Николай Буянов - Искатель. 2013. Выпуск №7 Страница 38

Черная туша хозяйского дома, черная туша парка с неработающим теперь фонтаном, разом утратившим былое очарование, — если в этой мышеловке и был сыр, то выглядел он не слишком аппетитно. И даже единственный здесь источник света, еле просматриваемый меж деревьев, не спасал положения.

— Что это? — спросил Егор, указав на огни.

— Сторожка, — ответил Дамир. — Полиция оставила своего человека следить за домом.

Они пересекли парк и подошли к сторожке — стеклянной будке сбоку от ворот, освещенной изнутри неоновыми лампами. Азиат заглянул внутрь и коротко доложил:

— Никого.

— Охранничек, мать-перемать, — сквозь зубы процедил Егор. — Где же его носит?

…Они обнаружили его по чистой случайности: кому-то из них пришло в голову заглянуть в щель между стеной сторожки и воротами — слишком узкую щель, чтобы вместить человеческое тело. И все же они наткнулись на него именно там, без особой натуги вытащив наружу.

Парень и при жизни не казался богатырем, после смерти же выглядел как тринадцатилетний мальчишка, которого зачем-то одели в полицейскую форму. С такой фигурой свободно можно было бы сделать карьеру форточника — если бы парень не предпочел опасную и малооплачиваемую работу в органах. Егор посмотрел в мертвые глаза — строгие и немного удивленные (видимо, последними словами парня были «Предъявите-ка документики, гражданин!»), перевернул труп на живот и сказал:

— Перелом шейных позвонков. Профессионально сработано.

— Вижу, — коротко отозвался Дамир и задумчиво пожевал губами. — Придется все-таки вызвать подмогу. Подождите здесь.

— Вы куда? — встревожился Егор.

— Мой мобильник остался в машине.

— Разве в сторожке нет телефона?

— Только внутренний.

— Хорошо… Тогда передайте вот что: на улице Ключевой, в пятиэтажном доме в глубине двора, рядом со школой, в сто двадцать четвертой квартире находится молодой парень. Его зовут Дмитрий, он важный свидетель по делу об убийстве Юлия Милушевича. Запомнили?

— Запомнил, — без эмоций ответил Дамир и растворился в темноте, оставив Егора наедине с особняком.

Дом не подавал признаков жизни: не дом, а мертвый силуэт с двускатной крышей и почившими в бозе башенками по углам фасада. Даже тьма вокруг казалась более одушевленной: она шумно вздыхала, ворочалась с боку на бок и источала запахи, словно большое косматое животное. В отличие от особняка она так и приковывала к себе внимание, поэтому Егор чуть не пропустил момент, когда в окне первого этажа, слева от парадной лестницы, мелькнул свет. Свет был неяркий и какой-то колеблющийся: не настенное бра, не настольная лампа и уж тем более не антикварная люстра под потолком. Скорее это напоминало мощный фонарь в чьих-то руках (первая ассоциация, толкнувшаяся в сознание). Фонарь — или…

Полыхнуло так, что пришлось зажмуриться. Звонко лопнуло стекло, и ярко-оранжевое пламя с победным ревом устремилось наружу, разметав тьму одним кавалерийским наскоком. Дом осветился, на стволах деревьев заиграли багровые всполохи, и каменные дельфины в пустой чаше фонтана обрели четкие очертания. Егору вдруг показалось, что они закричали: если верить авторам фильма «Флиппер» — культового сериала из Егорова детства, — дельфины обладают голосами…

Потом Егор понял, что ошибся: кричали из дома. Крик было короткий и настолько слабый, что вполне мог почудиться. Однако все это Егор додумывал уже на бегу, пересекая лужайку, взлетая вверх по ступенькам, дергая ручку двери (открыто: замок сломан, печать сорвана…)

Знакомый холл с мраморными колоннами и греческими вазами на кованых подставках, двери в гостиную, два коридора: в правом крыле — комнаты прислуги, в левом — хозяйская спальня и кабинет. Оттуда, из левого коридора, явственно тянуло дымом. Егор метнулся к двери в кабинет, толкнул — и прянул назад, инстинктивно закрыв лицо ладонью. Жар был нестерпимым. Огонь бесшумно пожирал занавески, лизал потолок и дубовые панели на стенах, заставлял корчиться в муках тяжелую мебель и книги на стеллажах.

Посреди комнаты лежал человек. Пламя еще не добралось до него, но это было делом нескольких секунд. Егор натянул куртку себе на голову, проскочил сквозь огонь и склонился над лежащим. Тот был жив, хотя и серьезно ранен: волосы на темени были испачканы кровью, кровь натекла вниз и образовала лужицу на полу. Человек почувствовал чужое присутствие и пошевелился. Егор ухватил его под мышки и поволок к выходу, ощущая, как нестерпимо жжет поясницу и трещат волосы на затылке.

— Помогай! — хрипло крикнул он.

Раненый завозился активнее. Егор оглянулся: до двери в коридор оставалось шага три-четыре, не больше, но их перекрывала сплошная стена из огня. И там, за этой стеной, стоял человек. Егор открыл рот, чтобы позвать его на помощь, но сверху вдруг упала тьма накрыла его с головой — ему было так уютно там, в этой тьме…

Глава 14

Потерпевшие

Правая рука болталась на перевязи, создавая множество проблем при самых банальных операциях. К примеру, завязывании галстука, с которым Егор и двумя руками справлялся с великим трудом. На галстуке настоял Колчин, ненавязчиво пригласив Егора зайти в прокуратуру: «Только умоляю, оденьтесь поприличнее. Вас ждет встреча с дамой».

— С Марией? — обрадовался Егор. — Вы ее отпустили?

— Не все так быстро, — остудил Колчин его пыл. — Следствие еще не закончено.

Егор вздохнул и спросил без всякого интереса:

— А что за дама?

— Гм… Считайте ее свидетельницей по делу. Между прочим, она француженка, так что извольте соответствовать.

— Вообще-то я во французском не силен, — ляпнул Егор первое, что пришло в голову.

— Не беспокойтесь, по-русски она говорит как мы с вами.

…Колчин возник в палате сразу же, едва Егора привезли из манипуляционной. Окинув пострадавшего скептическим взглядом, он устало обронил:

— Ума не приложу, что с вами делать.

— Расстрелять из табельного оружия, — мрачно предложил тот.

— Хорошая мысль. Жалко только расстраивать Дамира: он массу усилий приложил, чтобы вас спасти.

— Это он меня вытащил?

Колчин кивнул.

— И вас, и субъекта, за которым вы следили.

— Значит, вы в курсе…

— Более-менее. Кое-что рассказал Дамир, кое-что — ваш Дима Слон.

Егор покачал головой.

— Странно, что убийца оставил мальчишку в живых. До этого он не слишком церемонился.

— Боюсь, что убийцу вы как раз упустили, — возразил Колчин.

— Что значит…

— Коллекция Юлия Милушевича исчезла. — Следователь помолчал. — То, что невозможно было унести, преступник оставил — для отвода глаз, чтобы все решили, будто коллекция сгорела в пожаре, но основное пропало.