Олег Говда - Геном бессмертия Страница 4

Полковник еще раз удовлетворительно хмыкнул и кивнул.

— Вот, вот… Пока не известны все переменные, вам, Николай, даже в голову не придет попытаться строить версии и предположения. Жаль, что мы не были знакомы в довоенное время. С удовольствием принял бы вас к себе на кафедру, в аспирантуру…

Капитан отхлебнул из кружки и взял второй бутерброд.

— О чем то бишь я? — механически потянулся за чаем и Стеклов.

— О сложном задании, после выполнения которого имеет шанс вернуться только та диверсионно-разведывательная группа, которую возглавлю я лично… — привычно напомнил Корнеев.

— Вот именно… — полковник поставил кружку обратно, так и не донеся ее до рта.

Стеклов внимательно посмотрел на высокий лепной потолок, словно в переплетении виноградных гроздьев и листвы, была зашифрована некая подсказка, а потом посуровел лицом и заговорил совершенно другим тоном, в котором больше не осталось и следа от прежнего, опереточно-балаганного профессора. С отчетливыми металлическими интонациями, как нельзя более подобающими старшему офицеру.

— Сейчас я вкратце изложу суть. Без привязки к местности. Точные координаты получите перед выходом… Итак. После того, как Гитлер понял, что обычными средствами нашу армию уже не остановить и война им, фактически, проиграна, лучшие умы фашистской Германии были брошены на создание так называемого Оружия Возмездия. Должен отметить, что с испугу, придумано ими многое, в том числе и совершенно фантастическое. Но дальше всего гитлеровцы продвинулись в создании сверхбомбы. Одно такое изделие заменяет по разрушительному воздействию, сотни обычных авиабомб. Мне страшно даже предположить, что могут сотворить с миром озлобленные фанатики, имея в своем распоряжении оружие подобной мощи и, к примеру, японских камикадзе…

В общем Корнееву несколько раз уже приходилось краем уха слышать от пленных немцев о чем-то подобном. Но, если раньше все это так и оставалось ничем не подтвержденным лепетом фрицев, готовых в обмен на жизнь, поклясться в чем угодно и что угодно придумать, то в изложении полковника Стеклова подобная информация звучала угрожающе.

— К счастью, фашисты не смогли предвидеть столь стремительного наступления наших войск и частично расположили заводы по изготовлению сверхбомбы не только в Норвегии, но и на территории восточной Европы. В частности, одно из предприятий, которое производит основу взрывчатого вещества. Так называемую "тяжелую воду". У тебя, Николай, какие отношения с химией?

— В пределах программы средней школы… — Корнеев если и удивился неожиданному вопросу полковника, то виду не подал. — Плюс спецкурсы по работе с боевыми отравляющими веществами и газами.

— Понятно… С физикой, молодой человек, как я понимаю, дело обстоит так же. Плюс спецкурс по электромеханике. Верно?

— Так точно.

— Ладно, тогда я не буду излагать лишних научных данных, тем более, что они тебе совершенно ни к чему. Так вот… По донесению нашей разведки, не слишком далеко от передовой оказался склад с тритием и дейтерием. То есть, с этим самым, практически готовым для изготовления начинки бомбы, сырьем. Немцы не успели подготовить его к эвакуации. Или все еще не верят, что наши войска смогут продвинуться так далеко.

— Понятно, — кивнул Корнеев. В общем нечто подобное он и ожидал услышать. Не зря девизом разведывательно-диверсионных групп были слова "Найти и уничтожить". А что именно — разница не существенная.

— Не спеши с выводами, — осадил его Стеклов. — Все гораздо сложнее, капитан.

Только этого официального обращения из уст начальника аналитической службы отделения разведки было достаточно, чтобы Корнеев мгновенно позабыл о бутербродах и непроизвольно напрягся.

— Вопрос об уничтожении склада встанет только в том случае, если в ближайшую неделю-две не начнется общее наступление. Поэтому, перед твоей группой, пока, ставиться только первая часть задачи — найти!.. А радиус поиска порядка семи километров. Что, при здешней скученности хуторов, фольварков и прочих объектов, которые можно использовать для внешней маскировки, существенно осложнит обнаружение искомого. Но и это не самое неприятное. Сегодня, не менее достоверный источник предупредил, что немецкой контрразведке тоже известно, о том, что нами получена информация о наличии сверхсекретного склада.

— И фашисты готовят диверсантам "сухую одежду, горячий чай и свое искреннее радушие…", — насмешливо процитировал капитан обычный текст агитационного обращения гитлеровцев. — Михаил Иванович, первый раз что ли? Тем более, если минировать не придется. Авиация сработает?

— Да, — полковник вновь виновато отвел глаза. — Вторая часть задания: дождаться налета и обозначить точку бомбометания ракетами.

Капитан внимательно посмотрел на Стеклова.

Определенно за столь нервным поведением профессора скрывалось нечто гораздо неприятнее, нежели можно судить из полученной информации. И это было самое странное. Ведь, пока, поставленная задача ничем особенным не отличалась от многих подобных. Подумаешь, немцы знают о готовящейся операции!.. На объектах такой важности всегда усиленный режим охраны. И потом, любой рейд в тыл врага чреват смертельными опасностями. Каким бы не было моральное превосходство советского солдата, фашист воевать умеет. И если б не огромные потери, которые гитлеровцы наспех восполняют сопливыми пацанами и стариками, наступать пришлось бы гораздо большей ценой.

Уловив его вопросительный взгляд, полковник все же решил позволить себе глоток чая. Но и в этот раз не завершил начатое движение — полный стакан вернулся на стол.

— Нет, я так не могу… — он глубоко втянул воздух, словно собираясь нырять, и закашлялся. Концентрация табачного дыма в комнате превосходила все разумные нормы. — Да пропадите вы пропадом со своим режимом! — полковник быстро подошел к двери и рывком распахнул ее настежь. — Ни самому закурить, ни человека угостить! При чем тут секретность, если выполнение задачи в первую очередь зависит от точности и полноты изложения исходных условий? Если уж я отвечаю за проведение операции, то и мне решать: какую информацию, в каком объеме, кому доверять. И закрывать при этом двери, или держать их распахнутыми. Нынче же доложу генералу!

Вряд ли его слова относились к дневальному, но, по крайней мере, тот, услышав часть возмущенной тирады старшего офицера, не стал соваться к нему с замечаниями по поводу вопиющего нарушения. Но, сообразил доложить дежурному. Поскольку, тот самый молодой лейтенант, проверявший документы Корнеева, возник в дверном проеме довольно быстро.