Жюль Верн - Жангада. Кораблекрушение "Джонатана". Страница 41

— Стало быть, — проговорил он, — достопочтенный Торрес хочет войти в семью убийцы и грабителя?

— А уж это дело мое, я сам знаю, как мне поступать, — буркнул Торрес. — Я хочу быть зятем Жоама Гарраля и буду им.

— Однако вам, кажется, известно, Торрес, что моя дочь выходит замуж за Маноэля Вальдеса?

— Откажите Маноэлю Вальдесу.

— А если моя дочь не захочет?

— Я знаю ее: если вы ей расскажете все — она согласится, — бесстыдно ответил Торрес.

— Все?

— Все, коли понадобится. Если ей придется выбирать между собственным чувством и честью семьи, жизнью отца, она не станет колебаться!

— Какой же вы мерзавец, Торрес! — спокойно сказал Жоам Гарраль, который по-прежнему не терял хладнокровия.

— Мерзавец и убийца всегда могут столковаться!

Тут Жоам Гарраль встал, подошел к негодяю и, глядя ему прямо в глаза, проговорил:

— Торрес, если вы хотите войти в семью Жоама Дакосты, значит, вы знаете, что Жоам Дакоста неповинен в преступлении, за которое был осужден.

— Вот как!

— И добавлю еще: у вас, должно быть, имеется доказательство его невиновности, которое вы собираетесь огласить в тот день, когда женитесь на его дочери.

— Давайте говорить начистоту, Жоам Гарраль, — сказал, понизив голос, Торрес, — и посмотрим, откажетесь ли вы отдать мне свою дочь, когда выслушаете меня.

— Я слушаю вас, Торрес.

— Ну что ж, это правда, — произнес авантюрист, медленно, словно нехотя, цедя слова, — это правда, вы невиновны! Я знаю это, потому что мне известно имя настоящего преступника и я могу доказать вашу невиновность!

— А где негодяй, совершивший преступление?

— Он умер.

— Умер! — воскликнул Жоам Гарраль побледнев, как будто это слово отнимало у него всякую надежду оправдаться.

— Умер, — повторил Торрес. — Но этот человек, с которым я познакомился через много лет после преступления, не подозревая, что он преступник, написал своей рукой историю кражи алмазов со всеми подробностями. Незадолго до смерти его стали мучить угрызения совести. Он знал, где скрывается Жоам Дакоста и под каким именем невинно осужденный начал новую жизнь. Знал, что Дакоста богат, живет в кругу счастливой семьи, но знал также, что осужденный не может быть счастлив. Так вот, он решил вернуть ему счастье, восстановив его доброе имя, на которое тот имел право!.. Но смерть настигла его… и он поручил мне, своему товарищу, сделать то, чего сам не успел! Он отдал мне доказательство невиновности Дакосты, велел передать ему эту бумагу, и умер.

— Имя этого человека! — в волнении Жоам Гарраль невольно повысил голос.

— Вы узнаете его, когда мы породнимся.

— А где его записка?

Жоам Гарраль был готов броситься на Торреса, обыскать его и вырвать у него это доказательство своей невиновности.

— Записка в надежном месте, — ответил Торрес, — и вы получите ее только после того, как ваша дочь станет моей женой. Ну, что? Вы и теперь откажете мне?

— Да, — сказал Жоам Гарраль, — но за эту записку я даю вам половину моего состояния.

— Половину? Согласен! Но при условии, что Минья принесет ее мне в виде приданого, — ответил Торрес.

— Так вот как вы выполняете волю умирающего грешника, в порыве раскаяния попросившего вас исправить содеянное им зло!

— Да, так!

— Еще раз говорю вам, Торрес, вы последний из мерзавцев!

— Пускай!

— А так как я не убийца, то нам не столковаться!

— Стало быть, вы отказываетесь?

— Отказываюсь!

— Тогда вы губите себя, Жоам Гарраль. В вашем судебном деле все против вас. Вас приговорили к смерти, а вы сами знаете, правительство запрещает смягчать наказание осужденным за подобные преступления. Если на вас донесут — вас арестуют! Как только арестуют — вас казнят! А я на вас донесу!..

Как ни владел собой Жоам Гарраль, он не мог больше сдерживаться. Еще миг, и он бросился бы на Торреса.

Но мошенник сделал ход, который заставил его опомниться.

— Берегитесь, ваши дети не знают, что отец их Жоам Дакоста, а вы откроете им эту тайну, — сказал он.

Жоам Гарраль остановился. Он снова овладел собой, и лицо его приняло обычное спокойное выражение.

— Наш разговор слишком затянулся, — сказал он, направляясь к двери, — теперь я знаю, что мне делать.

— Берегитесь, Жоам Гарраль! — снова пригрозил ему Торрес, который еще не верил, что его гнусное вымогательство провалилось.

Жоам Гарраль ничего не ответил. Он распахнул дверь на веранду, знаком велел Торресу следовать за ним, и оба направились к середине жангады, где собралась вся семья Гарралей.

Бенито, Маноэль, а за ними остальные встали, сильно встревоженные. Они заметили, что Торрес вышел с угрожающим видом и глаза его горят злобой.

Жоам Гарраль, напротив, вполне владел собой и был почти весел.

Оба остановились против Якиты с детьми. Никто не решался заговорить.

Торрес первый прервал это тягостное молчание, сказав глухим голосом с присущей ему наглостью:

— Последний раз я требую у вас ответа, Жоам Гарраль!

— Слушайте же мой ответ. — И Жоам Гарраль обратился к жене: — Якита, особые обстоятельства вынуждают меня изменить решение, принятое нами относительно свадьбы Миньи и Маноэля.

— Наконец-то! — вскричал Торрес.

Жоам Гарраль, не удостоив его ответом, бросил на авантюриста взгляд, полный глубокого презрения.

Но у Маноэля от волнения чуть не разорвалось сердце. Минья, побледнев как полотно, встала и шагнула к матери, как бы ища у нее защиты, а Якита раскрыла ей объятия.

— Отец! — воскликнул Бенито, становясь между отцом и Торресом. — Что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, — громко ответил Жоам Гарраль, — что ждать приезда в Белен, чтобы обвенчать Минью с Маноэлем, слишком долго! Завтра же отец Пассанья обвенчает их здесь, на жангаде, если после разговора со мной Маноэль не захочет отложить свадьбу.

— Ах, что вы, отец!.. — воскликнул молодой человек.

— Подожди называть меня отцом, Маноэль, — промолвил Жоам Гарраль, и в голосе его звучала невыразимая боль.

Торрес стоял скрестив руки и оглядывал всех с беспримерной наглостью.

— Стало быть, это ваше последнее слово? — спросил он, протягивая руку к Жоаму Гарралю.

— Нет, не последнее.

— Что же вы скажете еще?

— Вот что, Торрес. Я здесь хозяин! И вы тотчас, угодно вам или неугодно, покинете жангаду.

— Да, тотчас! — вскричал Бенито. — Или я выкину его за борт!

Торрес пожал плечами.

— Оставьте угрозы, — бросил он. — Они ни к чему. Я и сам хочу немедленно сойти на берег. Но вы еще вспомните обо мне, Жоам Гарраль! Мы снова увидимся с вами, и очень скоро!