салливана и его приговор: у меня могут быть дети. Мамочка, что делать? Что мне делать? Они рассчитывают, что я выведу их на Джарода. Свяжусь с ним напрямую или соглашусь стать приманкой для него. Я сказала, что не знаю, где Притворщик и не буду им помогать. Я его не предам. Они дали мне пару дней на размышления, а потом…

Умереть — лучший выход для меня, да, мама?

37. Джарод. 17 апреля, среда, вечер

Какую бы авантюру я ни затевал, никогда прежде я не испытывал настоящего страха. Напряжение сил и нервов, перекипающий через край азарт, острое и сладкое предвкушение успеха — таким был привычный коктейль ощущений. Я не всегда, конечно, был абсолютно уверен в себе — но я не боялся провала! Я играл, играл даже тогда, когда ставкой была моя собственная жизнь.

Игры закончились. От одной мысли, что мой план может провалиться, у меня внутри, над солнечным сплетением, разливается арктический холод. Пасторальные мечты, которые грели меня в эти дни, против него бессильны.

Ни запасного плана, ни времени на его создание у меня нет. Мия умирает, лечение, назначенное ей Салливаном, выглядит неубедительным. Даже если сейчас она чудом выживет, своими евгеническими опытами они её добьют. Не вытащу её из Центра немедленно — считанные дни спустя вытаскивать будет некого.

Но я её вытащу!

18.00. Покидаю гостиницу и еду к Центру. Машину, старый синий «Форд», припаркую у обочины, в трёхстах метрах от того места, где я преодолею ограждение, а потом выберусь обратно вместе с Мией. Чтобы выбраться, нужно будет проделать отверстие в металлической сетке — Мия сейчас не в той форме, чтобы скакать через заборы. Это отверстие, конечно, сразу заметят, но нас здесь уже не будет. Мы уедем в маленьком сером фургоне, который я оставил на стоянке в максимальной близости к Центру ещё в то утро, когда проводил здесь разведку.

В моём сознании далеко впереди маячком светится готовая к отплытию «Надежда»; запас медикаментов там такой, словно я предчувствовал, что мне придётся превратить её в лазарет. Но я пока не знаю, куда повезу Мию — на яхту или в одно из своих убежищ. Всё зависит от того, известно ли в Центре о нашем несостоявшемся бегстве.