Лавровый венок для смертника - Богдан Иванович Сушинский Страница 38

— Можете считать, что отомстили, — спокойно парировала Эллин, вновь берясь за бутылку и наполняя свою рюмку. — Намерены продолжать в том же духе?

— Не стану уподобляться индейцу, вышедшему на тропу войны. Постараюсь выслушать вас. Итак, что вы имели в виду, когда зашла речь о некоем «прозрении»?

— А то, что сегодня вы слишком уж не похожи были на человека, решившего, что в три часа ночи он добровольно погибнет. Когда, стоя во дворе, вы достали ключи от дома, у меня, конечно, хватило такта не поинтересоваться, с каких это пор смертник, выходящий в море, чтобы никогда не вернуться на берег, отправляется к пристани со связкой ключей. Да к тому же — с набитым кредитными карточками и наличностью бумажником, на еще с вечера заправленной — хотя вы и пытались уверить меня в обратном — машине. Вы не объясните мне, что это за безразличие такое к судьбе своего состояния? Особенно, если учесть, что всю жизнь вы фанатично заботились о его приумножении.

— Почему вас это интересует? Каждый «уходит» по-своему.

— Это уж точно. И все же просматривается нечто общее. А тут никакой предгробной суеты, никаких нотариальных стенаний. Хотите предстать перед сим миром в облике человека не от мира сего? Так это тоже не в вашем амплуа.

34

От гибели Кроушеда спасло какое-то сверхъестественное чутье. Выждав, когда Шеффилд спустится в каюту, он заглушил двигатель, поднял парус и, быстро связав обрывками каната аварийный плотик с двумя спасательными кругами, спустил это свое «плавсредство» на воду со стороны кормового трапа. Перейдя на него, он еще несколько минут шел вслед за катером на буксире, а затем, перерезав канат, улегся на плот, чтобы таким образом спастись от взрывной волны.

Прошло еще минут десять, отставной моряк уже решил было, что предчувствие подвело его, когда впереди прогремел такой взрыв, что, казалось, его суденышко взлетело на вершину мощного «султана». Вслед за ним, на гребне тайфунной волны, оказался и сам палач со своим плотиком.

Достигнув места взрыва, Кроушед выловил несколько обломков бота и, отмотав заранее приготовленную веревку, умело связал их со спасательным плотиком. Получилось некое подобие несуразного, но довольно устойчивого ковчега, восседая на котором старый моряк уже мог спокойно орудовать уцелевшим веслом.

Быстро сориентировавшись по наручному компасу, он направил свою посудину на северо-восток, и часа через полтора, когда далеко в океане забрезжил рассвет, увидел прямо по курсу небольшой скалистый мыс Ричмонда.

Пиратская коса, на которую мечтал ступить Том Шеффилд, оставалась где-то за грядой лесистых холмов, однако Адмирал и не стремился попасть на нее, поскольку неминуемо встретился бы с кем-то из обитателей рыбачьего поселка. Свидетели спасения ему ни к чему. Оставить Ричмонд он собирался так же незаметно, как и попал на него.

Проведя плот между скалистыми островками, моряк достиг мыса и, торжествуя, сошел на берег. За свою долгую жизнь он уже дважды терпел катастрофы на море и, по старой морской традиции, третья должна была стать погибельной. Она действительно оказалась самой опасной и невероятной, но, что удивительно, спасение его проходило куда благополучнее, нежели во время предыдущих трагедий.

Кроушед поднялся на каменный уступ и несколько минут стоял там, обращенный лицом в сторону Рейдера. Потрясая поднятыми вверх кулаками, он мстительно рычал, подобно разгневанному вожаку стаи. Теперь он знал, кто его враги, знал их силу, и возвращение его будет страшным.

Весь день он скрывался в скалах неподалеку от причала, наблюдая, как местные рыбаки уходят в море и возвращаются к берегу, и поддерживая бодрость духа коньяком из карманной бутылочки. А как только небольшая гавань обезлюдела, похитил первую попавшуюся лодку, на веслах отошел от косы и поднял потрепанный парус.

Под утро разыгрался шторм, но старый моряк, решивший добраться до Рейдера незамеченным, лишь возрадовался ему: в такую штормовую, туманную погоду вряд ли кто-либо из рейдерцев решится выйти в океан. Даже «гнев небес» казался ему сегодня божьей милостью.

На рассвете Адмирал подошел к самой безлюдной части острова, неподалеку от Последнего Пристанища, и тотчас же затопил шлюпку… К дому тоже пробрался незаметно, а поутру появился в поселке — небритый, пьяный, с видом человека, умудрившегося двое суток прокутить, не выходя из дома. О чем и поведал угрюмому соседу-датчанину, обеспечив себе, таким образом, алиби в деле о гибели Шеффилда и Эварда.

Твердо убедив себя, что с полицией ему дела иметь не придется, ибо вряд ли кто-либо из подопечных подполковника Нэвэла станет затевать расследование по поводу его причастности к исчезновению Эварда, палач тем не менее начал искать способ легализации своего положения на Рейдере. Несколько раз он порывался звонить то полковнику Согреду, то майору Коллину; даже хотел явиться к подполковнику Нэвэлу и честно рассказать, как все происходило… Возникала и совсем уж сумасбродная идея — обратиться к редактору газеты «Посреди океана» леди Удайт, чтобы с ее помощью поведать миру историю, связанную с ночным взрывом в океане. Но всякий раз инстинктивное чувство опасности удерживало его от непродуманного шага.

Чтобы как-то напомнить о себе и прояснить ситуацию, он позвонил в приемную начальника тюрьмы. Якобы для того, чтобы узнать, не понадобятся ли в ближайшее время его услуги. И был поражен, когда дежурный сержант сообщил ему, что полковник Согред покончил с собой, выбросившись с балкона.

— Полковник Согред — с балкона?! — с отчаянной грустью рассмеялся старый моряк. — В таком случае, нам с вами, сержант, следует повеситься на бюстгальтерах.

— Хоть вы себя берегите, мистер Кроушед, — не воспринял его идеи полицейский. — Когда начальники тюрем начинают выбрасываться из окон или с балконов — это очень плохой признак. К тому же, поговаривают, исчез писатель Грюн Эвард, навещавший недавно сэра Согреда. Вот так вот, вдруг взял и… куда-то запропастился.

— Может, он-то, молитвы святого Пантелеймона, и погубил полковника Согреда? По приказу мафии?

— Кто знает, кто знает…

— Интересно, когда исчезают палачи — в глазах тюремщиков и заключенных это хорошая примета, не в курсе? — пошутил Кроушед в духе своего ремесла.

— Смею предположить, что да, — не задумываясь, утвердился в этой крамольной мысли сержант. — В камерах было бы сплошное ликование. А когда заключенные начинают ликовать, охране впору рвать волосы.

— А что майор Стив Колин, который вроде бы просился в отставку?

— Исполняет обязанности начальника тюрьмы. Правда, распоряжения отдает в основном из дому. Позвоните ему, мистер Кроушед, пока он не последовал примеру шефа.

«А ведь может последовать», — ничуть не усомнился Адмирал. Вся его воинственность неожиданно испарилась. Еще несколько минут назад