Валентин Аккуратов - Искатель. 1964. Выпуск №4 Страница 40

Подымается и Карцов. Едва сдерживая бушующую в груди радость, он провожает немца до двери.

«Промахнулись!» — повторяет он про себя. «Промахнулись» может означать только одно: фашистов гонят с советской земли, бьют, бьют!..

Нары тонут в полумраке. Оттуда доносится тяжелое дыхание спящих. Кажется, кто-то ворочается.

Карцов включает свет. Он видит: один из пловцов поднялся, трет кулаком глаза.

— Ложись, — негромко командует Карцов, — сейчас же ложись, Оскар. Спать, Оскар, спать!

Человек покорно ложится.

Медленна открывается тяжелая дверь. Входит Абст. За ним в сумраке туннеля темнеет чей-то силуэт.

— Все в порядке, Рейнхельт?

— Да, шеф. — Карцов идет навстречу. — Только Оскар ведет себя неспокойно.

— Что именно? Симптомы?

Карцов объясняет.

Абст подходит к нарам, долго глядит на пловца.

— Утром доставите его ко мне. Очень хорошо, что не упускаете ни единой мелочи, Рейнхельт. Я доволен вами.

Кого же привел Абст? Человек за дверью едва виден. Это не Глюк и не Вальтер.

Между тем Абст опускается на койку, жестом показывает врачу на место в ногах постели.

Карцов садится. Впервые он видит Абста небритым. И волосы, которые у него всегда тщательно расчесаны на пробор, сейчас всклокочены. Странно выглядит Абст.

— Устал, — говорит он, перехватив взгляд Карцова. — Очень устал, Рейнхельт. И это не только физическая усталость. Боже, как ненавижу я триумвират, из-за которого миллионы немцев оторваны от семей, терпят лишения, ежесекундно глядят в глаза смерти!..

— Триумвират? Вы подразумеваете…

— Русских, британцев и янки! Я так мечтаю о часе, когда, наконец, они будут раздавлены. Я закрываю глаза и вижу: фюрер поднимается из-за стола. Скомкав военные карты, швыряет их в мусорную корзину. Торжественно провозглашает: «Quod erat faciendum!» Это латынь, Рейнхельт: «Что и требовалось доказать!»

Карцов наклоняет голову в знак того, что понял.

— Ну, а если случится невероятное и битва будет проиграна? — продолжает Абст. — Что тогда?

Карцов пожимает плечами.

— Вероятно: «Honesta mors turpi vita potior»[13]

— Да вы клад, Рейнхельт! — восклицает Абст. — Подумать только, росли среди варваров, а латынь знаете, как родной язык!.. Так вот, — продолжает он, — цитату вы привели великолепную, но она не подходит. Конечно, мы победим. В Германии куется новое оружие победы. Сказанное относится и к нам с вами, Рейнхельт. Мы делаем большое дело. И, смею уверить, скоро как следует потреплем нервы нашим врагам. Что бы вы сказали о некоем оружии, которое поражает в воздухе, на воде, под водой, поражает без промаха?

— Это очень интересно, шеф, — говорит Карцов. — Вы, я вижу, не только врач, но и талантливый техник.

— Так вот, — прерывает его Абст, — я пришел, чтобы сказать: предстоит напряженная работа. В ближайшее время я жду гостей. Это мои коллеги и кое-кто из тех, кому я подчинен. Они прибудут сюда, и я помогу им спланировать важную операцию. Хочу просить вас удвоить старания по лечению фройлейн Ришар. К их приезду она должна быть на ногах… Кстати, тогда вы и уедете.

— Какой срок, шеф? — спрашивает Карцов.

— Не более недели. Семь-восемь дней. Каково ее состояние?

— Она чувствует себя лучше.

— Очень хорошо. Спешите, Рейнхельт. Вас ждут в Германии.

— Спасибо, шеф. Один вопрос: я отправлюсь вместе с фройлейн Ришар?

— Фройлейн останется. Вы встретитесь с ней позже. Некоторое время она побудет здесь. Вы встретитесь, и у вас будет о чем поговорить, не так ли?

Абст смеется и дружески хлопает Карцова по колену.

— Спасибо, шеф. Вы очень добры. Хотел бы я отплатить вам той же монетой.

— Вы и так делаете достаточно, Рейнхельт… Теперь о том, что касается лично вас. В хрупкой скорлупе вы преодолели десятки миль бурного моря — от места гибели вашего судна до района базы. Выдержав это испытание, вы показали себя сильным и волевым человеком.

— Я только пытался спастись.

— Ну, ну, не скромничайте!.. Потом вы рискнули — оставили шлюпку и пустились вплавь, чтобы добраться до скалы. Вы были истощены, в море ревел шторм, но вы выдержали. Вы доплыли, а тот, другой, не смог… И я делаю вывод: вы не только волевой человек, но и отличный пловец. Вот я и подумал: а что, если наш молодой энергичный врач обучится работе под водой? Чем он хуже Глюка или, скажем, меня самого? Надо только предоставить ему время, чтобы попрактиковаться.

— Конечно, шеф.

— И у вас есть такое желание?

— Я согласен, — отвечает Карцов. — Больше того, ваше предложение я расцениваю как большое доверие ко мне. Мои акции идут в гору, шеф!

— Вот и отлично. — Абст встает. — К тренировкам приступите завтра. Я дам указания Глюку. Он будет вашим инструктором.

— Глюк — славный парень, шеф.

— Отлично, — повторяет Абст. — А теперь примите еще одного в вашу группу… Входи! — говорит он тому, кто все это время стоял в коридоре.

Человек переступает порог. Карцов всматривается в его бурое от загара лицо, обрамленное курчавыми черными волосами, и узнает одного из встреченных недавно в туннеле.

— Его зовут Бруно, — говорит Абст. — Ложись, Бруно, — он рукой показывает человеку на нары. — Ложись и спи.

Человек направляется к нарам. Карцов и Абст наблюдают, как он укладывается — лицом вверх, разбросав руки.

— Спать, Бруно, — повторяет Абст.

Человек покорно закрывает глаза.

Абст уходит.

Новичок спит, ровно и глубоко дыша.

Помедлив, Карцов лезет на нары, наклоняется к его лицу, исследует взглядом лоб, глазные яблоки, плотно прикрытые красноватыми веками, скулы, виски.

Никаких следов операции.

Он вновь, еще тщательней изучает лицо человека. Правое веко чисто. А на левом, почти под самой бровью, — небольшая темная корочка. Будто присох комок бурой грязи.

— Кровь! — шепчет Карцов.

Теперь ясно, откуда проник в мозг тонкий режущий инструмент. Итак, Абст расправился с очередной своей жертвой. А в подземелье ждут очереди еще четыре. Завтра, нет — может, уже сегодня, их постигнет та же участь!..

Карцов все еще лежит на нарах.

Странное имя — Бруно. Среди обитателей этой пещеры есть и Зигмунд, и Марко, и даже Рэне. И вот теперь будет и Бруно…

У новичка обнажена часть груди. На смуглой коже — фиолетовые полосы. Татуировка? Карцов расстегивает воротник его рубахи. Да, татуировка. В центре груди изображены скрещенные весла и водолазный шлем с круглым иллюминатором. А под рисунком текст:

«Матерь божья, оберегай славного парня Бруно Гарриту. Специя, 1938 год».