Юрий Стукалин - Быть зверем Страница 4

Раздели свой отряд на две части. Десять человек оставь здесь, а десять расположи много дальше по тропе. Каждую десятку разбей на две части так, чтобы пятеро напали спереди, а другие пятеро атаковали сзади. Скажи воинам, чтобы атака не была одновременной. Сперва пусть обстреливают спереди, а лишь потом, когда испанцы отвлекутся на передовую группу, вторая пятерка нападет на них с тыла. Выпускайте по несколько стрел и сразу же скрывайтесь в сельве. Выждите какое-то время и следуйте за ними, но не по тропе, а вдоль нее глубоко в сельве. Следующая десятка пусть атакует их дальше по тропе таким же способом. Атакует и уходит. Не надо ввязываться в бой. Станьте духами сельвы – нападайте и растворяйтесь в зарослях.

Если все пройдет удачно, соберитесь вместе, последуйте за чужеземцами и нападайте на них с тыла или когда они устроятся на привал. Нападайте и уходите, нападайте и уходите. А теперь спи. – Балум жестом дал понять, что закончил говорить, вытер рукой пот со лба, сделал несколько глотков воды и закрыл глаза.

Но он не мог спать, в голове постоянно звучали слова Пачималахиша, его отца и правителя майя-чонталей[7] царства Акалан:

– Сын мой, ты моя гордость и опора, и только тебе я могу доверить столь важную для нашего народа миссию. С тех пор как появились белокожие пришельцы, нет нам покоя. Они убивают наших людей, захватывают наши земли и хотят сделать всех нас своими рабами. Их жадность беспредельна, их жестокость бессмысленна. Наши воины прекрасные бойцы и не раз доказывали это в кровопролитных битвах, но враги слишком сильны и хитры. Их оружие превосходно, и нам нечего противопоставить им, кроме собственной храбрости. Но этого мало. В одиночку мы не сможем победить их. Я хочу, чтобы ты отправился к Кабналю, правителю царства Лакамтун. Заключи с ним военный союз, и тогда мы сможем изгнать чужеземцев с наших земель и отправить их туда, откуда они пришли – в морские волны. Я дам тебе отборных воинов, которые будут сопровождать тебя. Кабналь станет говорить с тобой, ибо ты – мой сын. Мы давние враги, но нам нужен союз с ним, потому что он силен. И сегодня ему нужен этот союз не менее, чем нам, потому что он не достаточно силен, чтобы в одиночку биться с белокожими. Чтобы Кабналь, правитель Лакамтуна, знал, что намерения наши серьезны, ты возьмешь с собой для него драгоценный дар. Ты не можешь нести с собой много даров, потому что должен спешить, пока белокожие не заподозрили неладного. Но то, что ты возьмешь с собой, возрадует народ Лакамтуна и успокоит сердце Кабналя. Ты возьмешь с собой… – Отец на мгновение замолчал. Было видно, что ему трудно говорить. – Ты возьмешь с собой самую ценную вещь для нашего рода – сакральный череп Каб-Чанте, великого правителя царства Сакци, одного из наших общих предков. Когда-то лакамтунцы и чонтали жили, как добрые соседи, и сын Каб-Чанте полюбил дочь нашего правителя, и стал мужем ее, и их сын стал повелителем чонталей. Другой сын Каб-Чанте стал мужем дочери правителя царства Лакамтун, и их сын позднее стал править лакамтунцами. И был благоденственный мир между нашими царствами. Но десять Священных Кругов[8] назад лакамтунские жрецы предали своего правителя, возведя на трон другого человека, и наш правитель пошел на них войной, дабы наказать их. Справедливость восторжествовала, неверные были убиты и изгнаны, а в Лакамтуне стал править Сицак, младший брат убитого заговорщиками внука Каб-Чанте. Но череп своего деда – Каб-Чанте, находившийся в Лакамтуне и обладающий священной силой, наш правитель увез с собой, дабы не осквернили его в случае нового предательства. Долгие годы шли споры из-за священной реликвии между двумя внуками Каб-Чанте, и споры те привели к открытой вражде, которая не затихает до сих пор. И теперь ты даруешь череп нашего общего предка правителю Лакамтуна, и он выслушает тебя.

Балум помнил, как дрожали руки отца, когда он передавал ему священный череп Каб-Чанте, украшенный искусной резьбой и драгоценными камнями…

Он проснулся от прикосновения руки. Чимай склонился над ним, осторожно убирая руку с его плеча:

– Господин, вам надо продолжать путь.

Балум встал и приказал разбудить остальных. Чимай уже объяснил задачу своим воинам ах-шак-к’атун, и они стояли в стороне. У-какиль-к'атун, облаченные в «куйубы» – панцири из стеганого хлопка – медленно поднимались с земли, борясь с остатками сна. Но они были лучшими, отборными бойцами правителя, а потому быстро пришли в себя и были готовы продолжить путь. Балум сделал знак рукой, четверо носильщиков взяли на свои плечи паланкин, на котором была водружена священная реликвия, и вышли на тропу. Чимай поднял руку в прощальном жесте и скрылся в зарослях сельвы, а они – Балум, четверо носильщиков и пятнадцать воинов у-какиль-к'атун – снова продолжили бег. Пока они не могли свернуть с единственной тропы, которая вела в сторону Лакамтуна. Путь через заросшую сельву занял бы на много дней больше. Им надо было скорее добраться до местечка Каан-К'аш[9], откуда на Лакамтун шло несколько дорог, и именно там можно было оторваться от преследователей.

Вечером мы немного побродили по Канкуну. Посидев в полупустом кафе-баре, послушав рэгги и понаблюдав за одиноко танцующей толстой негритянкой, мы быстро расплатились и вышли.

– Нет, нам такого не надо, – покачав головой, произнес Ник.

– Хорошая музыка, много девушек и бесплатная выпивка! – раздался за спиной вкрадчивый голос зазывалы рок-клуба.

– Ты просто ангел во плоти! Вот это полный джентльменский набор. Пошли! – радостно воскликнул Ник и потянул меня за собой.

– Более того, всего за двадцать пять долларов вы можете посещать сразу два наших клуба! – увидев блеск в глазах моего товарища, добил его зазывала.

Музыка оказалась очень громкой и странной, а девушки малочисленны, заторможены и обкурены. Но с выпивкой он нас не обманул. Мы заняли столик поближе к халявному бару и незаметно для себя начали напиваться. Следовало просто оторвать задницу от стула, подойти к бармену, произнести заветное «Una tekila!»[10], и ты получал свой пятидесятиграммовый стаканчик. У стойки пить было нельзя, поэтому мы подходили, брали, садились, выпивали, вставали, подходили, садились, выпивали, вставали… Короче, отбивали свои деньги. Минут через десять я отправился в туалет, а когда вернулся, застал Ника около стойки. Он стоял глядя в никуда и с поднятым вверх пальцем настойчиво твердил: «Una… una… una… una…» Бармен отпускал напитки и периодически поглядывал на Никиту, надеясь, что тот когда-нибудь вспомнит, чего хочет. Осознав, что мы уже несколько перебрали, я взял Ника под руку и вывел на свежий воздух.