Томас Майн Рид - Охотник на игуан. Случай на побережье Вера Крус Страница 4

Мы обменялись приветствиями, и хозяин отнесся к нам очень радушно. Предварительно он привязал свою добычу к горизонтальной ветви дерева, на которой, несомненно, побывали многие ее предшественницы.

После того как позаботились о муле и наших лошадях, хозяин пригласил нас в дом. Нужно ли говорить, что мы оба с готовностью, с радостью приняли это предложение, испытывая самые приятные ожидания? С тех пор как красавица выскользнула из гамака, мы не обменялись с ней ни словом и вообще ее не видели. При появлении касадора – ее отца, как я предположил, – девушка вернулась в спальню, опустив предательскую петате, которая раньше была к нам так благосклонна.

«Моя Рафаэлита обрадуется вам так же, как я» – сказал охотник на игуан, приглашая меня к себе в дом. И теперь я ждал этой радости с легким нетерпением и с ускоренным пульсом.

Наконец встреча произошла, хотя и не с такой теплотой, на которую я надеялся. Девушка приняла нас с некоторой сдержанностью. Она родилась и выросла в лесу, истинное дитя природы, и все могло бы быть по-иному. Но в ее поведении была какая-то надменность, которая на первых порах неприятно удивляла. Однако, когда мы познакомились получше, она исчезла.

Как мы обнаружили – признаюсь, к моему глубокому облегчению, – она действительно оказалась дочерью охотника. Несмотря на разницу в возрасте, она могла бы быть женой Вентано. Молодость не помешала бы этому. Мексиканские девушки считаются готовыми к браку в двенадцатилетнем возрасте; некоторые из них выходят замуж и становятся матерями еще раньше. А, как мы уже говорили, наша хозяйка была вполне сформировавшейся женщиной.

Ни красота, ни застенчивость не помешали ей проявить свое искусство хозяйки. Обменявшись шепотом несколькими словами с отцом, она очень быстро накрыла стол, поставив на него еду и выпивку. Пока она спала, на огне томилось жаркое в ожидании возвращающегося с охоты касадора. Это было блюдо из множества составляющих, среди которых важную роль играли кайенский перец и чеснок. Тем не менее мы нашли блюдо восхитительным – в сопровождении маисовых лепешек тортилий и пальмового вина, в изобилии присутствовавшего на столе.

Однако время шло, и нам хотелось начать обещанную охоту на игуан. Но когда я предложил выступить, хозяин, к моему удивлению, возразил. Я уже заметил, что было в его поведении что-то необычное, словно он хотел что-то нам сказать и не решался. Но сейчас сказал.

– Ау Диос, кабаллеро! – сказал он виноватым тоном. – Никогда в жизни не было мне так неловко, как сегодня. Я это чувствую с тех пор, как вернулся домой и застал здесь ваши превосходительства. Но я занят.

– Заняты?

– Да, сеньор капитан. Как вы, должно быть, знаете, сейчас пускуас деНавидад (канун Рождества); сегодняшняя ночь – «ноче буэна»; и в Санта Люсии, деревушке на берегу, большой праздник. Эту фиесту я никогда не пропускаю и намерен идти и сегодня; мучача тоже. Видите, сеньоры, в каком я положении?

Мы, однако, не видели. Еще только что миновал полдень, и мы полагали, что до вечера можно еще поохотиться на игуан.

Однако мы ошибались, что выяснилось из последующих слов хозяина.

– Развлечения начинаются рано. Пор Диос! Они уже начались, а до Санта Люсии добрая лига.

Поскольку нашему хозяину, хотя он был явно расстроен, не терпелось отправиться на праздник, мы хотели уже идти к своим лошадям.

Мы были разочарованы тем, что не удастся поохотиться на крупных ящериц, но в лесу еще немало дичи, и мы найдем чем заняться.

Но хозяину мы этого не сказали; однако он, должно быть, прочел на наших лицах разочарование.

Казалось, это его глубоко расстроило; он стоял, опустив голову, как будто стыдился посмотреть нам в лицо. Но, оказалось, он размышляет, и эти размышления были не напрасными. Вскоре ему в голову пришла мысль, а на лице снова появилось довольное выражение.

– Кабаллерос! – воскликнул он. – А почему бы вам не отправиться с нами на фиесту?

Этот вопрос нам понравился, но прежде чем мы смогли ответить, хозяин продолжил:

– Вы, сеньор капитан, говорили мне, как вас интересуют харокос, наши привычки и обычаи. Если согласитесь сопровождать такого ничтожного человека, как я, могу обещать вам, вы увидите в Санта Люсии много нового для вас.

Что касается меня, то никаких уговариваний не потребовалось; взглянув на товарища, я увидел, что он в таком же настроении.

– Мучас грасиес, сеньор Хиль! Мы принимаем ваше предложение.

Через двадцать минут мы уже направлялись в Санта Люсию: хозяин на своих двоих, а Рафаэлита боком на муле; ибо мексиканские леди ездят верхом так же, как когда-то знаменитая герцогиня де Берри, поражавшая парижан. Я с удовольствием посадил бы девушку на круп своей лошади и предложил ей это; но она отказалась, и сеньор Хиль ее поддержал.

Глава V

Харокос

«Фиеста», которую чаще называют «фанданго», на побережье Вера Крус – зрелище, достойное того, чтобы на него взглянуть. Здесь вы увидите хароко во всем его блеске, в великолепии его живописного наряда, со всеми урашениями и принадлежностями. По правде сказать, зрелище замечательное и оригинальное.

Развлечения фиесты – обычные сельские забавы, популярные среди жителей Вера Крус. В разных частях поля устраивались разные игры, а для спортивных занятий отведено было место на открытом лугу – что-то вроде общинного пастбища на краю деревни. Причем забавы эти менялись: то коррер эль галло (петушиный бой), то колеар эль торо (дерганье быка за хвост) или другие удивительные подвиги верховой езды, которые нигде не исполняются так искусно, как в странах Испанской Америки.

В таких развлечениях, естественно, участвуют только мужчины; женщины остаются зрительницами. Когда мы приехали в деревню, девушка с нами рассталась и ушла в один из домов – к подруге, как сообщил нам отец. Я ее не видел, и она не показывалась весь остаток дня.

По одну сторону от деревни на равнине стоял павильон, сооружение очень больших размеров, открытое со всех сторон; павильон представлял собой столбы из пальмовых стволов и лежащую на них крышу из листьев платана. Все свежее: стволы, ветви, пальмовые и платановые листья, – все свидетельствует о том, что павильон соорудили только что. В сущности он предназнчался только для праздника. Однако выглядел он неплохо. Круглые стволы пальм были обвиты причудливыми цветами, увешаны венками и гирляндами, и это придавало строению классическую элегантность. Нам сообщили, что этот лесной храм отводится для танцев, когда настанет их время – а будет это поздно вечером. Повсюду вокруг стояли киоски с выпивкой – пуэстос и венториллос; они словно говорили, что основным занятием празднующих будет все-таки выпивка, а все это место предназначено для грандиозного мотовства.