Гюнтер Хофе - Мерси, камарад! Страница 36

Они сели в машину.

«А я уже и не верил, что еще когда-нибудь увижу море», — подумал Баумерт, глядя на безлюдный берег. Дул сильный боковой ветер. Рабочие, попадавшиеся на глаза, работали лениво, безо всякого интереса. Во Франции должно было находиться ровно пятьдесят тысяч военнопленных. Однако на строительстве оборонительных сооружений работало в три раза больше так называемых «трудообязанных». В довершение ко всему ежемесячно в рейх должно было отправляться девяносто тысяч рабочих. Лаваль дал даже заверение, что так оно и будет. Кто-то рассказывал об этом. «Жизнь уже дала трещину. Я вот сижу в машине эсэсовца, который везет меня в часть. Я волнуюсь, переживаю относительно того, как меня встретит Пфайлер. 4 июня сорок четвертого года я долго буду помнить. Но чувствую ли я себя по-настоящему свободным, вот в чем вопрос. Во всяком случае, ни тюремной решетки, ни засова я не вижу, хотя решетка и запоры, за которыми нас держит рейх, стали более очевидными».

Между тем машина свернула к Уистреаму.

— Остановись здесь, мы выйдем, а ты загони машину в укрытие! — приказал Дернберг шоферу. Штурмбанфюрер и Баумерт вышли, а Штернхальтер куда-то угнал свою большую машину.

— Мой дорогой Баумерт! — Глаза Дернберга отливали холодным блеском. — Мы с вами так мило познакомились, а сейчас вот расстанемся. Жаль, конечно. Но я буду вас вспоминать. И если когда-нибудь где-нибудь исчезнет какой-нибудь важный секретный документ, я первым делом подумаю о том, а не имеет ли отношение к этому исчезновению мой знакомый?

Баумерт промолчал. «Никогда в жизни ни у одного человека я не видел такого холодного лица, — подумал он и тут же вспомнил о другом: «Запомните один адресок на всякий случай!» А что такое этот «всякий случай»? Сейчас я свободен. И вряд ли в будущем буду иметь дело с какими-нибудь секретными документами».

— Вы молча соглашаетесь со мной — это хорошо, — проговорил Дернберг, так и не дождавшись ответа от Баумерта. — Значит, договорились, что я с вас теперь глаз спускать не буду, где бы вы ни находились. Ну и еще одно маленькое замечание. Если когда-нибудь, на случай если господь бог не убережет все же меня, а сатана завлечет в свои сатанинские сети и со мной что-нибудь случится, обо мне позаботятся коллеги из СД, не забыв, разумеется, и о вашем существовании. Однако они уже не станут гладить вас бархатной ручкой, как сейчас поступил с вами я.

Вольф Баумерт молча смотрел вслед удалявшемуся штурмбанфюреру, который направился к майору Пфайлеру.

«Запомните один адресок на всякий случай!» Никак не выходила у Вольфа из головы эта фраза, сказанная в тюрьме неизвестным ему французом.

Все стены унтер-офицерского казино были увешаны рисунками углем, на которых изображались обнаженные женские фигуры. Автором этих рисунков был унтер-офицер Блетерман. Каждый штрих, каждая линия на этих рисунках, казалось, наносились на бумагу только для того, чтобы создать эротическое впечатление.

Генгенбах зашел сюда, чтобы поболтать с Блетерманом и обер-ефрейтором Бернрайтером и как-нибудь незаметно перевести разговор на Хельгерта. Обер-ефрейтор Новотный не пришел, так как без него не могли обойтись при сервировке стола у командира, который ждал к себе гостя.

— Я, разумеется, очень рад, — начал Блетерман, — что скоро мне удастся вырваться на курсы. Как видите, кое-какую пользу можно извлечь и из трагедии под Радомышлем.

— Вас после того боя повысили?

— Да.

— Он не пожелал стать изменником, как Хельгерт, — вмешался в разговор Бернрайтер.

— Как вы думаете, почему Хельгерт не захотел воевать дальше? — спросил Генгенбах и весь напрягся, ожидая ответа.

— Объяснить это вовсе нетрудно. На него напал страх, ожесточенные бои надломили его психику, — уверенно, как бы со знанием всех обстоятельств дела произнес Бернрайтер.

— Перейти на сторону русских он решил еще раньше, — перебил его Блетерман. — А чтобы как-то завоевать симпатии красных, он пристрелил одного штурмбанфюрера войск СС. Мы находились от него в нескольких сотнях метров и все хорошо видели. После этого он повел нас в сторону русских позиций. А когда подошли русские танки, он решил, что все мы поднимем вверх руки и сдадимся в плен.

— Но мы решили его провести и не пошли за ним, — добавил Бернрайтер. — Кто-то закричал: «Измена!» И мы бросились бегом в сторону. Нам втроем в ту же ночь удалось выбраться из окружения красных.

— Вы говорите, что Хельгерт застрелил какого-то эсэсовского офицера?

— Да, из автомата.

— Как подчас мы обманываемся в людях… — неопределенно заметил Генгенбах.

Хлопнула входная дверь.

Бернрайтер вскочил с места и воскликнул:

— Баумерт, дружище! Тебя выпустили? Вот это здорово!

«Баумерт? — подумал Генгенбах. — Где-то я уже слышал это имя». Он повернулся к вошедшему.

— Это наш писарь, — представил Блетерман Баумерта. — Он только что вышел из тюрьмы.

Генгенбах протянул капралу руку. Очень высокий бледный человек, светловолосый, с темными глазами…

— Значит, выпустили из тюрьмы? — переспросил Генгенбах.

По лицу Баумерта разлился легкий румянец.

— Просидел несколько дней в военной тюрьме в Кане. В предварительном заключении. Но теперь все выяснилось.

— Поздравляю. («Какое поразительное сходство!») Разрешите задать вам один вопрос?

— Пожалуйста.

— У вас случайно нет родственницы среди телефонисток на юге Франции? Бывают же такие похожие друг на друга люди!

— У меня там сестра служит. — Глаза Баумерта стали чуточку темнее.

Блетерман и Бернрайтер, казалось, заинтересовались таким поворотом разговора.

— Я недавно познакомился с одной телефонисткой. Она была у нас на вечере с подругами. Очень милая девушка.

На лице Баумерта появилось выражение недоверия, удивления и беспомощности.

— Моя сестра служит в Нарбонне, — выдавил он из себя.

Обер-лейтенант рассмеялся:

— Все сходится. Вот это случай!

Баумерт сжал губы. «Мартина развлекается там на вечерах… И ничего не знает о том, что со мной произошло… Почему же она до сих пор не написала мне ни строчки? После освобождения из тюрьмы мне вместе с пистолетом и тесаком вручили и все письма, которые в это время приходили на мое имя. А для танцулек время у нее находится. А может, у нее что-нибудь было с этим офицером?»

Вслух Баумерт произнес:

— Как она там живет?

— Ты слышишь, Баумерт, они там себе на юге развлекаются, пока мы здесь стоим на страже фатерланда. — Блетерман потер руки.

— Мне бы хотелось с вами как-нибудь побеседовать… — И унтер-офицер направился к буфетной стойке.