Андрей Прохоренко - Рамуарат. Начало правления Страница 4

Чтобы не стать мертвыми еще при жизни надо не так уж и много. Воля, проявленная к жизни, преобразовываясь в силу и проявляя себя в силе, позволяет обрести свободу и спокойное отношение к происходящему. В этом и заключается знание того, как нужно жить.

Мы, арии, живем на этой земле уже тысячи лет, ведя свой род от свободолюбивых предков, прибывших на эти земли после катастрофы, уничтожившей Атлантиду. Мы есть выражение сути и смысла данной земли. В нас, как и в наших предках, все еще живет свобода. Ваша история, потомки, является продолжением событий, которые начались в Аратте тысячелетия назад.

Скажу несколько слов о моей Родине – Аратте.

Нет ни конца, ни края у моей страны. Можно на коне сутками скакать с запада на восток, пересекая реки, пастбища богатые сочной травой, где пасутся бесчисленные стада животных, проходить густые леса, в которых, как кажется на первый взгляд, не ступала нога человека, и не обойти Аратту. Надо родиться на этих бескрайних просторах, чтобы с годами понять умом и почувствовать сердцем свое призвание. Надо уметь видеть, тогда, в конце концов, ты увидишь скрытую красоту родной земли, услышишь, как поет земля весной, когда дожди, обильно ее орошающие, отойдут, а на смену им выйдет солнце, дающее свет и тепло.

Аратта – ты в моем сердце остаешься страной света с детства и до глубоких седин. Нет большего богатства, чем Родина. Аэгэрс – чувство Родины, тепла очага, бескрайних просторов, постоянно вдохновляет меня. Его сложно передать словами, оно, как мешочек с родной землей, который я всегда носил на груди, будучи в походах, постоянно с собой.

Если окинуть взором с высоты птичьего полета местность, где проживает наш народ, где все на ней находящееся, каждый изгиб, каждая излучина несет в себе индивидуальность, присущую только ей, то от вида красоты родной земли на сердце становится тепло. Это и есть чувство Родины, родной земли.

Когда ты, твердо опершись двумя ногами на землю, поднимешь голову вверх, то от вида бесконечной сини небес в душе твоей становится полно и богато от чистых чувств, наполняющих ее. Это моя Родина – страна Аратта.

Прошли годы, ранней сединой побелив мои волосы. Изменилось многое, но не покинула меня полнота чувств и любовь к Аратте. За прожитую жизнь я исходил много стран. Был далеко на востоке и юге, заходил за западные горы, плавал по большой воде. Всего не пересказать. Жизнь прошла в трудах и в войнах оттого, что есть правители, покорившие целые народы и образовавшие ряд государств, для которых арии – разменная монета, а само наше существование на Земле – преступление. Предельно ясно я понял за прожитые годы одно: кто не готов постоять за себя и применить силу, ставя на место обидчика, тот не достоин жить на нашей земле. Кто бы, что не говорил, а все решала и решает сила. Победитель забирает все, а побежденный влачит жалкую участь раба. Не арии устанавливали такой порядок. Наш основной закон – свобода, а она не имеет границ, как земля, на которой мы обитаем.

После долгих странствий, возвращаясь в родные края, я понимал, что только в Аратте могу быть счастлив полной мерой. Чувство неизъяснимой свободы охватывало меня на Родине. С удовлетворением и внутренней радостью наблюдал я за тем, как мои дети, уже взрослые мужчины, соревнуясь, натягивают тетиву лука и пускают стрелы точно в цель. Все тверже становится их рука, все крепче их дух, все точнее движения. Эта картина наполняет сердце отца радостью. Не зря я живу, если вырастил пятеро сыновей и трех дочерей. Сыновья станут умелыми воинами, а дочери – хорошими женами. Всем сердцем я желаю счастливого будущего детям, но чем дальше, тем больше меня тяготит тяжелое предчувствие. Немногие, в том числе и я, знают и видят, что сегодняшнее видимое благополучие нашего народа – иллюзия.

Так получилось, что в шестьдесят лет я стал посвященным. Еще через несколько лет я стал видеть будущее, но только сейчас, в самом конце своей трудной и насыщенной событиями жизни, после того, как выполнил свое предназначение, я посмотрел в далекое будущее и увидел, как будут жить потомки. Видение этого наполнило мое сердце болью. Как не был я подготовлен, но выдержать то, что я увидел, оказалось выше моих сил. С горечью я отдал себе отчет в том, что, если бы знал, как все будет заканчиваться, то вряд ли бы решился на то, что должен был сделать.

Не зря учителя говорили мне, что видение будущего оставляет незаживающие раны. Впрочем, еще многое можно изменить и сделать вам, потомки. Для вас я и оставляю свои записки, чтобы, прочитав их, вы, вооруженные знанием прошлого, жили дальше и могли многое изменить в своей жизни и в жизни человечества.

Рассказ, помимо непосредственно происходящих на моих глазах событий, затронет еще многие темы, без которых он будет неполным. Все, что изложено в нем, равно как и многое другое, узнал я, опираясь на информацию и знания, оставленные капитанами ковчегов, прибывших в новый цикл уже после кардинальной перестройки материковых плит и не попавших под власть вездесущего Ноя и его помощников, а также от экзахов и элтов.

Многое из того, что досталось людям от представителей прошлой цивилизации, в мое время еще можно было увидеть и даже потрогать руками. Впрочем, как сами элты мне говорили, нам была передана лишь двадцатая часть того, чем они владели. Я говорил с элтами в записи. Реже, всего несколько раз, говорил с ними в прямом режиме через пространство и время. Воспоминания об этом до сих пор тревожат меня. Мне кажется и сейчас, что к концу жизни я сделал не все, что мог и на что они рассчитывали. Впрочем, элты никогда и никак не высказали даже намеком своих претензий или какого-то неудовольствия.

Элты были лучшими представителями Атлантиды, но себя никогда не относили к атлантам, считая их безвольными и полностью опустившимися существами. Закон элтов был передан им далекими предками еще с Большой Медведицы и соблюдался частью представителей всех предшествующих цивилизаций на Земле, пока они не теряли сами себя, становясь рабами и деградируя в силу тех или иных причин. Так было доведено до меня. В этом я и сам убедился, читая оставленную потомкам информацию. Для этого у меня было время. Есть оно и сейчас, в конце жизни, когда я по видению многих моих сыновей, внуков и соратников отошел от дел, чтобы отдохнуть от пережитого. Знали бы они, как мне тяжело и сколько еще нужно всего сделать.

Последние годы жизни самые важные и ответственные для меня. Они – повторение пройденного мной, но уже на новом этапе, когда ты более зрел сознанием, умом и разумом, чем во время, когда все начиналось. Тем не менее, груз совершенных ошибок, потерь, предательства ближайших тебе родственников и сподвижников, сковывает меня. Чтобы освободиться от него на время, я много размышляю в уединении и, оставшись наедине с собой, слушаю себя, степь и окружающую местность. Через какое-то время перед моим внутренним взором все отчетливее встают картины прожитой жизни.

Изображение иной раз так отчетливо, что иногда мне кажется, что я могу до него дотронуться рукой и, как только я это сделаю, оно оживет, и тысячи всадников на конях, пеших воинов и соплеменников заполнят степь от края до края. Воины поднимут вверх короткие мечи – архачены и степь содрогнется от их призыва, обращенного к Единому Солнцу Бытия и Существования, из которого в незапамятные времена вышло все живое.

Чувство подъема быстро проходит. Степь все также тиха. Почти нет ветра, а суховатый и терпкий воздух доносит до меня незабываемый аромат Родины. Я оглядываюсь вокруг. Недалеко протекает речка. В балке расположена хижина, в которую я направляюсь. Конь подо мной чуть фыркает и идет неспешной рысью. Животное чувствует запах водоема, где можно утолить жажду. Чуть позади, чтобы не мешать моим размышлениям, скачут два воина. Они пристально вглядываются в степь, осматриваясь по сторонам, нет ли кого-то чужого, но степь безмолвна. Вокруг на многие километры – никого, но это тоже может быть иллюзией. Никто лучше меня не знает, насколько коварны и искусны враги в исполнении своих замыслов. Воины не станут помехой, если меня захотят убрать. Сейчас я, привыкший все время быть начеку, не чувствую опасности, поэтому позволяю себе свободно объезжать окрестности, иногда удаляясь на расстояние дня пути на коне от поселения.

Я знаю, что Кирша – начальник моей личной стражи, постоянно держит наготове сотню воинов, а также два тирча (название летательного аппарата). Ему бесполезно что-то говорить. Кирша – прирожденный воин и свое дело в отношении меня будет выполнять неукоснительно. Он на сорок лет моложе меня, но его опыту правителя, равно как и полководца, может позавидовать любой хатран (высокопоставленный арий, чаще всего староста стоянки или вождь среднего звена, в управлении которого находится пять сотен воинов). Поэтому я чувствую себя в относительной безопасности.

Из всех моих подчиненных только Кирша и Гуршаг не только изъявили свое желание вернуться со мной на Родину, но и подтвердили его своими действиями. На них можно безоговорочно положиться, чего не скажешь о многих посвященных, правителях и высокопоставленных советниках при них, с которыми мне часто приходилось сталкиваться. После моей смерти, которая произойдет по моим предварительным расчетам примерно через год, они займут соответственно посты верховного правителя Аратты и главного полководца.