Константин Бояндин - Книга Снов. Шамтеран 3 Страница 37

– Сядь! – указала на краешек кровати. Провела пальцем по виску Лас, поднесла к носу.

– Да ты горишь, подруга! Это я тебя сбила, наверное…

– Уже?! – Лас попробовала вскочить и подбежать к зеркалу, посмотреть на зрачки. Но ноги не держали. Можно на зрачки и не смотреть, у неё всё начинается с того, что ноги плохо держат.

– Сейчас-сейчас! – Вейс бросилась к шкафу, открыла сумку. Подбежала к кровати, протянула Лас мандарин. Один из тех.

– Очень кстати, – Лас с удовольствием упала на спину, когда с мандарином было покончено. – На неделю раньше срока. Давно уже так не было.

– Это я, да? То… что я сделала вчера?

– А это важно, Медвежонок? – Лас закрыла глаза. – Ну что, делать тебе массаж? Будет очень горячо, – она пошевелила пальцами в воздухе.

Вейс засмеялась.

– Нет уж, я и от обычного вся таю, ещё не привыкла. Бегом в душ! Сегодня я о тебе забочусь.

* * *

Лас столкнулась с Тесан в коридоре. Похоже, внучка ходила смотреть на картины – в левом крыле их особенно много.

Тесан принюхалась, чуть открыв рот. Её счастье, что Вейс ушла на кухню – поговорить с Крайеном.

– Мандарин? – задала Тесан ненужный вопрос. Лас кивнула. Они долго смотрели в глаза друг другу и… расхохотались, обнявшись.

– Ой, я сегодня так чудила… – Тесан никак не могла успокоиться. – По парку бегала, песни пела… Ужас как приятно! И голова почти ясная! Ну что, няня, сегодня вечером в парке, да?

И они снова расхохотались. Взялись за руки и пошли – в другое крыло.

– От тебя сейчас глаз не отвести, – призналась Тесан. – Сиди уж дома, а то нам с бабушкой придётся поклонников отгонять!

И снова рассмеялись. Для меня это всё время было наказанием, подумала Лас. Никогда не ела мандарины, не пила таблетки. Все смотрели на меня странно, особенно Гроза. Всё по-старинке – море и хижина, отвар и эти мерзкие медузы. И зачем, спрашивается? Для кого? Днём ломит суставы, ночью болит живот и голова, и огонь в крови, и не с кем им делиться…

Сегодня ночью в парке, Тесан. Споём в два голоса.

– Возьми, – Лас протянула ей мандарин. – Бабушка запаслась.

– Она тоже?! – Тесан неподдельно изумилась.

– Ещё нет, а жаль, – и они снова расхохотались. Самым неприличным образом. Но плевать было на все и всякие приличия.

Аратрин-Лан-Таэр, Неиверин 20, 6:45

Завтракает хозяйка рано. Но, по её словам, гости вольны завтракать и так далее, когда хотят – просто сказать об этом Сэнье.

За завтраком молчали. Здесь тоже принято молчать, и это хорошо, подумала Лас. Я сейчас такого могу наговорить… в голове невесть что крутится, хорошо, что Дормана нет рядом! Я бы не удержалась!

– …Вы уверены, что вам стоит выходить из замка? – поинтересовалась Вессен. – Я не знаю, как вы проводите такие дни, но могу вам дать всё, что потребуется.

– Нет, спасибо, – после мандарина всё стало совсем по-другому. Семьдесят лет, подумала Лас. Семьдесят лет я приносила себя в жертву… чему? Чего добилась?

Ты нашла друзей. Ты их просто не замечала, а теперь заметила.

– Вам нехорошо? – Вессен обратила внимание, что Лас будто бы прислушивается к чему-то. Но никого рядом нет, ей самой ничего такого не слышно.

– Я справлюсь, – пообещала Лас. – В такое время это случается чаще, вот и всё.

– Что случается, простите?

– Голоса. Я слышу голоса. Их голоса, свою маму, кое-кого ещё.

Вессен покачала головой. А Стайен ничего такого не заметил. Или аппаратура не может определить, или… Но зачем ему обманывать или скрывать что-то? Он прав, я уже начинаю всех во всём подозревать. Сторожу картину – величайшую ценность во вселенной, которая лишила меня всех друзей. Почти всех.

– Мы можем помочь вам.

– Я здорова, – Лас, хоть и ниже ростом, взглянула свысока. – И исследования ничего не показали, ведь так? Это не болезнь, таблетки тут не помогут.

– Давно вы начали их слышать?

– С тех пор, как умерла мама, да пребудет под Светом. Она была первой.

– Лас, если я могу чем-то помочь…

– Я хочу знать, чем вы занимаетесь, – Лас посмотрела в её глаза. – Хочу знать, что за картина, почему вы её и любите, и ненавидите. Откровенность за откровенность! Я расскажу вам, что вы спросите, вы расскажете мне. Только честно.

– Договорились! – Вессен пожала ей руку. Вот сейчас она очень похожа на Грозу, подумала Лас, и облекла мысли в слова.

Вессен улыбнулась.

– Спасибо. Я очень хотела бы услышать о ней побольше. Она о себе мало рассказывала.

Лас почувствовала, что сердце забилось сильнее. Расскажу, подумала она. Всё расскажу. С того дня, как увидела впервые. И начала бы, но…

– Няня! Мы только что узнали – в городе выставка роз! Крупнейшая в году! Давайте съездим!

Тесан и Эверан. Запыхавшиеся.

Лас посмотрела в глаза хозяйки замка.

– Простите, я не могу составить вам компанию, – вздохнула Вессен. – Но вы привезёте снимки?

– Мы привезём! – заявила Тесан. – Няня? Поедем? Осталось три часа!

– Поедем! – решила Лас. – А где бабушка?

– Она занята! У них там на кухне очень важное совещание! Стайен сказал, что подвезёт её, как только она освободится.

Лас и внуки, Тессегер-Лан, Неиверин 20, 9:45

– Слишком быстро добрались, – вздохнула Тесан. – Няня, давайте пока в парке посидим! Выставка откроется через сорок пять минут!

«Сокола» вела она, и до сих пор была в восхищении. Наверное, потому, что ей не запретили гнать во весь опор. Во весь разрешённый правилами опор – то есть, на пятьдесят километров в час ниже скорости звука. Гнать получилось недолго – быстро кончались никем не населённые области – но Тесан намеренно отклонялась от маршрута и пролетала над горами, чтобы лишний раз нажать на педаль газа. Как мало нужно для счастья, думала улыбающаяся Лас. Она боялась больших скоростей только первый год. Потом, привыкнув к «норову» «Сокола», летала и ездила иногда очень и очень быстро. Один только раз Вейс не стала бурно возражать против таких гонок – когда они возвращались домой в непогоду и, неожиданно, из клубящихся низких туч на воду опустился подсвеченный молниями хобот смерча…

– Не нужно было так гнать, – рассудил Эверан. – Ты же хотела пейзажи поснимать? Ну и снимала бы.

– А, потом, – отмахнулась девушка. – Вери, ну-ка беги, возьми мороженого!

– А сама размяться не хочешь?

– У твоей сестры уважительная причина! У неё голова сейчас не тем, чем нужно, занята!

– Она у тебя постоянно чем попало занята, – отметил Эверан, но пошёл.

– Возьми на всех! – крикнула Тесан вдогонку.

– Может, ещё мандарин? – предложила ей Лас, когда Эверан отошёл подальше.

Тесан расхохоталась, быстро взяла себя в руки.

– Ой, нет, меня после него на смех пробивает, еле сдерживаюсь. А тебя?

– Меня тоже. Но десятилетия упорных тренировок…

…Прохожие с удивлением и улыбкой смотрели, как две девушки сидят на скамейке, обнявшись, и погибают от смеха.

* * *

– Теаренти?

Они обернулись, все трое. Лас как раз рассказывала, как впервые вывела розу с разноцветными лепестками.

Репортёр. Молодой человек. Я видела его, вспомнила Лас. Там, где мы смотрели на фейерверк.

– Простите, – репортёр коротко поклонился. – Скажите, теаренти, вы не родственница Лас-Таэнин эр Тегарон?

– Родственница, – подтвердила Лас, стараясь не улыбаться. Тесан хотела что-то добавить, но брат резко ткнул её локтем в бок.

Репортёр просиял.

– Так значит, вы приехали на выставку! Вы позволите? Я хотел бы сделать снимок первым.

Лас встретилась взглядом с Тесан. Та улыбнулась, пожала плечами. Эверан сделал то же самое.

– Да, мы приехали на выставку, – согласилась Лас. – Кстати, пора идти!

– Минутку! Вы позволите?

Они с удовольствием позволили. Хотя самой довольной была Тесан.

– Идём, – она схватила няню за руку. – Там сейчас народу будет – не протолкнуться!

Так оно и оказалось – люди спешили в глубину выставочного центра – к главному павильону. Лас шла, внуки держали её за руки, она с улыбкой слушала их в пол-уха.

Она замерла, когда увидела. Плакат – огромный, во весь фасад здания. Прекрасный, хорошо построенный коллаж. Ступени, ведущие в мраморную беседку, корзины с розами, самых разных сортов, а у самого входа в беседку…

Она сама. В парадном одеянии. По пальцам одной руки можно сосчитать случаи, когда она надевала его.

– С днём рождения, няня! – Тесан, совершенно не смущаясь, привлекла няню к себе и легонько прикоснулась губами к её щеке. Эверан сделал то же самое. – С днём рождения!

И тут их заметили остальные репортёры.

* * *

– Теаренти! – распорядитель выставки – крупный, кряжистый южанин с пышными усами – спустился с возвышения и учтиво поклонился. – Вы так похожи на Лас-Таэнин! Вы её родственница?