Карочка - - Наследники Страница 41

— Для тебя мне не жалко абсолютно ничего, — серьезно ответил Гарри, — ты достойна и не таких украшений.

— Но, но… — Джессика вытащила из выреза мантии сделанный из годного хрусталя кулон, внутри которого трепетал белый огонек, — он такой красивый…

Гарри запустил руку в ее волосы и медленно провел ею сквозь мягкие пряди. Джессика зажмурилась, наслаждаясь, пока он неторопливо перебирал ее волосы. Он любил их, такие мягкие, густые и отдающие запахом сирени. Так же пахла ее кожа. Гарри потянулся к Дежссике и коснулся ее губ. Это было похоже на сон, на мечту, полный несбыточных надежд и вечной любви. Все вдруг стало не важно, только ее мягкие сладкие губы, запах ее кожи и этот огонь, бушующий внутри, требовательно рвущийся наружу. Пальцы Джес привычно нырнули в его волосы, запутавшись, Гарри стиснул руки у нее на талии, прижав ее к себе еще сильнее, и хотелось просто стоять так, не идти в этот шумный зал, не видеть друзей и знакомых, и думать, что видишь их последний день. Не хотелось отпускать ее, такую мягкую, теплую, не хотелось останавливаться. Но вскоре он смягчил поцелуй и отстранился.

— Пора на завтрак, — грустно сказал он, услышав в собственном голосе отчаяние.

— Завтрак, — откликнулась Джессика, — завтрак…

День пролетел слишком быстро. Снежки, шахматы, разговоры… все смешалось и пролетело в миг. Вот и вечер. Все носятся вокруг, готовятся. Пусть бала не будет, зато пир никто не отменял, а с появившейся модой на парадные мантии, никто не собирался праздновать в «школьных обносках», как говорила Реббика. Гарри не спеша натянул мантию, что подарил Сириус, рядом возился Рон. Невилл щеголял по мальчишеской спальне в красивой черной мантии, в которой он смотрелся стройнее. Спустившись в гостиную мальчишки стали дожидаться своих дам. Гарри за не имение таковой в гриффиндорской башне, остался лишь для того, что бы посмотреть на то, как оденутся девчонки. Первыми появились Парвати и Лаванда в одинаковых мантиях, только та что была на Парвати была зеленоватой, а та что на ее подруге, желтоватой. Гермиона заставила Рона постоять с глупым видом, появившись в темно-бардовом платье и бархатной мантии, прикрывающей оголенные плечи. Особый фурор произвела Реббика появившаяся в узком черном платье, серебренной цепочкой, болтающейся на бедрах, двумя титановыми браслетами, звездочками сережек в ушах, и великолепной кожаной мантии. В большой зал вошли всей толпой. Так как людей осталось не так уж и много, то факультетные столы сдвинули в один. Многие, считая Джессику, уже были там. Увидев Гарри, девушка взглядом указала на место рядом с собой и он поспешил туда. На Джессике было великолепное темно-синее, почти черное, платье с рукавами клеш. На шее сиял подаренный Гарри кулон, волосы распущены по плечам.

— Привет, Гарри, — улыбнулась она, — великолепно выглядишь.

— Ты тоже ослепительна. А, Патриция, здравствуй, — Гарри заметил сидящую рядом Патрицию с серебряно-сером платье из тафты. Она улыбнулась в пустоту.

— Здравствуй, Гарри, — сказала она, — сегодня чудный вечер.

— Согласен, — влез Рон, усаживая Гермиону и садясь рядом, — Чудный рождественский вечер.

— Друзья, — Дамблдор встал со своего места. — Поздравляю вас с чудным праздником — Рождеством! А теперь пир!

Тарелки наполнились едой, и зал зашумел звоном посуды. Некоторое время все увлеченно поедали произведения кулинарии домашних эльфов, а потом уже начались разговоры. Говорили о матчах по квиддичу — кончилось спором: Рон и Малфой были готовы вылезти из-за стола и подраться, споря, кто лучший капитан Гарри или сам Малфой. Потом говорили о каникулах, о СОВ и многом другом. Никто и не заметил, что все эти разговоры, Гарри и Джес просидели, державшись за руки под столом. Это был их последний день. Когда дело пошло к десерту, Директор завозился и сказал, что не хватает музыки, и по залу разлилась чудесная неторопливая мелодия. Тут же вскочил Симус и что-то сказал Парвати. Та звонко рассмеялась и у Гарри похолодело внутри.

— Но никто не танцует, — сказала она. Теперь и Рон с Гермионой отвлеклись от разговора. Парвати снова рассмеялась и встала.

— Ты чудо, Симус.

Симус приобнял ее и они закружились в танце. Гарри посмотрел на Рона с Гермионой. Вот вам и предсказание на истории магии. Через некоторое время стали подниматься другие парочки. Пожав плечами, Рон повел танцевать Гермиону.

— Потанцуем? — улыбнулась Джессика.

— Давай, — кивнул Гарри, вставая. Он обвил ее талию руками и прижал к себе, пытаясь избавится от этого ужасного чувства, появившегося внутри.

— Хочется что бы этот вечер никогда не кончался, — прошептала Джес ему в плечо.

Гарри уткнулся ей в волосы. Да, именно этого он хотел. Хотел вечно двигаться под звуки музыки, прижимая к себе любимую девушку и ничего не говоря. Гарри зажмурился, жадно втянув аромат сирени, как вдруг тишину музыки рассек пронзительный крик Парвати.

— Нееет! Мы в ловушке!

И в следующую секунду зал наполнился звоном бьющихся окон. Осколки полетели в разные стороны, девчонки закричали, а в проемах больших, уже без стекольных, окон стояли настоящие гиппогрифы, на спинах которых сидело по два, по три пожирателя смерти, которые тут же соскочили на пол. И теперь ученики, пятящиеся назад и в конце концов собравшиеся вокруг стола, стоящего в центре зала, оказались в кольце из пожирателей смерти. Профессора повскакали с мест, выхватив палочки.

— Как они прошли через барьер? — выкрикнул кто-то.

— Я их пропустил, — послышался леденящий душу голос. На пороге стоял Волан-де-Морт. Смертельная тишина разлилась по всему залу.

— Что же никто меня не приветствует? — расплылся в улыбке Темный Лорд, — Неужели никто не рад меня видеть?

— Только в аду, тебе будут рады, Волан-де-Морт, — не выдержал Гарри. Теперь все взгляды устремились к нему. Краем глаза Гарри заметил, что Патриция встала рядом.

— Гарри Поттер! — еще шире улыбнулся Волан-де-Морт, — Какая встреча! Видимо, с нашей последней встречи ты так и не научился манерам. Как жаль, надо возобновить урок. Круцио!

Зал наполнился испуганными вскриками, многие отпрянули подальше от Гарри, только Джессика и Патриция остались рядом. Гарри схватил их за руки, смотря на приближающееся заклинание, и мысленно крикнул: «Белый Энтарион!». Тут же произошло что-то странное. Заклинание, летящее в Гарри, замедлилось и испарилось, ученики шумно выдохнули, и Гарри почувствовал странный толчок в груди и закрыл глаза. Тут же перед внутренним взором пронеслись какие-то иероглифы, а в уши ударил голос Энтариона: «Заклинание, вы должны использовать древнее заклинание…». И когда Гарри открыл глаза, он почувствовал, что не может управлять собой, открыл рот и запел (!) песню на странном языке, и при звуках его голоса стены задрожали, а воздух сгустился и запульсировал. Голос ровно и размеренно лился по залу, Гарри никогда не думал, что может так хорошо петь, а в ушах стоял тихий еле разборчивый смысл слов.