Томас Гриниас - Пророчество атлантов Страница 37

— Глобуса в краеугольном камне Капитолия нет, — сказал Конрад.

— Конечно. Кейси перенес его после войны 1812 года. Мог бы у меня спросить, малыш.

— Мог бы и на похороны прийти, — вздохнул Конрад.

— На чем? — Геркулес показал на ноги. — К тому же мы с твоим стариком и не рассчитывали, что я столько протяну. Мы думали, тебе самому придется все вычислять. Пришлось творить загадку в камне и надеяться, что у тебя хватит мозгов с ней справиться. Похоже, не хватило.

— Так сколько ты меня уже ждешь?

— А давно Плут отбросил копыта?

«Четыре года», — со стыдом подумал Конрад. Очевидно, Реджи ждал посещения сразу после смерти отца, но Конрад был слишком погружен в свою печаль после гибели и катастрофы в Антарктиде. Несчастный Геркулес все это время провел в ожидании, бередя раны в кровати, к которой его приковал генерал Йитс.

Сказать Конраду было нечего, поэтому вместо него заговорила Серена, сразу же переходя к делу:

— Здравствуете, дядя Геркулес. Я…

— Я знаю, кто ты, сестра Сергетти. Рад познакомиться.

— Мы считаем, что глобус — где-то под Библиотекой конгресса, — сказала Серена. — Кейси и его сын Эдвард, работавший над интерьером, оставили подсказки в виде зодиакальной карты. Но доктор Йитс не в силах разгадать эту тайну, и мы надеемся на вас.

Выразительность ее австралийского акцента оживила старика Геркулеса, и он одобрительно осклабился, подмигнув Конраду:

— Много с ней мороки, а?

Конрад глянул на Серену.

— Хватает. Что касается глобуса…

Геркулес повернулся к Серене:

— Так ты думаешь, мы, масоны, дьяволопоклонники?

— Я думаю, вы поклоняетесь знанию, — ответила Серена, не поддаваясь на провокацию. — Опасность в том, что вы поглощены познанием, но никогда не придете к истине.

— Масонство не религия, сестра Сергетти. Мы за просвещение, а не за спасение.

— А значит, вы сотворили себе кумира из познания, — парировала она. — Именно так сатана искушал Еву в райском саду.

— Выходит, все-таки идолопоклонники?

— Выходит, что так, — улыбнулась Серена.

Гнетущая тишина наполнила комнату.

— Знаешь, Йитс, твоя подружка мне напоминает одну дамочку, звали ее Энн Ройал, — наконец изрек Геркулес. — Первая известная журналистка Америки, та еще подстрекательница, все вопила о коррупции в правительстве, и это на заре девятнадцатого века!

— Энн Ройал? — отозвался Конрад.

— Да, а жила она в то время на Би-стрит, около Второй и Капитолия, — продолжал Геркулес. — Ее муж, капитан Уильям Ройал, был масоном. Долгие годы масоны, преданные идее визирования плана столичной застройки относительно небесных светил, собирались в цокольном этаже дома Ройалов на тайные совещания. Однако наступили времена, когда масонам не удалось сохранить даже сам дом — его снесло подразделение инженерных войск.

Конрада охватило ощущение предчувствия. Все это было сказано неспроста. Насмешка в глазах Геркулеса что-то скрывала.

— Почему военные снесли дом Энн Ройал?

— В 1890 году Кейси потребовалось место для строительства Библиотеки конгресса, и нужно было заложить северо-восточный краеугольный камень.

«Вот оно что», — подумал Конрад.

Серена тоже все поняла: масоны перенесли глобус в цоколь дома Энн Ройал, а затем построили библиотеку на этом фундаменте. Дом сломали, но его фундамент остался под Библиотекой конгресса.

Конрад нахмурился.

— Радиант, которому я следовал, пересекает Большой зал библиотеки в юго-восточном направлении. Фундамент должен быть где-то под северо-восточным углом здания?

— Он там и находится, — согласился Геркулес, — но подходной тоннель — в юго-восточном углу.

— Какой еще подходной тоннель? — заинтересовалась Серена.

— Принеси мои бумаги, я покажу.

Конрад и Серена обшарили глазами комнатушку; в ней ничего не было, кроме зеркального комода с пожелтевшей от времени фотографией Геркулеса и Йитса-старшего.

— Посмотрите в рамке.

Конрад вынул фотографию из рамки и отлепил от нее тоненький, сложенный несколько раз лист. Геркулес жестом велел развернуть протянутую бумагу.

— Уже и не разберешь ничего, но я объясню.

На схему потребовалось какое-то время. Оказалось, что перед ними планы, вертикальные проекции и детализированные чертежи здания Библиотеки конгресса, на которых стояли штемпель «Эдвард Пирс Кейси, архитектор, Бродвей, 171, Нью-Йорк» и подпись Бернарда Грина: «Управляющий и инженер строительства».

— Видишь, радиант пересекает зодиакальный круг в знаке Девы на полу главного зала. — Геркулес ткнул в бумагу узловатым пальцем. — В конце дня все в столице пронизано знаком Девы. Весь город равняется на Пречистую Деву.

— Извините, не соглашусь, — сказала Серена. — Звездная Дева — это Изида, а не Мария, несмотря на все попытки астрономов Ватикана христианизировать ее в средневековье. Зодиак, по сути, — это астрологическая часть философии детерминизма, утверждающей главенство судьбы, а не свободной воли. Если за человеком не признается право выбора, о правах человека и речи быть…

— Может, для кого-то все это и так, — перебил ее Геркулес, — но для масонов Пресвятая Дева — символ дома и очага, матери-кормилицы и грядущего изобилия. Как Новый Свет для отцов-основателей.

— Тогда в ваших звездах — знаки женофобии.

Геркулес был в восторге от Серены.

— Тут ты права, сестра. Всякий раз, как связываешься с Богом или звездами, требуется дева. Без нее — никак. — Он явно развеселился. — Без девы дело никак не выгорит, сынок. А теперь их у тебя целых две — одна небесная, а одна — здесь, на земле. Да какая! Не девчонка, а огонь!

ГЛАВА 24

Сынок Плута и монашка ушли, а Геркулес задремал и проснулся только к вечеру. Старый солдат думал о том, что им удалось раскопать, немного жалея, что не сказал обо всем.

Порассказать ему было что.

Трясущейся рукой он вытащил из-под кровати старый кинжал с масонскими письменами. Клинок передавали из поколения в поколение — по слухам, это было оружие Джорджа Вашингтона. Геркулес хранил кинжал под кроватью по одной лишь причине — чтобы какой-нибудь санитар не стащил. Кинжал предназначался в подарок сынку Плута, но об этом в суматохе как-то забылось. Последнее время память была ни к черту, да и все остальное тоже.

В коридоре раздались шаги, и Геркулес спрятал кинжал под халатом. Два крепких санитара с креслом-каталкой появились в дверях. Бренда зачирикала о физиопроцедурах.

«Что-то меня мутит — кормят всякой дрянью», — подумал Геркулес, когда его катили по коридору.