Луи Буссенар - Среди факиров Страница 39

— Злые, жестокие, горделивые безумцы, о которых я забочусь не больше, чем о трупе свиньи! Лицемеры и интриганы, чьи тайны и убежища мне давно хорошо известны, и которых я буду постоянно преследовать!

— Спрашиваю тебя еще раз, кто ты?

— Я — тот, кто посоветовал англичанам осквернить тело Нариндры… Я — брамин, лишенный своего сана… я — индус, отрекшийся от своей веры… я — живое воплощение ненависти к кастам… и заклятый враг тех, кому ты служишь. Я — Биканель!

При этих ужасных словах злодея, который в дерзкой речи разоблачил свое инкогнито, Берар моментально овладел собой. Он подумал, что присутствие Биканеля в пагоде представляло для беглецов ужасную опасность. Он хотел бежать, чтоб предупредить капитана и его слуг, направился к двери и закричал от ярости, увидев, что она заперта. Биканель крикнул ему в прежнем отвратительном насмешливом тоне:

— Ну, мой бедный Берар, ты совсем дурак. Как, неужели ты незнаком с тайнами этого старого здания? Ну, так я сообщу тебе, что эта дверь находится в полной зависимости от потайного входа, в который я только что забрался. Эта дверь может открыться только тогда, когда я захочу… а так как я не хочу ее открывать, то ты умрешь здесь от голода и жажды! До свидания, Берар, или, лучше сказать, прощай!

При этих словах злодей спустился по маленькой потайной лестнице, проделанной в стене.

Трудно представить себе, сколько в этих старых пагодах, устроенных вроде средневековых крепостей, всяких ходов, переходов, лестниц, подземных темниц, двойных дверей, потайных ходов! Так как темнота была полная, то Биканель зажег маленькую лампочку, которую он оставил там заблаговременно, предвидя последующие события. Потом он продолжал медленно и осторожно спускаться по этой лестнице, по сторонам которой зияли отверстия, темные, как концы водосточных труб. Таким образом он спустился до фундамента пагоды, сложенного из гранитных плит, скрепленных железными прутьями, спаянными свинцом. Все вместе представляло собой такую плотную массу, которую даже пушка не могла бы разбить. Он очутился в подземной комнатке, вероятно, тюремном помещении, без другого видимого выхода, кроме маленькой каменной лестницы.

Здесь экс-брамин огляделся, отсчитал восемь шагов, повернул направо, отсчитал три шага и остановился, ощупывая своей босой ногой слой мелкого песка, покрывшего пол. Нога его наткнулась на какой-то полукруглый предмет. Он нагнулся, осветил этот предмет лампой и увидел крепкое железное кольцо.

— Это я и искал, — сказал он, — память мне не изменила. Однако прошло десять лет с тех пор, как я, в качестве брамина, гостил некоторое время в святой пагоде!

Он поставил лампу на пол, схватил железное кольцо обеими руками и стал дергать его изо всех сил, упираясь ногами. Послышалось глухое и медленное рокотанье, будто гранит падал на гранит, потом, странное дело, одна часть тяжелого пола опустилась, а другая приподнялась, став вдоль внутренней стены. Вероятно, это был очень искусно устроенный рычаг, если относительно малое усилие могло привести в движение несколько каменных плит. Опустившаяся плита открыла сводообразное отверстие, проделанное в самом фундаменте; оно было так хорошо скрыто, что глаз никак не мог различить его. Агент тайной полиции быстро бросился туда и, сделав несколько шагов, очутился между огромными камнями, за которые цеплялись корнями крошечные, но густые и колючие кустики.

Над его головой блестели звезды; молодой месяц исчезал за огромными смоковницами, окружавшими крепость. Итак, он был теперь на свежем воздухе. Он издал свист, напоминающий свист змеи, потом сел на камень и ждал. Через несколько минут под деревьями раздался такой же свист, потом послышался шорох веток и листьев. Он ответил резким хрипением, которым выражает свой гнев найя (naja), ужасная змея, укус которой причиняет смерть. Тотчас же появилось десятка два человек, которые вынырнули из чащи в разных местах и окружили его.

— Все готово? — спросил какой-то гигант, одетый по-индусски, с лицом, скрытым под черной маской.

— Да, милорд, все готово! Вам остается только идти за мною в пагоду, потайной вход перед вами открыт!

— Well! Я к вашим услугам!

— Так следуйте за мной!

— God-by! Вы не особенно торопились! Я жду вас вот уже сколько времени! Не примите только это за упрек!

— Терпение — это восточная добродетель, неизвестная западным людям, но составляющая нашу главную силу!

При этих словах агент английской полиции двинулся вперед по таинственной дороге, по которой он только что шел. Все остальные гуськом последовали за ним; они вместе вошли в подземное помещение и стали подниматься по лестнице; тут закрылся потайной вход. Биканель шел впереди, высоко держа зажженную лампу, чтоб освещать путь и уберечь всех от неосторожного шага. Все шли босиком, не производя ни малейшего шума, с кинжалами в правой руке. Агент углубился в один из боковых коридоров, выходивших на лестницу, чтоб миновать комнату, в которой был заключен, вероятно, до самой смерти, бедный факир. Скоро они дошли до отдаленного павильона, где находились комнаты беглецов. Те спокойно спали, чувствуя себя в полной безопасности. Агент поставил у выходов часовых, отдав им приказание немедленно убивать всякого, кто попытается спастись бегством, кроме женщин. Отдав это жестокое приказание, он вошел в комнату, где на кровати с пологом спал капитан Пеннилес. Быстрые шаги ночного посетителя разбудили его. Он увидел при свете ночника его неясный силуэт и спросил:

— Это ты, факир? Что случилось?

Ничего не отвечая, злодей схватил набитую перьями подушку, бросился, как тигр, на капитана и закрыл ему рот, так что тот не мог произнести ни звука. Затем полдюжины нахалов кинулись на Пеннилеса, который, задыхаясь, не мог защищаться. Его связали, лишив малейшей возможности пошевельнуться. Это ужасное насилие совершилось без малейшего шума, так тихо, что миссис Клавдия, которая спала в соседней комнате вместе с Мэри, не проснулась. Теперь оставалось связать Джонни и Мария, которые спали в том же флигеле. Несмотря на огромную силу этих двух молодцов, борьба продолжалась недолго. Схваченные во время сна, полузадушенные, они были вынуждены покориться, так же как и их командир.

Теперь оставалось захватить миссис Клавдию и Мэри, которые все еще спали, а также Патрика, спавшего в комнате, смежной с этими двумя помещениями. Они начали с последнего. Боб, невольный заговорщик, вместо того чтоб забить тревогу, стал вилять хвостом, когда его друг индус появился в комнате. Патрик, полупроснувшись, улыбнулся и спросил вошедшего, что ему нужно.

Тот подошел, также улыбаясь, и вдруг схватил его за горло и связал в одну минуту. Что же касается миссис Клавдии, то Денежный Король формально запретил над ней какое бы то ни было насилие. Итак, приходилось действовать хитростью. Презренный английский агент смело постучал в дверь, повторив это несколько раз. На вопросы кто там и что нужно он ответил, чрезвычайно хорошо подражая голосу факира: