Андрей СЕРБА - ИСКАТЕЛЬ.1980.ВЫПУСК №4 Страница 40

— Вашей истории.

— Что еще за история?

— Той самой, которую вы намерены поведать полиции и репортерам газет. Сначала лучше мне расскажите ее, а я задам вам несколько вопросов и внесу в нее коррективы.

— Мистер Мейсон, вы мне угрожаете?

— Совсем нет.

— Почему я должна что-то рассказывать полиции?

— Потому что вас будут допрашивать.

— О Дугласе Хепнере?

— Именно.

— Где вы сейчас находитесь?

— Неподалеку от вашего дома.

Она слегка заколебалась, а потом вдруг засмеялась.

— Знаете, мистер Мейсон, вы меня заинтриговали. Я много читала о вас и вашем таланте ведения перекрестных допросов. И знаете, я подумала, что, наверное, занятно будет испытать на себе взгляд ваших проницательных глаз. Во всяком случае, приезжайте. Я жду.

— Сейчас буду, — сказал Мейсон и повесил трубку.

В вестибюле «Белинда эпартментс» он приветливо улыбнулся привратнику — другому, не тому, с которым ему и Делле Стрит пришлось столкнуться утром, поднялся поверх, нажал кнопку звонка. Миловидная, молодая женщина почти тотчас же отворила дверь, устремив на адвоката изучающий взгляд своих серых глаз.

— Хочу поздравить вас, мистер Мейсон, — начала она. — Прошу вас, входите.

Мейсон вошел в квартиру.

— С чем вы хотите меня поздравить?

Она указала на стул.

— Поздравить с теми методами, которыми так умело пользуетесь.

— А именно?

— Предложение прорепетировать историю со мной, прежде чем ею заинтересуются другие.

— О, — невольно вырвалось у Мейсона.

— Он весьма эффективен. Вы часто им пользуетесь?

— Это один из моих любимых, — признался Мейсон. — Он всегда приносит желаемый результат.

— Но это провокация. Ощущаешь лишь легкую тревогу, а не угрозу.

— Я рад, что вы оценили это по достоинству, — сказал Мейсон.

Она предложила сигарету, закурила сама и только после этого спросила:

— Итак, мистер Мейсон, как вы предпочитаете — провести легкий обмен ударами или же сразу отправить меня в нокдаун?

— Это зависит от силы соперника.

— Тогда лучше обменяться ударами.

— Я думаю, что все же лучше быть с самого начала откровенными. Вы мне все расскажете, а затем я задам несколько вопросов.

— Мне эта процедура не подходит. Лучше сразу задавайте вопросы.

— Отлично. Вы знали Дугласа Хепнера?

— Да.

— Сколько времени вы знакомы?

— Мы встретились три или четыре месяца назад на судне, шедшем из Европы.

— Вы с ним были дружны?

— На судне?

— И там, и позже, на берегу.

— Давайте скажем так. Мы были дружны на судне, были дружны и позже, но потом настал перерыв, в течение которого я потеряла его из виду. Потом мы случайно встретились в художественном салоне и, естественно, возобновили отношения, Помнится, он предложил мне зайти куда-нибудь выпить, а потом пригласил пообедать. В тот раз я была занята, но приняла его приглашение на следующий вечер. Кстати, позвольте спросить, чем вызваны эти вопросы, мистер Мейсон, и откуда вам известно, что полицию это заинтересует?

— Дело в том, что я защищаю интересы одной молодой леди, которая страдает временной потерей памяти.

— А, понимаю. Той женщины, которая претендует на право именоваться миссис Хепнер. Как интересно! Так вы полагаете, что я смогу подтвердить ее притязания и сделать из нее, так сказать, честную женщину? Об этом подробно написано во всех вечерних газетах.

— Мне сообщили об этом, — сухо заметил Мейсон. — А сейчас я бы хотел узнать о ваших встречах с Дугласом Хепнером. Когда вы его видели в последний раз?

— Когда? Мне кажется… По-моему, это было вечером пятнадцатого.

— Он не сказал вам, что женился?

— Конечно, нет.

— А говорил ли он вам, что он не был женат?

— Много об этом Дуглас не распространялся, но… Я помню, что он… я не уверена, что имею право обсуждать этот вопрос, мистер Мейсон. Лучше спросите, что еще вам хотелось бы узнать о Хепнере. Могу себе представить, как он удивится, когда прочтет в газетах, что его считают женатым на женщине, потерявшей память.

— Хорошо. Вы знакомы с его родственниками?

— Родственниками? Нет. А почему вы спрашиваете?

— Это правда? — спросил Мейсон, и в его голосе прозвучали нотки сомнения. — Я разговаривал по телефону с его матерью, и она сказала мне, что говорила с кем-то из Барстоу, кто назвался… Однако, может быть, я что-то не так понял…

— Так вот он, ваш нокаутирующий удар, — сказала Сюзанна, пристально посмотрев в глаза Мейсону. — Я все думала, когда же вы кончите разведку и попытаетесь отправить меня в нокдаун. Хорошо. Я ездила с Дугласом Хепнером в Лас-Вегас. Ну и что? Я уже вышла из того возраста, когда требуется спрашивать разрешение, и еще не доросла до того, когда уже все безразлично. Во мне проснулось желание сыграть, а Дуг собирался в Лас-Вегас. Он пригласил меня, и я поехала. Что ж тут такого?

— Ничего, — ответил Мейсон.

— Дуг сделал остановку в Барстоу, чтобы заправить машину, — продолжала она, — и позвонил матери в Солт-Лейк-Сити, сообщив ей, что путешествует с интересной девушкой. Он ранее никогда не говорил со мной о серьезности своих намерений, ибо не знал, как я к этому отнесусь. Поэтому для меня явилось полной неожиданностью его желание «познакомить» нас по телефону. Он безо всякой подготовки вдруг передал мне трубку.

— И о чем же вы с ней говорили? — спросил Мейсон.

— Я совершенно растерялась, ибо не предполагала, что Дуг Хепнер будет обсуждать свои матримониальные дела с матерью. Но вдруг он подзывает меня к телефону и просит, чтобы я побеседовала с ней.

— Он сказал ей о том, кто вы?

— Да, рассказал. Назвал ей мое имя, сообщил мой адрес, описал внешность. Он отметил даже такие детали, как рост, вес, объем груди, талии. Мне показалось, что речь идет о конкурсе красоты.

— И о чем вы говорили?

— Я сказала: «Хэлло, миссис Хепнер. Рада с вами познакомиться», и так далее в том же духе, а она в ответ: «Сын сказал, что вы вместе с ним едете в Лас-Вегас». После этих слов меня разобрала злость. И тогда я решила: пусть он только отвезет меня в Лас-Вегас, накормит, но заказать ему придется не один, а два номера, мистер Мейсон, два! — И она показала два пальца.

— Вы помните число, когда это произошло?

— Я запомнила тот день абсолютно точно. У меня для этого были причины.

Мейсон вопросительно поднял брови.

— Пока я была в отъезде, моя квартира была взломала и в ней совершен акт вандализма. Но я… одним словом, в полицию я не заявила. Я знаю, кто это сделал и почему.