Алексей Сережкин - Ученик Страница 4

— Меня зовут Пак.

Так он познакомился с «Корейцем».

Глава 2

— Пак? — невольно переспросил он. Собственный голос показался ему незнакомым, он закашлялся и встряхнул головой. Мир по-прежнему немного крутился вокруг него — и ему показалось на мгновение, что все это происходит не с ним. Слишком неправдоподобным казалось происходящее, как будто он смотрел на себя со стороны.

— Ага. Пак. Это фамилия. Впрочем, друзья называют меня Кореец, да и мне, честно говоря, так больше нравится, — ответил пацан. — Потом расскажу подробней. Ты как, нормально? — спросил Кореец и улыбнулся еще раз.

Он молчал. Ситуация все так же оставалась непонятной, как если бы в его старом калейдоскопе, в который он любил смотреть, перещелкнулись картинки, — новая картинка была ясной и отчетливой, но связи с предыдущей не наблюдалось.

Он скосил глаза вниз и обнаружил, что полулежит, не так давно белая майка перепачкалась в земле, штаны были заляпаны зелеными потеками от травы, и он сразу подумал о том, что отстирать их будет непросто. Он почему-то не сразу увидел кровь, ее было не очень-то и много, но майка была перепачкана ею даже сильней, чем землей. В крови была испачкана и веревочка, на которой болтался ключ от квартиры, и почему-то вид этой веревочки сразу напомнил ему бабушку, которая всегда следила за тем, чтобы он не забыл ключ, и на его глаза невольно навернулись слезы. Но он быстро справился с искушением и поборол желание заплакать.

Чтобы мозги окончательно встали на место, он еще раз энергично встряхнул головой.

Похожее ощущение было у него в жизни только раз — головокружение, легкая потеря ориентации в пространстве, и вызвано это было падением с забора, с которого он решил соскочить. И ведь спрыгнул он в целом неплохо, хотя забор был и высоким, если конечно же не считать того, что каблуки ботинок зацепились за железную поперечину, и ноги в результате остались на заборе. Это было классно, валяться в кровати и знать, что все вокруг волнуются и заботятся о тебе… И сломанная рука казалась тогда не очень большой платой за это. Две недели с рукой в гипсе были подарком судьбы, так он тогда считал.

Но сейчас все было иначе.

Кореец наблюдал за ним с интересом и, после того, как беглый осмотр повреждений был завершен, протянул ему руку. Ладошка была узкая и загорелая, но что-то в ней показалось ему странным.

Он схватился за его руку и встал. Ощущение от касания ладони Корейца было необычным. Ему показалось, что он схватился за доску, которую отполировали наждачной бумагой, чтобы убрать щепки, но не довели работу до конца. Ладонь была прохладной, шершавой и твердой, как древко пионерского знамени в школе, которое ему однажды доверили нести.

Похожее ощущение от касаний у него было не так давно, когда он, накопив денег, купил в магазине модель торпедного катера. К сожалению, довольно быстро выяснилось, что склеивать пластмассовые модели намного проще, и что для работы с деревом требуются какие-то иные навыки, которых у него не было. С торпедным катером у него так и не сложилось, но ощущение от касания грубой древесины, почти не поддающейся полировке, он запомнил.

Кореец стоял рядом и молча смотрел, как он отряхивается. Пак оказался невысокого роста, и, несмотря на то, что он сам с нетерпением ждал момента, когда вырастет и начнет обгонять девочек в классе, но дождаться этого никак не мог и на уроках физкультуры всегда был вторым с конца, Кореец казался еще ниже.

Первая мысль о том, что Кореец младше него, была очевидно ошибочной, его ввел в заблуждение его рост. Наверное, он все-таки постарше меня, — мелькнула мысль, на годик, полтора, лет 15, вряд ли больше.

И тут он вдруг явственно вспомнил о том, что случилось. Кружение в голове прекратилось, о происшедшем напоминало только жжение в расквашенном носу, да ноющая боль в разбитой губе.

— А… а что…? Он не смог сформулировать вопрос, и в этот момент его взгляд упал на лежавшую около ног авоську с хлебом, и он понял, что буханка белого безвозвратно раздавлена. И одновременно он увидел сразу двоих из трех своих обидчиков.

Ударивший его предводитель троицы тонко скулил, практически неслышно, в первый момент ему показалось, что это тихое жужжание шмеля в траве.

Долговязый лежал на боку, сжавшись в клубочек, и сучил ногами, складывалось ощущение, что он старается прокопать своими ботинками землю, от его ног уже проходило две борозды, а второй нелепо сидел рядом на корточках, раскачиваясь и упираясь головой в землю. Красноречивая лужа около лица говорила о том, что его вырвало, но судя по внешнему виду он или физически не мог встать, или же данная задача вообще не рассматривалась им как первоочередная в текущий момент времени.

— А что произошло? — ошарашено спросил он, пораженный открывшейся картиной. Раздавленный хлеб только на мгновение был отмечен его сознанием, находящиеся так близко хулиганы опять заставили комок в желудке скакнуть вверх.

Кореец, до его вопроса внимательно и спокойно смотревший на пострадавших, перевел на него взгляд.

— Я просто оказался поблизости, — ответил Кореец. — Случайно. Прогуливался тут рядом, воздухом дышал, ну и стал невольным свидетелем происходящего. А ты, знаешь ли, молодец, — добавил пацан, глядя куда-то в сторону. Странные и незнакомые нотки прозвучали в голосе Корейца и заставили его наконец-то перевести взгляд с валявшихся на земле на своего нового знакомого.

И вдруг комок в животе внезапно куда-то исчез. Кореец опять улыбался, и его спокойная улыбка почему-то бесповоротно убеждала в том, что все на самом деле закончилось, и уже точно и наверняка не вернется обратно. И что даже если эти двое, непонятно почему оказавшиеся на земле, встанут, то пока рядом будет этот веснушчатый пацан с уверенным и невозмутимым голосом, все останется таким же незыблемо надежным и безопасным.

— Знаешь, — продолжил Кореец, — а я поначалу даже решил, что вмешиваться не придется. Достойно ты держался, хотя и был не очень-то убедителен. Но потом все-таки пришел к выводу, что ты хоть и силен в плодотворной дебютной идее, а вот с дальнейшим развитием у тебя явные недоработки.

Тут они оба расхохотались и, отсмеявшись, Кореец закончил: — Так что я решил немного вмешаться. Знаешь, ты не обижайся, но и начало у тебя было немножко не того, вообще говоря…

— А я в шашки играю, — почему-то сказал он и неловко улыбнулся. После произнесенного слова «дебют» ему почему-то захотелось это упомянуть. — У меня даже третий разряд есть. Уже будучи произнесенной, эта фраза почему-то показалась ему неуместной и смешной.