Роза Сергазиева - Парадокс Дорианны Страница 36

Ксавье понял, что настал его звездный час и, склонившись к руке королевы, прикоснулся губами к мраморной коже.

Париж сходил с ума. Магнетические сеансы в одночасье стали модным развлечением. Иностранный эскулап, чтобы прослыть великим, не отказывал никому. Принимал и бедных и богатых. Как положено, денег с простых горожан не брал, зато сановитых пациентов заставлял платить по высшему тарифу. Понятно, что при таком ажиотаже все желающие не могли попасть на прием. Тогда маэстро начал магнетизировать (естественно, не за даром) домашнюю утварь, письменные принадлежности и одежду, а также… дворцы, улицы и парки. Однажды более сотни парижан привязали себя на бульваре к намагниченным Месмером деревьям и ждали начала воздействия.

Но счастливчиками считались те, кому удалось попасть непосредственно в клинику, на сеанс самого маэстро. Вот на подобное мероприятие и нацелилась Антуанетта. Чтобы сохранить поездку в тайне и не привлекать особого внимания, в Париж из Версаля отправились в карете графа. Ксавье опять долго мучился, выбирая достойное поездки платье. Требовалось подобрать в тон рубашке камзол, шляпу, перчатки, башмаки и даже пряжки на башмаках. Да, еще перо. Такое, чтобы выглядело впечатляюще, но в карете не мешало. Ведь ему предстояло несколько часов ехать рядом с любимой женщиной, и слишком большое украшение могло нарушить намечающуюся интимность. Но мечтам графа не довелось сбыться: Антуанетта сразу села на противоположную скамью и всю дорогу молча смотрела в окно, даже не бросив взгляда на дорогой бархат и бриллиантовые пуговицы кавалера.

Карета подъехала к клинике вовремя. Очередная партия жаждущих немедленного исцеления как раз проходила в двери, направляясь на магнетический сеанс. Пристроившись в хвост процессии, королева и Ксавье тоже проникли в полутемное помещение: все окна завешаны плотными шторами, стены – тяжелыми коврами и гобеленами.

Изюминкой сеанса считалась особая магнетическая машина, которая аккумулировала в себе поток лечебной энергии. Представьте себе деревянный чан, внутри которого плотно стоят десятка два запечатанных бутылок с водой, заранее намагниченной маэстро. Пробки упираются в железную штангу, которая собирает энергию из бутылок в один мощный пучок. От штанги в разные стороны торчат провода, по которым невидимое энергетическое «лекарство» расходится к нужным объектам. Ксавье уже было направился к волшебному чану, но Антуанетта схватила графа за руку и увлекла за один из огромных гобеленов (от пола до потолка). Она впихнула кавалера за тяжелое полотно и спряталась сама. Как рассказывали ей очевидцы, во время сеансов творится что-то непотребное: одни пациенты раскачиваются на стульях, другие падают на пол и начинают биться в конвульсиях, кто-то истерично смеется, кто-то заливается слезами. Позволить себе кувыркаться в бессознательном состоянии на полу королева не могла, что напишут потом в газетах! Поэтому решила спрятаться и понаблюдать за действом со стороны. Через приоткрытый край гобелена.

Между тем два десятка человек – участники сеанса рассаживались на скамьи вокруг чана и… прикручивали к платью, где, по их мнению, находились болезненные органы, провода, торчащие из магнетической машины. Потом дамы и кавалеры расправили руки и сцепились пальцами, образовав замкнутый круг – чтобы «энергия могла свободно пронзать тела». Наконец, все приготовления завершились. В огромном зале повисла тишина. Люди замерли в ожидании.

Стоять за гобеленом ужасно неудобно: тяжелое полотно, чтобы не задохнуться, приходилось все время придерживать одной рукой. Королева переступала с ноги на ногу, пытаясь найти точку опоры. Прошло 20 минут, в зале ничего не изменилось. Вокруг чана по-прежнему, не шевелясь, сидели люди. За гобеленом пахло пылью. Королеве пришлось отпустить край ткани, чтобы достать носовой платок и вытереть вспотевший лоб. И тут на ее плечо что-то упало. Антуанетта зажала рот рукой, чтобы не закричать от испуга. Второй рукой она набралась храбрости, пощупала плечо. И обнаружила… голову… графа Прованского. Надо же, а она и забыла о попутчике. Ксавье, то ли сопрел в духоте от «трехэтажного» слоя бархата, который надел на себя, то ли перенервничал в карете по дороге сюда, трепеща от неудовлетворенных желаний, словом, он сладко заснул и… прикорнул на плече у королевы. Она периодически стряхивала похрапывающего родственника, но голова графа опять падала ей на плечо. Так прошло еще минут 20. Напряжение в воздухе нарастало.

Наконец, пронесся шепот: «Начинается!» Зазвенели хрустальные колокольчики – заиграла стеклянная гармоника, гордость Месмера, он сделал инструмент сам. И в зал медленно вошел… нет, вплыл, потому что тело оказалось укутанным в широкий балахон, скрывающий ноги, высокий, широкоплечий мужчина. Он медленно стал обходить сидящих у чана людей. Периодически Месмер касался палочкой то плеча, то шеи кого-нибудь из присутствующих: человек нервно вздрагивал. Потом маэстро остановился как раз у того гобелена, за которым скрывалась Антуанетта, и повернулся так, чтобы все видели его лицо, а особенно – глаза.

– Спа-а-ть! – пронесся над залом нечеловеческий рык.

Граф дернулся от крика и… проснулся.

– Мама, – заорал он, щупая руками пространство, пытаясь понять, где находится. – Почему так темно и нечем дышать?.. Я, что, умер, и нахожусь в гробу?… Тогда почему стою? – даже в такой ситуации граф не потерял способность рассуждать логически. – Меня похоронили стоя? А-а-а, – эта мысль еще больше напугала Ксавье.

Крик перешел в визг. Перепуганный граф, не зная где выход, рванул напролом – вперед. Наступил на гобелен и упрямо, не смотря на сопротивление материала, молотил кулаками по выросшей на его пути «стене». В результате ткань не выдержала: гигантское полотно, заскрипев, рухнуло на пол, погребая под собой самого графа и ничего не успевшего понять маэстро. Карниз, на котором крепился гобелен, тоже вылетел из стены и со всего маху треснул по чану. В разные стороны полетели брызги стекла и намагниченной воды.

– Флюид вырвался на свободу и сейчас всех сожрет, – завизжали дамы и кинулись к выходу.

Но далеко им убежать не удалось. Провода, крепко прикрученные к платьям, держали подопечных намертво. И испуганные пациенты дружно повалились на пол. Образовалась свалка из юбок, ног и париков.

Антуанетта вырвалась еще в тот момент, когда падал злополучный гобелен. Поэтому орущий клубок из тел и ног уже не увидела. Она влетела в карету и приказала гнать в Версаль. Королева разозлилась на Ксавье: ее сопровождающий не только не помог, но оказался еще и обузой. Ничего, пусть теперь граф сам добирается до дворца. Если… вылезет в целости и сохранности из-под гобелена, цепляясь за балахон маэстро. Интересно, считающий себя погребенным за кого примет граф оказавшегося рядом с ним эскулапа? За дьявола? И королева расхохоталась, упав на подушки. Картина и впрямь забавная: Ксьавье и Месмер, бултыхающиеся под пыльным и тяжелым полотном. Но потом Антуанетта неожиданно замолчала. Произошедшая история напомнила ей что-то уже… давно знакомое. Ну, конечно, как она сразу не догадалась… Особенно это грозное: «Спа-ать!» Там, в другой жизни на профессорской даче принцесса как-то застала по телевизору фильм про психотерапевта, от взгляда которого люди теряли голову и начинали раскачиваться. Они точно также «лечились» с помощью «заряженной» воды. Значит, подобное уже случалось? Вернее, еще случится? Нет, не так… Да какая в конце концов разница, было это или будет – надо немедленно встретиться с королем. Людовик должен, наконец, высказать свое мнение по поводу всеобщего безумия и принять меры.