Александр Дюма - Виконт де Бражелон или десять лет спустя. Том 1 Страница 4

Герцогиня, заметив это, подозвала Сен-Реми.

– Теперь не время болтать, надо приниматься за дело! – сказала она голосом недовольной хозяйки. Сен-Реми поспешил рассеять кружок, собравшийся около Рауля, и виконт вышел в переднюю.

– Надеюсь, об этом дворянине позаботятся? – прибавила герцогиня, обращаясь к Сен-Реми.

Толстяк побежал за Раулем.

– Герцогиня приказала предложить вам закусить и отдохнуть, – сообщил он, – для вас готова квартира замке.

– Благодарю вас, господин де Сен-Реми, – отвечал виконт. – Вы знаете, как мне хочется скорее увидеть отца.

– Знаю, знаю, виконт. Прошу вас передать ему мой почтительный поклон!

Рауль распрощался со старым дворянином и пошел своей дорогой.

Когда он проходил под воротами, ведя лошадь под уздцы, тонкий голосок окликнул его из глубины тенистой аллеи:

– Господин Рауль!

Виконт в изумлении обернулся и увидел черноволосую девушку. Она приложила палец к губам и протянула ему руку.

Этой девушки он не знал.

Глава 3.

СВИДАНИЕ

Рауль подошел к девушке, позвавшей его.

– А как мне быть с лошадью? – спросил он.

– Вот так затруднение!.. В переднем дворе есть конюшня; поставьте туда лошадь и возвращайтесь скорей.

– Повинуюсь!

Рауль сделал все, как было сказано, и вернулся к маленькой двери; тут, в полумраке, он увидел свою таинственную провожатую. Она ждала на первых ступеньках винтовой лестницы.

– Вы не побоитесь пойти за мной, странствующий рыцарь? – рассмеялась девушка, видевшая минутное колебание Рауля.

Вместо ответа он устремился за ней по темной лестнице.

Так прошли они три этажа; каждый раз, ища перил, он касался шелкового платья, которое шелестело впереди по лестнице. Когда Рауль спотыкался, спутница строго произносила «шш» и протягивала ему маленькую нежную ручку.

– Так можно подняться на самый верх башни, не чувствуя усталости, сказал Рауль.

– Другими словами, вы очень заинтересованы, очень устали и очень взволнованы!.. Успокойтесь, мы пришли!

Девушка отворила дверь, и на площадку лестницы, за перила которой держался Рауль, хлынул поток света.

Брюнетка двинулась вперед; он не отставал. Она вошла в комнату, Рауль вслед за ней.

Очутившись в западне, он услыхал чей-то возглас, обернулся и в двух шагах от себя увидел белокурую голубоглазую красавицу с белоснежными плечами, которая стояла, сложив руки и закрыв глаза.

Во всем ее облике он почувствовал – столько любви, столько счастья, что пал перед нею на колени и прошептал ее имя:

– Луиза…

– Ах, Монтале, Монтале! – упрекнула Луиза. – Грех так обманывать людей!

– Я вас обманула?!

– Да. Вы сказали, что пойдете узнать, что там делается, а вместо того привели его сюда!

– Как же иначе? Каким бы образом он получил письмо, которое вы писали?

И Монтале указала на письмо, лежавшее на столе. Рауль бросился к нему, но Луиза, хотя все еще смущенная, быстро протянула руку, желая его остановить. Рауль встретил теплую дрожащую ручку, взял ее и так почтительно поднес к губам, что, казалось, это был не поцелуй, а вздох.

Между тем Монтале взяла письмо, тщательно сложила его втрое, как обыкновенно делают женщины, и спрятала за корсаж.

– Не бойтесь, Луиза, – успокоила ее Монтале, – виконт не возьмет письма, как покойный король Людовик Тринадцатый не брал записок, спрятанных на груди мадемуазель де Отфор.

Рауль покраснел, увидев, что обе девушки смеются, и не заметил, что ручка Луизы осталась в его руках.

– Что же, – спросила Монтале, – вы простили мне, Луиза, что я привела к вам виконта? А вы, сударь, не сердитесь, что пошли за мной и увидели Луизу? Теперь, когда мир заключен, поговорим как старые друзья. Луиза, познакомьте меня с виконтом!

– Виконт, – сказала Луиза со своей серьезной грацией и невинною улыбкою, – имею честь представить вам Ору де Монтале, приближенную ее королевского высочества и мою подругу, мою милую подругу.

Рауль церемонно поклонился.

– А меня, Луиза, вы не представите вашей приятельнице? – спросил он.

– О, она вас знает! Она знает все!

Эти наивные слова заставили Монтале рассмеяться, а Рауля вздохнуть от радости. Он понял их так: поскольку она мой друг, то знает все о нашей любви.

– Теперь церемонии кончены, виконт, – сказала Монтале. – Вот кресло; садитесь и сообщите нам скорее, какое известие привезли вы так поспешно?

– Теперь оно уже не тайна, сударыня. Король по дороге в Пуатье остановится в Блуа, чтобы навестить его королевское высочество.

– Король будет здесь! – воскликнула Монтале, хлопая в ладоши. – Мы увидим двор! Понимаете вы, Луиза? Настоящий парижский двор! Боже мой! Но когда же?

– Может быть, сегодня вечером, сударыня, а завтра наверное.

Монтале с досадой махнула рукою.

– Нет времени одеться! Некогда приготовить платья! Мы здесь отстали от мод, как польки. Мы будем похожи на портреты времен Генриха Четвертого… Ах, виконт, вы привезли плохую новость!..

– Вы будете хороши во всяком наряде.

– Какой избитый комплимент!.. Мы будем хороши, потому что природа создала нас достаточно привлекательными; по мы будем смешны, потому что мода забыла нас… Смешны!.. Я покажусь смешною!..

– Кому? – удавилась Луиза.

– Кому? Какая вы странная, милая моя! Можно ли задавать такой вопрос!.. Кому… Всем… Придворным кавалерам, вельможам, королю.

– Простите меня, Монтале, но если здесь все привыкли видеть нас такими…

– Правда, но теперь все это переменится, и мы будем смешными даже в Блуа; ведь все увидят парижский моды и поймут, что мы одеты как провинциалки! Это приводит меня в отчаяние!

– Утешьтесь, сударыня!

– А впрочем, тем хуже для тех, кому я не понравлюсь! – философски заявила Монтале.

– Ну, таких будет трудно найти! – возразил Рауль, верный своей неизменной любезности.

– Благодарю, виконт! Так вы говорите, что король приедет в Блуа?

– Со всем двором.

– И с Манчини?

– Нет, без них.

– Но, говорят, король не может расстаться с Марией Манчини?

– Однако ему придется обойтись без нее. Так угодное кардиналу. Он послал своих племянниц в Бруаж!

– О, лицемер!

– Тише! – сказала Луиза, прикладывая палец к розовым губам.

– Здесь меня никто не слышит! Я говорю, что старый Мазарини-лицемер: он спит и видит, как бы сделать племянницу французской королевой.

– О нет, сударыня. Напротив, кардинал хочет, чтобы король женился на инфанте Марии-Терезии.

Монтале посмотрела Раулю прямо в глаза.

– Неужели вы, парижане, верите таким басням? – спросила она. – Мы здесь, в Блуа, не так легковерны.

– Но подумайте: раз король едет через Пуатье в Испанию, раз статьи свадебного контракта утверждены доном Луисом де Харо и кардиналом, вы понимаете, сударыня, это уже не шутки.

– Однако, я думаю, король все-таки король?

– Разумеется, но и кардинал все-таки кардинал…

– Значит, король не человек? Или он не любит Марию Манчини?

– Обожает!

– Ну, так он женится на ней. Начнется война с Испанией. Кардинал Мазарини истратит несколько миллионов из тех, что у него припрятаны. Наши дворяне совершат чудеса храбрости в сражениях против гордых кастильцев.

Многие возвратятся с лавровыми венками, а мы увенчаем их миртом. Вот как я понимаю политику!

– Монтале, вы безумная! – сказала Луиза. – Всякая крайность привлекает вас, как огонь бабочку!

– А вы, Луиза, слишком рассудительны, чтобы по-настоящему любить.

– О, – прошептала Луиза с нежным упреком, – поймите же, Монтале!..

Вдовствующая королева хочет женить сына на инфанте. Неужели король решится ослушаться матери? Неужели такой король, как он, захочет подать дурной пример? Когда родители запрещают любить, надо прогнать любовь!

И Луиза вздохнула. Рауль в замешательстве опустил глаза. Монтале расхохоталась.

– У меня нет родителей, – промолвила она.

– Вы, должно быть, осведомлены о здоровье графа де Ла Фер? – спросила Луиза после вздоха, обнаружившего всю ее печаль.

– Нет, – отвечал Рауль, – я еще не был у батюшки; я хотел ехать к нему, когда меня остановила ваша подруга. Надеюсь, что граф здоров… Вы не слыхали о нем ничего дурного?

– Ничего, Рауль, слава богу!

Воцарилось молчание. Пока оно длилось, оба, поглощенные одной мыслью, без единого взгляда превосходно понимали друг друга.

– Боже мой! – вдруг вскричала Монтале. – Сюда идут!

– Кто это может быть? – спросила Луиза с беспокойством.

– Ах, я подвергаю вас опасности! Как я был неблагоразумен! – прошептал Рауль в сильном замешательстве.

– Шаги тяжелые! – сказала Луиза.

– Если это Маликорн, то нам нечего беспокоиться, – заметила Монтале.

Луиза и Рауль переглянулись, как бы спрашивая друг друга: «Кто это Маликорн?»

– Не волнуйтесь, – продолжала Монтале, – он не ревнив.

– Но… – начал Рауль.

– Понимаю: он не болтлив, как и я.

– Ах! – испугалась Луиза, прислушиваясь у полуоткрытой двери. – Я узнаю шаги моей матери.