Виктор Бурцев - Зеркало Иблиса Страница 42

– А вы думаете, что оно обязательно есть?

– Не знаю. Но если его нет, то нет и истины, есть только множество свидетельств людей, предавших своего пророка. Неисчислимое количество раз переписанных свидетельств. Переписанных людьми, не всегда чистоплотными, не всегда честными, не всегда бескорыстными. Христианство выродилось в плеть, которой клир погоняет свое стадо. Орудие власти, орудие давления на власть… Что угодно, но это не Вера.

– Так я не совсем вас понял, почему вы считаете, что Евангелие от Христа обязательно не согласуется с церковными догматами? Если принять мысль, что оно все-таки есть…

– Потому, мой милый профессор, что это Евангелие до сих пор не опубликовано, – ответил Ягер опешившему профессору. – Если, конечно, принять мысль, что оно все-таки есть. А без него…

Ягер развел руками. Но Замке сдаваться не собирался:

– Однако поскольку этого документа нет или он надежно спрятан, почему вы так настойчиво считаете, что все известные Евангелия переписаны? На каком основании? Хотя, конечно, презумпция невиновности вас вряд ли касается…

– На том основании, что есть большая разница между тем, что говорил Христос, и тем, что делает церковь, основываясь на тех самых догмах, о которых вы говорили. – И Ягер снова что-то сказал по-арабски.

– Горе же им, которые пишут писание своими руками, а потом говорят: «Это от Аллаха», – перевел Замке. – Но откуда вам знать, что говорил Христос?

– Кое-что сохранилось и в Библии…

– Так вы еще и Библию изучали? – спросил Фрисснер. – Вас надо было брать на должность полкового капеллана.

– Спасибо, – ответил Ягер. – Гордиться собственной безграмотностью могут только немецкие солдаты. Невеселое зрелище.

– Один-один, – подвел итог Богер, до этого момента молчавший.

Фрисснер сжал зубы, помолчал некоторое время, а потом заметил:

– Хорошо, вы можете называть меня атеистом или как угодно, но пропагандировать собственное бесстрашие перед лицом якобы сверхъестественных сил я бы на вашем месте не стал. Вы же испугались чего-то там, в этом дрянном селении.

– Испугался. Но на вашем месте я бы не путал бесстрашие и ту же необразованность. Никто не знает, как повели бы себя вы…

Фрисснер усмехнулся:

– Ну так просветите меня! Ягер покачал головой:

– Послушайте профессор, что вы знаете о Звере с сухими глазами? Вы же арабист, должны же знать содержание легенд местных жителей!

– Безусловно… – неуверенно начал Замке, – Но поймите, жителей пустыни много. Языковых наречий еще больше, а легенд вообще неисчислимое множество. Пустыня порождает их тысячами… Вы и сами видели достаточно всякого. Я хочу сказать, что невозможно знать все легенды, все мифы и прочее…

– Но по этому случаю вы же можете что-то сказать?

– Могу, но не ожидайте многого. Есть предание о Звере с высохшими глазами. Он приходит из пустыни ночью и, мучимый невероятной жаждой, пьет жизнь из людей.

– Пьет жизнь? – переспросил Богер, не оборачиваясь.

– Ну, кровь, может быть… Может быть, еще что-то… легенда говорит именно так. Пьет жизнь. Существует масса описаний, но все они так или иначе не заслуживают доверия.

– Почему же?

– Видите ли… – Замке замялся. – Описание этого существа таково… Я хочу сказать, описание его действий таково, что свидетельств остаться не должно. Никаких.

– Почему? – снова спросил Богер.

– Потому что не остается живых… – невозмутимо сказал профессор и поправил соскочившие очки.

Повисла пауза. Фрисснер поймал быстрый взгляд Ягера.

– Вздор какой-то… – Артур кашлянул. – Честное слово, я уважительно отношусь к пустыне, я уважительно отношусь к природе вообще. Но я далек от того, чтобы персонифицировать какие-то ее катаклизмы…

– А от чего умерли те англичане? – спросил Ягер.

– Я не специалист по пустыням. Спросите профессора, – ответил Фрисснер и подумал, что про англичан Ягеру лучше было бы не вспоминать. Хотя в машине были только Макс да Юлиус, такие разговоры при подчиненных лучше не вести. Его и самого до полусмерти напугали высохшие трупы, а уж какое впечатление они могли оказать на солдат…

Фрисснер действительно не был мистиком, он был практик, который насмотрелся в лицо смерти в окопах и в боях и понял, что ничего особого в ней нет. Но в этих высохших англичанах было что-то, что не укладывалось в привычную картину мира. А уж что Ягера простой смертью не напугать, это Фрисснер понимал хорошо.

– Мне трудно сказать, для точного ответа нужно было провести исследования… Но предположить можно несколько причин. Например, укус неизвестного насекомого, который вызывает безумие… Такие случаи известны науке. К тому же, – Замке обратился к Ягеру, – вы не видели, что делает с человеческим телом песчаная буря.

Богер издал звук, похожий на фырканье лошади, но ничего не сказал.

– Странный приступ мистики, Людвиг, – сказал Фрисснер. – Вы же сами считали, что англичане умерли от каких-то весьма естественных причин.

– Вы меня очень ловко переубедили, – хмуро отозвался Ягер. – Странно, что вы сами об этом позабыли. Вы не похожи на человека, который склонен к самоуспокоению.

«Они думают, что едут по пескам, – думал Ягер. – А на самом деле по чему мы едем? Где мы на самом деле? Мы на Земле? В какой мы реальности? Какие тут действуют законы? Этого не знают ни они, ни я… Этого не знает никто, и я совершенно не удивлюсь, если мы на этих грузовиках въедем напрямую в Валгаллу на очередном повороте. Странно, что никто этого не чувствует».

Чувство потерянности, которое он испытал в момент, когда на них надвигалась песчаная буря, снова посетило его. Он ощутил себя одиноким, ответственным перед небом за все грехи человечества. Ягер вдруг увидел себя сверху – маленькую букашечку, двигающуюся в огромном организме пустыни. Таком огромном, что, казалось, вся Вселенная не способна поглотить этот песчаный океан. А он, человек, все идет куда-то, все движется…

Это не было страхом, – чувство, посетившее штурмбаннфюрера, было родственно шаманскому экстазу, трансу, когда человек вдруг осознает, что есть нечто большее, чем его тело, есть нечто большее, чем материя.

Из этого состояния его вывел Фрисснер: – Людвиг, вам не кажется, что дорога…

Ягер посмотрел вперед.

Дороги действительно не было. Колеса «фиата» давили пустынный песок безо всякого намека на проезжую часть.

– Черт вас задери, Макс, – вскричал Ягер. – Куда вы нас завезли?!!

Богер остановился, оглянулся. Удивление на его лице стало еще сильнее.

– Только что же была… – пробормотал он.

Все высыпали из машины. Вокруг были одни барханы. Ни впереди, ни позади не было никакого намека на дорогу.