Гюнтер Хофе - Мерси, камарад! Страница 41

Но за оградой ничто не шелохнулось.

— Ну подожди, молодчик!

Капитан полез через решетку. Когда он уже перекинул одну ногу на другую сторону, в доме со стуком распахнулось окно. В тот же миг в нем блеснула желтая вспышка, раздался выстрел, пуля звякнула о решетку.

За первым выстрелом раздался второй. Пуля пролетела между капитаном и Тилем.

Вдруг Остерхаген потерял равновесие, сорвался и, зацепившись чем-то за железный прут, повис, представляя собой великолепную мишень для стрелявшего эсэсовца.

Тиль рывком уложил девицу на землю и, выхватив пистолет из кобуры, дважды выстрелил в раскрытое окно. Ему показалось, что он увидел, как чья-то тень бросилась прочь от окна, но он все же выстрелил в третий раз. Послышался звон разбитого стекла.

— Неплохо, дружище, совсем неплохо! — раздался сверху голос Остерхагена. Послышался треск рвавшейся одежды, и через секунду капитан уже спрыгнул в сад.

— Прикрой меня огнем! — крикнул он и бегом бросился к темному дому.

На мгновение Тиль растерялся, не зная, что же ему теперь делать. Но, вспомнив предупреждение Грапентина, полез через решетку, решив помешать двум пьяным офицерам палить друг в друга.

— Ну-ка выходи, молодец! — раздался чей-то строгий голос.

Мгновенно появились какие-то люди с нарукавными нашивками, на которых были изображены череп и кости, и затащили Остерхагена в дом.

Гауптштурмбанфюрер СД подождал, пока Тиль слез с забора, и крепко схватил его за плечо.

— Вы что, с ума спятили, открыли стрельбу по служебному зданию?!

Тиль сбросил со своего плеча руку и, посмотрев на эсэсовца, сразу же узнал в нем хозяина вечера.

— Скажите лучше, наш дорогой хозяин, вы всегда так обращаетесь со своими гостями и стреляете в приглашенных?

— Из дома стреляли только для острастки. Покажите-ка вашу служебную книжку, лейтенант!

— Шутить изволите… — Тиль вложил пистолет в кобуру и, повернувшись к эсэсовцу спиной, зашагал прочь.

— Вы о нас скоро услышите! — крикнул ему вслед гауптштурмбанфюрер.

Лейтенант пошел обратно, вспоминая на ходу предупреждение Грапентина. Тиль понимал, что вместо того, чтобы как-то защитить капитана от неприятности, он сам влип в нее.

В нижнем этаже дома открылась какая-то дверь, послышались шаги. В освещенном проеме двери показалась фигура Альтдерфера, а за его спиной — Мартина. Капитан предложил ей руку, и она оперлась на нее. Шаги стихли.

Тиль снова вернулся в зал. Гости пели. Оркестр подыгрывал. Казалось, у устроителей вечера никогда не кончатся напитки, а у гостей не пропадет жажда поглощать их.

Грапентин молча выслушал доклад Тиля. На его лице не отразилось ни тени волнения.

Мартина Баумерт открыла входную дверь. Часы на башне пробили полночь. Начинался новый день — 6 июня 1944 года.

— К сожалению, Мартина, до сих пор у нас не было возможности спокойно поговорить. — В голосе Альтдерфера чувствовалось волнение.

— Да, вечер был довольно беспокойным.

— Но перед дверью тоже неудобно разговаривать.

Страх за судьбу брата, страх от ожидания овладел ею, и она сказала:

— Ну что же, войдите.

Они сели друг против друга: он у небольшого круглого стола, она у окна возле маленького столика, на котором стоял радиоприемник. В выдвижном ящике стола у нее лежал маленький пистолет, но Мартина мысленно убеждала себя в том, что он ей не потребуется.

— Много говорить нечего, — с чувством начал Альтдерфер, подгоняемый желанием во что бы то ни стало овладеть этой девушкой. Сметка опытного адвоката шептала ему, что она такая же, как и другие женщины, что, по-видимому, она знала уже немало мужчин и просто не поймет, если встать и уйти ни с чем… А завтра все будут подсмеиваться…

— Господин генерал занимался этим делом и решил его положительно.

Капитан вытер потный лоб. И сразу же в голову почему-то пришла мысль, что Мартина не такая, какой он ее представил себе перед этим. Она может любить, и любить по-настоящему, и быть верной тому, кого любит.

— Документы уже находятся в надлежащем месте, — сказал он вслух.

«Какая грудь, какие плечи, а вся фигура, а рот, ничего подобного я не видел во всей Вене…»

— Я полагаю, что вашего брата накажут в дисциплинарном порядке за небрежность, и только.

Мартина недоверчиво смотрела на капитана, не веря, что все уже улажено. И улажено так гладко, как только можно было желать. Она чувствовала, как растет в ней чувство благодарности к Гансу Рорбеку, капитану Альтдерферу и генералу Круземарку. Она встала и спросила:

— Неужели все это правда?

Альтдерфер тоже встал.

— Как я могу вас отблагодарить за это?

Мартина стояла прямо перед ним. Альтдерферу достаточно было протянуть руку, чтобы дотронуться до нее. Он взял ее руку и поцеловал долгим поцелуем. И вдруг его охватил страх, что одна из капель пота, которыми был покрыт его лоб, упадет ей на руку. Вспомнил, что веснушки у него на лице сейчас, наверное, как никогда, заметны. Капитан почувствовал, как дрогнула рука девушки, и сжал ее. В нем поднялась волна желания, и он как безумный обхватил Мартину руками.

Мартина с силой оттолкнула его от себя, отпрыгнула к ночному столику и выдвинула ящик стола.

Альтдерфер, тяжело дыша, стоял на месте, устремив взгляд на маленький браунинг, лежавший на дне выдвинутого ящика. Время, казалось, остановилось. Ни один из них даже не пошевелился.

Наконец капитан медленным взглядом обвел комнату: мебель, цветы, фотографии, Мартину. Внутри у него жгло, но жгло не огнем, а холодом. В душе поднималась волна ненависти, стыда из-за собственной трусости перед маленьким браунингом. Постепенно эту волну захлестнула другая волна, волна безграничной жажды мести.

Он взял фуражку, перчатки и, изобразив одну из своих улыбок, в которой была легкая веселость, не говоря ни слова, вышел из комнаты. Шел и думал о том, что за это придется расплатиться или самой Мартине, или ее брату, или же Рорбеку, но обязательно придется!

В машине его ждал Зеехазе.

— Домой! — буркнул капитан, плюхнувшись на свое место.

Когда машина подъехала к замку, капитан молча вылез из нее, даже не попрощавшись с водителем.

Высадив капитана, Зеехазе помчался обратно в Нарбонн, думая о том, почему Альтдерфер ни словом не обмолвился с ним. Нужно будет забрать Тиля. Ровно полчаса оставался командир в комнате у Мартины. Видимо, они здорово спешили. Сделали свое дело, и противно стало обоим, как это иногда бывает. Нужно будет обязательно обо всем этом рассказать Рорбеку. Хороший он парень, этот Рорбек! И такой пакости никак не заслужил.