К теплым морям. Том второй - Sgtmadcat Страница 35

— «А у вас и ваших людей стандарты гораздо ниже, если я правильно поняла»?

— «Издержки профессии. Пару месяцев в море и планка падает настолько, что даже у вас появится шанс…»

Еще раз вежливо кивнув Старпом присел на диван рядом с Барабашкой. Лисса проводила его взглядом, потом посмотрела на дядю, на лице которого играла насмешливая полуулыбка.

— «Что?»

— «Похоже, ты нарвалась на такого же язвительного оппонента. Теперь понимаешь, как себя чувствуют окружающие?»

— «Я и не знала, что приношу в мир столько радости».

— «Тебе нравится подобное общение?»

— «А вы только сейчас это заметили? Лучше объясните мне, почему человек с таким образованием состоит в отношениях с кем-то вроде неё?»

— «О! Она — очень интересный случай. Орден Одаренных поработал над её сознанием…»

— «Не думаю, что до этого она блистала интеллектом».

— «Ах, ты об этом…»

Доктор, склонив голову, задумчиво посмотрел на племянницу.

— «Я могу ошибаться, но, по-моему, он выбрал её не за интеллект…»

— «Ну да… Пустая голова дает огромное преимущество при фелляции…»

Презрительно скривившись, она снова вернулась к книгам. Закончив разбирать, Лисса взяла стопку книг и поставила их в библиотечный шкаф. Доктор, подняв голову, мазнул глазами по корешкам и опустил было глаза обратно к своем чтению, но встрепенувшись, еще раз посмотрел внимательнее.

— «Лисса — что ты туда поставила!»

— «Всякие романы, дубликаты того, что у меня уже есть — в общем, все, что не нужно».

— «„Правдивое и полное описание долгого и опасного путешествия по Залесью и окрестностям“ маркиза де Куртуазье ты зачем туда поставила?»

— «А что с ним не так?»

Доктор встал, взяв книгу открыл наугад и зачитал отрывок:

— «Особое внимание в Залесье привлекает единодушное и молчаливое презрение ко всему выдающемуся, всему, что хоть немного возвышается над серым и грязным фоном залесского общества. Все одеты одинаково, дамы носят одинаковые платья и все господа облачены в одинаковые сюртуки или военную униформу. И только немногие достойные люди выделяются на этом фоне платьем, скроенным по лионисийскому фасону, и за это мужественно подвергаются шквалам грязных пересудов и разговоров и осуждения обществом. Очень редкий залесец готов принять на себя бремя свободы и независимого взгляда на залесскую жизнь, а в свободной печати таких и вовсе нет. Отдельного слова заслуживает черная залесская цензура, которая душит в зародыше любые проявления свободомыслия в печати и прессе, а временами цензурирует даже частную переписку! Вот, например, мой большой друг, офицер Н., чьё имя я естественно не буду оглашать, во избежание его увольнения, а может быть, даже и казни (sic!) отправил мне из расположения своей части невинное письмо с описанием местной природы и своего нехитрого военного быта. И представляете, конверт был вскрыт и все, практически все, слова были залиты чернилами! Разве можно такое представить в Гюйоне? Сотни моих дружеских писем дамам доходили в целости и сохранности, как и ответы на них!»

— «И что?»

— «Господин Капитан — залесец! Как ты думаешь — ему понравится такое?»

— «Позвольте…» — оторвавшись от Барабашки, Старпом подошел и попросив книгу пролистал, — «Слышал о ней, но никогда не читал. Даже не особо лояльные к Залесью люди говорили, что маркиз слегка перегнул палку».

Пролистнув он зачитал еще:

— «Само название „залессцы“ произошло от древнефессалийского „залос“, что означает „раб“. Некогда свободный народ столько столетий подвергался завоеваниям многочисленных орд и угнетению со стороны своих мелких продажных князьков, что рабство и привычка к беспрекословной покорности вошла в плоть и кровь этого многострадального и жалкого народа. На любое указание мало-мальски значимого начальства залесец отвечает покорным кивком и потупив взор бездумно идет выполнять сказанное. Отсутствие инициативы и мелочное раболепство являются неотъемлемыми чертами характера каждого залессца, что особенно проявляется во время бесчисленных войн непрерывно ведущихся этим варварским государством, во время которых огромные массы нерассуждающих солдат сгорают в пламени бездумных приказов. Даже самые стойкие генералы Форбурга в войнах за наследство Аламенко не выдерживали ужасов кровавой бойни и в отвращении бросали свое оружие, не желая заниматься убийством бессловесного, никак не заканчивающегося стада. После чего, хоть и отлично выученные и вооруженные, но малочисленные железные форбургские отряды, были буквально затоптаны толпами еще оставшихся в живых залессцев, сжимающих в руках лопаты, косы и коряги и буквально вдесятером разрывающих доблестных форбургских рыцарей живьем на клочки. Только этой массовой и нерассуждающей самоубийственной стратегией и объясняются все „победы“ залессцев. „Мамки новых нарожают!“ — этот девиз навечно вошел во все уставы и наставления залесских генералов».

Они с Доктором переглянулись.

— «Нда… Лучше её убрать подальше…»

В кают-кампанию вихрем ворвался Капитан.

— А че у всех рожи такие хитрые? С книгами закончили?

— Йа… — кивнул Доктор, — Почти есть закончить…

— Это хорошо! А то я этого щербета натрескался и совсем забыл, что у меня от него с желудком бывает! О! Вот эту давай! Ты всегда самое интересное выбираешь — я знаю!

Капитан выхватил у Старпома книгу и полным ходом рванул в сторону гальюна. Старпом и Доктор сперва посмотрели ему вслед, потом на Лиссу, которая, с лишенным эмоций лицом, развела руками.

— «Ну, по крайней мере, он будет там один и сразу никого не убьет…»

— «Йа… Я есть даже боюсь представляйт, какой будет реакций…»

— Дядя — можно просьбу… — поморщилась Лисса, — Не разговаривай при мне на ислас. Акцент у тебя просто жуткий.

— «Акцент сейчас меня волнует меньше всего!» — Доктор тем не менее снова перешел на Форбуржский, — «Ты понимаешь, что все выглядело так, как будто мы специально подсунули ему этот пасквиль на его страну? Я просто не знаю, что он подумает!»

— «Стоп! А чего мы вообще беспокоимся? Он же не знает форбуржский… Или знает?»

— «Господин Капитан такой человек, от которого можно ожидать чего угодно!»

Слова Доктора оказались пророческими. Снизу, из капитанского гальюна, донесся дикий, нечеловеческий ржач, от которого чуть не повылетали стекла в иллюминаторах. Старпом скроил удивленную гримасу и посмотрел на Лиссу и Доктора.

— Либо у него помешательство от злости, либо мы нихрена не понимаем в залесском юморе.

— Я есть надеяться на второй вариант…

— Дядя — ну я же просила!

Старпом жестом показал всем успокоится и дождаться развязки. Капитан появился через полчаса с книгой и слезами от смеха.

— Во блин дает маркизка! Я так давно не веселился. Зацените:

«Также меня потряс варварский обычай запираться в жарко натопленной избе голыми и бить друг друга березовыми, дубовыми или даже хвойными прутьями! Таким образом, наверное, внешне благопристойные залесские прихожане древнейшей (по их словам!) из церквей Святого Сына, воздают хвалу свои настоящим, языческим