Марк Твен - Прогулка заграницей Страница 39

Да, были мастера въ то старое время! Увы, теперь уже нѣтъ такихъ. Главная цѣнность этого куска глины заключается, конечно, въ его цвѣтѣ, въ томъ дѣйствующемъ на чувства, струистомъ, измѣнчивомъ, глубокомъ, неподдающемся описанію синеватомъ цвѣтѣ, который вызываетъ зависть въ современномъ искусствѣ.

Однако, не слѣдуетъ отнимать у читателя времени этими мелочами. Первоначально, я даже и не хотѣлъ входить въ детали, но такова ужь общая слабость всѣхъ собирателей старинной посуды и вообще коллекціонистовъ всѣхъ другихъ родовъ оружія, что, разъ начавъ говорить или писать о своемъ любимомъ предметѣ, они уже не въ силахъ остановиться ранѣе полнаго истощенія. Чувство мѣры имъ не болѣе знакомо, чѣмъ и всякому любовнику въ разговорѣ съ своей возлюбленной. Какое-нибудь «клеймо» на глиняномъ черепкѣ способно привести меня въ состояніе болтливаго экстаза. Я готовъ оставить безъ помощи своего тонущаго родственника, лишь бы только не пропустить спора, возникшаго по поводу сомнѣнія въ истинности пробки отъ флакона съ духами умершаго Буонъ Ретиро.

Многіе находятъ, что для мужчины собираніе какихъ бы то ни было рѣдкостей занятіе настолько же подходящее, какъ и шитье платьевъ для куколъ или украшеніе бабочками японскихъ горшковъ при помощи декалькомани; насмѣшники эти закидываютъ грязью англичанина Бинга, написавшаго книгу «Собиратель рѣдкостей», и потѣшаются надъ его страстью собирать то, что они называютъ «его жалкія бездѣлушки», а также надъ его «изліяніями» и его «совершенно дѣтскимъ восторгомъ» по поводу того, что они называютъ «собраніе презрѣнныхъ пошлостей»; немало ему досталось и за то, что въ началѣ своей книги онъ помѣстилъ собственный портретъ, на которомъ онъ изображенъ сидящимъ «съ тупымъ, самодовольнымъ выраженіемъ среди его смѣшной коллекціи никому ненужной дряни».

Не трудно бранить насъ, не трудно презирать насъ; ну и пусть себѣ тѣшится весь этотъ народъ; если они не умѣютъ чувствовать такъ же, какъ чувствуетъ Бингъ, то имъ же хуже, не намъ. Что касается лично до меня, то я не стыжусь того, что собираю рѣдкія вещи; мало того, я горжусь названіемъ коллекціонера. Пускай лучше я потеряю голову оттого, что увижу на днѣ какого-нибудь кувшина несомнѣнное «клеймо», нежели оттого, что опорожню этотъ кувшинъ. Однако, пора вернуться къ своему разсказу. Итакъ, одну часть моей коллекціи я запаковалъ и помѣстилъ на храненіе въ складъ, а другую, испросивъ разрѣшеніе, отдалъ въ распоряженіе Маннгеймскаго музея, которому, между прочимъ, я подарилъ и свою старую синюю китайскую кошку.

Однако же, при укладкѣ я понесъ довольно чувствительную потерю, раздавивъ яйцо, которое я сохранилъ отъ своего завтрака въ этотъ день. Я ужасно сожалѣлъ о немъ, такъ какъ лучшіе знатоки въ Гейдельбергѣ, которымъ я его показывалъ, всѣ въ одинъ голосъ говорили мнѣ, что это величайшая древность. Дня два мы провели въ прощальныхъ визитахъ, а затѣмъ поѣхали въ Баденъ-Баденъ. Переѣздъ доставилъ намъ немалое удовольствіе, такъ какъ дорога шла по восхитительной долинѣ Рейна. Насъ даже опечалила непродолжительность нашего путешествія, которое, насколько мнѣ помнится, заняло всего два часа времени, почему я и полагаю, что разстояніе до Баденъ-Бадена очень не велико, не болѣе какъ миль пятьдесятъ. Въ Оосѣ мы оставили поѣздъ и остатокъ пути сдѣлали пѣшкомъ,

Однимъ изъ первыхъ, кого мы встрѣтили на улицахъ Баденъ-Бадена, былъ его преподобіе мистеръ N, старинный мой пріятель еще до Америкѣ; встрѣча эта сильно меня обрадовала, такъ какъ общество этого человѣка, чрезвычайно воспитаннаго и мягкаго, дѣйствуетъ на меня какъ-то освѣжительно. Правда, мы знали, что онъ тоже находится въ Европѣ, но никакъ не ожидали, что встрѣтимъ его такъ неожиданно. Послѣ взаимнаго изъявленія восторговъ, мистеръ N сказалъ:

— Ну, мнѣ есть о чемъ съ вами побесѣдовать; во мнѣ, если можно такъ выразиться, сидятъ цѣлыхъ двѣ сорокаведерныя бочки: одна до краевъ полна всевозможными темами для разговора; другая — наоборотъ, совершенно пуста и, надѣюсь, вы не замедлите ее наполнить; мы съ вами засядемъ до самой полуночи, чтобы всласть наговориться; я вѣдь уѣзжаю отсюда завтра утромъ. На этомъ мы съ нимъ и порѣшили.

Нѣсколько разъ во время этого разговора я замѣчалъ, что рядомъ съ нами идетъ какой-то человѣкъ. Два или три взгляда, брошенные на него украдкою, убѣдили меня, что это былъ стройный, высокій юноша съ добродушнымъ, но независимымъ выраженіемъ лица, едва тронутаго первымъ пушкомъ молодости, одѣтый съ головы до ногъ въ легкое, бѣлоснѣжное полотняное платье. Мнѣ показалось также, что голову онъ держитъ такъ, какъ бы прислушивается къ нашему разговору. Какъ разъ въ эту минуту преподобный мистеръ N сказалъ:

— Тротуаръ очень узокъ для троихъ, такъ я пойду позади, но вы говорите, говорите, нечего терять времени, можете быть спокойны, и я не останусь въ долгу. — Только что онъ пропустилъ насъ впередъ, какъ съ нимъ поровнялся этотъ бѣлоснѣжный парень и, дружески ударивъ его своей широкой ладонью по плечу, заговорилъ съ нимъ добродушнымъ, веселымъ голосомъ.

— А_м_е_р_и_к_а_н_ц_ы, держу пять противъ одного и деньги впередъ, неправда ли?

Преподобный поморщился, но тѣмъ не менѣе кротко отвѣчалъ:

— Да, мы американцы.

— Богъ да благословитъ васъ; можете смѣло идти на пари съ кѣмъ угодно, что и я американецъ! Вашу руку!

Онъ протянулъ свою обширную, какъ Сахара, ладонь и когда на нее преподобный положилъ свою миніатюрную ручку, то послѣдовало такое сердечное рукопожатіе, что мы слышали, какъ лопнула перчатка нашего пріятеля.

— Не правда ли, какъ ловко я отгадалъ?

— О, да.

— Ха! Я тотчасъ же увидѣлъ, что мы вами съ одного поля ягода, какъ только прислушался къ вашему разговору. Давно уже вы здѣсь?

— Мѣсяца четыре. А вы?

— Давно ли я? Да ужь могу сказать, что не мало я здѣсь пожилъ! Вотъ ужь два года, какъ я сюда пріѣхалъ! Скажите пожалуйста, вы не скучаете по дому?

— Нѣтъ, не могу на это пожаловаться. А вы?

— Ахъ, ужасно! — Эти слова были сказаны имъ съ большимъ воодушевленіемъ.

Преподобный видимо сжился и чувствовалъ себя не совсѣмъ ловко. Хотя мы и не смотрѣли на него, но внутреннее чувство подсказывало намъ, что онъ поднялъ сигналъ бѣдствія, призывая насъ на помощь. Тѣмъ не менѣе, мы не трогались его положеніемъ и не спѣшили ему на помощь.

Между тѣмъ, юноша, взявъ своего собесѣдника подъ руку, продолжалъ идти рядомъ съ нимъ съ довольнымъ видомъ человѣка, который давно уже жаждалъ найти симпатичнаго и терпѣливаго слушателя, съ которымъ можно, наконецъ, отвести душу въ разговорѣ на родномъ языкѣ. Но, увы, языкъ плохо повиновался ему; мускулы рта, по привычкѣ, пріобрѣтенной съ дѣтства, работали попрежнему, но тѣмъ не менѣе шипящіе звуки нашего языка плохо ему удавались и многія слова изъ его фразъ не годились бы для хрестоматіи воскресныхъ школъ. Если читатель въ дальнѣйшемъ изложеніи найдетъ какія-нибудь неправильноcти, то я слагаю съ себя всякую отвѣтственность.