Юрий Дьяконов - Алмазный рубль Страница 4

Дело уже продвинулось достаточно далеко, и ключевое слово здесь «далеко». Все технические трудности решены, включая расширение якутского аэродрома. Ведущие западные политики изошли от любопытства, если не сказать больше. Подозрительность вкупе с паранойей в лучших традициях холодной войны. Но Клип Люгер точно знал свое место и не тратил сил на рассуждения о гипотетических последствиях передвижения немецкой техники на восток. Волновало в последнее время только одно: изменили  график работ, из-за чего пришлось привлечь нового человека, Фленаган Брендибуш. Ее задача – обследовать немецкого земляного червя после окончательной сборки. Если верить Дортмунду Хиллеру-младшему, ответственному за немецкую часть соглашения, эта женщина свободно владела якутским, неблагозвучным языком тюркской группы, на котором говорило сто тысяч человек, проживающих в Якутии.

Почему ее вводят именно сейчас? У Люгера имелся полный список людей, задействованных в проекте. Каждого проверяли по стандарту восьмого уровня безопасности: образование, политические убеждения, извращения, здоровье, криминальное прошлое, религия, психическое здоровье и, конечно, связи с разведками стран, желающих дестабилизировать и уничтожить Российскую Федерацию. Плюс десятки психологических тестов, выявляющих возможные недовольства и желание отомстить посредством саботажа или террористического акта. При этом немцы оставляют за собой право на последней стадии впустить в салон Ан-225 какую-то Брендибуш. Подобной чуши Клип Люгер не слыхивал. Только два человека обладают такой властью – он и ВВП.

Что ж, Люгер подошел к опасениям взвешенно и оставил их при себе. Чуть позже ему предстояла встреча с Фленаган Брендибуш. Их представит друг другу Дортмунд Хиллер, сын Амальберта Хиллера – владельца компании-производителя самой мудреной установки для бурения тоннелей. На секунду мысль о масштабах проекта полностью захватила сознание Люгера. Единственный в своем роде «Антонов» арендован на неопределенное время, оборудован персональными кабинами для служащих и инженеров. Этот грациозный монстр всегда производил устрашающее впечатление. В голове не укладывалось, что он способен оторваться от земли с 275-тонным грузом на борту и пролететь пятнадцать тысяч километров. Безусловно, Люгер был знаком со спецификацией и не один десяток раз исполнял роль второго пилота, пока Ан-225 курсировал туда и обратно, переправляя разобранные детали бура. Но время от времени, как, сейчас, он смотрел на все со стороны и качал головой, гадая у кого круче яйца, у русских или у немцев. Дилемма непростая. Его мать была русской. Но примерно в 1240 году, когда рыцари Тевтонского ордена попытались натянуть Александра Невского, к славянской генетике примешалось немного немецкой крови. Он пожал внушительными мускулистыми плечами, вспомнив, как великий русский поэт Пушкин, сам отчасти эфиоп, говорил, что стоит русского поскрести – неизбежно найдешь татарина. Клип Люгер внутренне улыбнулся, понимая, что в жилах так называемых русских течет кровь всех существующих на планете генеалогических семей. Вспомнились слова Солженицына, что быть русским – это состояние ума, души и сердца. Можно сказать, Святая тройка. Именно на ней собирался нестись Люгер, пока не сойдет в могилу.

Глава 4. Восток порет Запад

До чего омерзительно впустую тратить вечер, изображая политкорректность перед толстой британской инженершей. Клип никогда не пропускал двухчасовой тренировки и не собирался растягивать ужин дольше необходимого. Он встречался с Дортмундом Хиллером и женщиной по имени Бренди, или что-то в этом роде, в ресторане «Майнтауэр» недалеко от аэропорта Франкфурта. Дортмунд был очень правильным немцем, как и его отец, аристократом и джентльменом, дотошно соблюдал правила приличия. Идеальная репутация подтверждала, что он никогда не ошибался, а Люгер уважал людей, которые не допускают ошибок. Памятуя об этом, он спрашивал себя: «Разве можно, черт меня подери, отшить Дортмунда? Он всего лишь просит о встрече с женщиной». Пожалуй, инженер-лингвист настолько важна, что с ней готовы разделить ответственность за многоэтапный проект, который влетит российскому правительству в 379 миллионов евро.

Естественно, безопасность превыше всего. Дипломатический паспорт обеспечивал Клипу Люгеру неприкосновенность и возможность носить при себе оружие. Но, проклятье, в наши дни ничего не провернешь в тайне. Как спрятать гигантский Ан-225, который курсирует между Германией и Якутией? Западные спутники все отслеживают 24 часа в сутки, семь дней в неделю, 365 дней в году. И конечно, мировое разведывательное сообщество в курсе, что именно перевозят в богатый природными ресурсами регион. Русские делали очевидное – выкапывали как можно больше, как можно скорее. Все, что имела предложить бесконечная сибирская тундра. Запредельное богатство России делало ее опасной для западных властей. Клип Люгер понимал, что завоевать Россию нельзя по причинам, не всегда завязанным на неисчерпаемых залежах минералов. История видела, как почти каждая европейская страна пыталась одолеть Россию и терпела поражение, замедлив рост славянской громадины на века, но не сломив духа ее народа, умевшего сплотиться перед лицом внешней угрозы.

Люгер вышел из душа и напомнил себе, что с геополитической точки зрения ничего не изменилось. Запад по-прежнему разжигал противоречия, чтобы затормозить большого медведя. Клип намеревался сделать ровно противоположное. Его работа – ускорить развитие российской экономики и обретение независимого статуса.

Клип Люгер отлично себя чувствовал и решил обойтись без лифта. Когда сел в изготовленный по индивидуальному заказу Mercedes Е320, подарок Хиллера-старшего, то посмеялся над собственным утренним настроением. Серьезный характер, подозрительность и многоликость натуры составляли предмет гордости Люгера, но в то же время были продуктом восточной идеологии. Он утвердительно кивнул. Каждая пчела защищает свой улей, каждый муравей – свою теплую земляную горку. Кто скажет, будто им промыли мозги? Ерунда. Политкорректность придумана для того, чтобы создать плавильный котел. Но когда сточные воды переливаются через край, неизбежно получается выгребная яма.

Люгер добрался до ресторана без происшествий. Он немного злился, но больше хотел есть. Дортмунд Хиллер-младший заметил белый Benz и задумался, отчего этот жеребец Люгер упорно водит двадцатилетнюю машину. Дортмунд понятия не имел, что его отец презентовал Люгеру старый Benz в знак солидарности между прежней и нынешней Германией. Младший Хиллер был продуктом дармового материализма и опирался на клише о параноидальном желании русских привлекать к себе внимание. «Насекомые слетаются на блестящее и на дерьмо», – сказал ему Люгер в ответ на предложенный Porsche Boxster. Да, Дортмунд понимал, что имеет дело с трудным русским – ублюдком, который порой вел себя недипломатично. Зато он, как и немцы, никогда не опаздывал.

Мысля примерно в том же ключе, Люгер отдавал должное пунктуальности фрица. Либеральный немец, готовый костьми лечь за политкорректность, появился вовремя на пару с высокой рыжеволосой женщиной, к которой стоило присмотреться. Забавно. Он – в костюме и при галстуке, она же – в свободной одежде для пробежки. Нужно признать – привлекательна, но не слишком умна. Думала, в ресторане «Майнтауэр» хот-доги подают? Должно быть, американка. Тогда не стоит грести против течения. Давным-давно Клип Люгер научился не бросаться пафосными словами, чтобы выразить примитивную мысль, и не плыть вверх по канализационной трубе. У него другая тактика: говорить как можно меньше, двигаться в потоке, пока обстоятельства не подтолкнут к иным действиям. «Но ведь так живет крыса, мать ее», – пробормотал он себе под нос. Не замедляя шага, Люгер помахал рукой Дортмунду и улыбнулся.

– Завтра я улетаю, а сегодня пируем. Вы должно быть Брендибуш?

Люгер протянул руку, которая дрогнула от пронзившей ее боли. Единственный в своем роде многофункциональный спутниковый коммуникатор с болевым будильником послал электрический импульс сквозь левое предплечье. Клип быстро вернул исказившемуся лицу пристойное выражение, отключил устройство и подал теплую ладонь на диво привлекательной особе.

Они встретились взглядами и обменялись приличествующими гримасами, растянув нужные мышцы в очаровательных улыбках без намека на агрессию. Язык тела говорил о доброжелательном настрое. У дверей лифта привычная игра жестов неизбежно перетекла во взаимовежливые приглашения пройти первым. 53 этажами выше, в 200 метрах над Франкфуртом, улыбки все еще не сползали с лиц, пока их обладатели смотрели на проблески последних лучей заката и ждали, когда подадут еду. Дортмунд не находил места, постоянно поглядывал на часы, а потом извинялся за невежливое поведение. Он собирался проверить Ан-225 с его чрезвычайно тяжелым грузом, и это не давало покоя. Дортмунд перешел на немецкий, произнес подобающие любезности, допил вино и откланялся, не дождавшись еды.