Оксана Юрьева - Райские кущи. Шпионский роман Страница 4

– Вы об нас заботитесь, учитель и дохтор вашими стараниями у нас в селе держатся, так уж не откажите, примите и от нас с уважением, – приговаривая, протягивала Глаша Лизе очередной подарок. Разве после таких слов можно было отказать? Ну и конечно, последние новости и даже сплетни из сельской жизни крепостных графа Ланского, уже как приложение к подарку или просто для поддержания разговора.

– Глашенька, ну, рассказывай, – Лиза плюхнулась на обитый бархатом темно-вишневого цвета диван, увлекая за собой Глашу, беря ее за белоснежный рукав сорочки выбеленного льна, с цветной тесьмой по краям, – ты же так просто никогда не заскочишь, я уже тебя сто лет не видела. Где пропадала, что интересного в селе? —

– Ой, Елизавета Дмитриевна, меня брательник Петр отправил. Мужики бунтовать задумали. Гудят вовсю, – охотно начала Глаша, в страстях рассказа прижимая к груди руку, заглядывая с тревогой в Лизины глаза.

– И по какому поводу? – Лиза заволновалась. Новости о крестьянских бунтах очень часто доходили до нее. И это было прямо-таки стихийное бедствие, могли ведь и усадьбу поджечь, а что еще хуже и расправиться с ее обитателями. Да вот, как раз. Прошлый год, управляющего поместьем соседей вилами поранили, ужасный был случай, сколько жандармов в поместье тогда прибыло. Лиза с папа посетили сразу соседей вынести свои соболезнования, слава богу, тогда соболезнования не понадобились, оклемался управляющий, в постели только пару недель провел, но случай этот беспокойства всем окрестным усадьбам добавил, бунт – еще та зараза, там полыхнуло, гляди, казалось бы, на пустом месте и у тебя полыхнет.

– Ну не томи, что случилось, вроде всё спокойно было, никто у нас не баламутил, – обратила Лиза потемневшие, полные тревоги глаза на Глашу.

– Так не дает Ян Карлыч разрешение уходить на заработки, – уверенно выдала Глаша, прекрасно осведомленная обо всем происходящим, – вот и сидят мужики в селе, и затылки чешут, как оброк платить, да и что делать? Мужики ругаются на вас, Елизавета Дмитриевна, уверены, что после кончины вашего папеньки, царствие ему небесное, – и Глаша истово перекрестилась, – вы всем заправляете. А еще говорят, что вы к старому повернете, к барщине, так ведь сподручней соки все выжать из мужиков. Ну, а бабы некоторые, уже и в открытую болтают, что ваше ведьминское нутро свое требует – извести души христианские, – Глаша даже понизила голос, полушепотом объясняя последнее, как будто копируя разговор каких-то определенных баб. Лиза отшатнулась от нее и скептически заглянула ей в лицо.

– Что за глупости, Глаша, ты-то уж знаешь, чем я в усадьбе занимаюсь, – возмущенная Лиза и вовсе поднялась с дивана и заметалась по комнате. Глаша лишь покачала головой, участливо смотря на нее, словно жалея, что и помочь ничем не может в такой непростой ситуации, и ненароком еще добавила масла в огонь.

– Ну да, говорят, что ваша няня во всем виновата, ведьминская порода – и мать ее была ведьмой – по лесам всё шарилась окрестным, а бабка ее, так вовсе, лунными ночами голая на метле летала.-

Лиза от таких слов резко застыла на месте с возмущением, глядя на Глашу, а потом снова сорвалась с места.

– Бабы, бабы всегда глупости болтают, – металась она по комнате, приговаривая, – если знаешь, какую траву от мигрени сорвать и, как из нее настой запарить – уже ведьма, – наконец, Лиза резко остановилась напротив Глаши, – Глашенька, да и насчет заработков, ты ничего не путаешь? Я такого распоряжения не давала. Я даже с Яном Карлычем это не обсуждала, – заглядывая в глаза Глаши, пытаясь донести до нее истинность своих слов, проговорила Лиза. Да Глаша-то верила, как всегда верила и во всем юной барыне.

– Ой, не знаю, Лизавета Дмитриевна. Я только то, что мне Петр просил передать, то и рассказала, – протянула с сожалением она, – вот истинный крест, – Глаша опять истово перекрестилась, – еще, что б знала – всё открыла, не таясь.-

Лиза лишь выдохнула, что еще за беда свалилась сегодня на ее голову? Сегодняшний день просто изобиловал какими-то недоразумениями, причиняющими ей душевные терзания, что он так не задался? Опекун этот и вот… Никогда у графа Ланского не возникало проблем со своими крепостными. Граф был большим либералом во всех вопросах, касаемых его крестьян и очень трепетно следил за состоянием дел в сельской общине. Он первым среди окрестных дворян ввел прогрессивный оброк, давая возможность крестьянам, в этом скудном на урожаи краю, ходить на заработки, все-таки обеспечивая какую-то их часть работой на своих небольших, но довольно прибыльных предприятиях -сыроварни, маслобойке и кирпичном заводе. Лиза застыла, молча, под внимательным взглядом Глаши, а потом, встрепенувшись, словно решив для себя все окончательно твердо произнесла: – Глашенька, ты вот, что Петру передай. Я обязательно разберусь с этим делом. Пусть Петр с отцом мужиков попридержит. Передай – никому не нужно все это, я обязательно разберусь и мужикам все объясню. Ты пока ступай, Глаша, я тут порешаю и в село приеду.-

– Ой, барыня, страх-то какой, колобродят мужики, страх, как колобродят, – все-таки добавила жути неуспокоившаяся Глаша, а потом, видя непробиваемое лицо Лизы, быстро добавила, – ну, я тогда побегу Петру и бате все обскажу, – она живо подскочила с дивана, но тут же остановилась, – ой, чуть не забылась. Батя просил, если такая оказия сыщется, к нему пожаловать, что-то его опять колики мучают. Капли, что вы, Лизавета Дмитриевна передавали, очень ему помогли, той раз.-

– Хорошо, Глашенька, вот я в село и наведаюсь, постараюсь скоро быть, – приобнимая подругу, потащила Лиза, охваченная азартом действия в решении возникших проблем, Глашу к двери. Болтая, привычно, уже о всяких пустяках, они спускались по главной лестнице. Белобрысый казак, который возмутил своей неприкрытой самоуверенностью Лизу, не менее свалившегося, так неожиданно, на ее голову опекуна, откровенно пялился на Глашу, опершись на стену около входа в нижний коридор.

– Я собралась за ягодой. Малина нынче хороша, ты пойдешь со мной? – продолжила разговор Лиза, не отвлекаясь на, подпирающего стену с независимым видом, казака. Но Глаша молчала, как рыба об лед, увлеченная более ей интересным. Лиза еле сдержала вздох.

– Глаша, ты меня слышишь? – строгим тоном обратила она внимание Глаши на себя.

– Да, да, Лизавета Дмитриевна… конечно… ягоды крупные, очень хороши…, —

Глаша, путаясь в словах, запинаясь, смущенная, но, похоже, весьма довольная откровенным изучением, о чем красноречиво свидетельствовали моментально зардевшиеся щеки девушки, опустила глаза под пристальным взглядом казака. Лиза, лишь сжав губы узкой полоской, демонстрируя захватившее ее внутреннее недовольство, но упорно игнорируя чужака, чуть приобняла Глашу:– передай, скоро буду, – напомнила громко она той и, словно мимо пустого места, прошла перед белобрысым парнем, шагнув в коридор. Обернувшись у дверей кабинета, она лишь увидела, как парень отпускает руку убегающей Глаше, что-то говоря ей вслед.

– Да, – все-таки вздохнула Лиза, мир перевернулся – ее подругу явно заинтересовал этот наглец.

В кабинет она влетела, отбросив все сомнения и страхи, полная решимости разобраться, что все-таки происходит в ее владениях и, если Яна Карлыч не считает нужным ставить ее в известность, принимая заведомо не правильные, не устраивающие ее совершенно решения о каких-то нововведениях, да еще грозящих нарушением спокойствия ее имения, то…

– Ян Карлыч, что сие значит? – грозной фурией набросилась Лиза на, так и сидящего в кожаном широком кресле напротив камина, Яна Карловича, – что за самочинные действия, уж от вас-то я никак подобного не ожидала.-

– Елизавета Дмитриевна, душечка, о чем вы, помилуйте? – Ян Карлович оторопело развел руками, – я, право слово, в недоумении, – он выглядел таким растерянным и действительно совсем не понимал о чем идет речь, но Лиза не собиралась жалеть его и была непреклонна. Тем более в присутствии всё более раздражающего ее новоявленного опекуна, который, молча сложив руки за спиной, так непринужденно следил за ее действиями. Она не удержалась и слегка, самым краешком глаз, скользнула по нему взглядом. Неужели она не ошиблась? Кажется, в его глазах мелькнула тень насмешки, но ведь она здесь – полновластная хозяйка, и какое он имеет право насмехаться над ней? Она окончательно обратила свой взор на смотрящего на нее в полном непонимании Яна Карловича.

– Мужики бунтовать задумали, а вы в недоумении? Кто дал вам распоряжение о наложении запрета на их хождения на заработки? – трясла она несчастного старика -управляющего.

– Вообще, это мое прямое указание, – раздался за спиной Лизы голос опекуна. Лиза застыла на месте, сдерживая дыхание. Конечно, а она еще кипишевала, греша на бедного Яна Карловича