Джеймс Роллинс - Песчаный дьявол Страница 43

Пейнтер достал из кармана сотовый телефон. В аппарате была микросхема, которая обеспечивала через спутник защищенную связь с компьютерной сетью, а также цифровой фотоаппарат с разрешением шестнадцать мегапикселей. Без такой экипировки нельзя выходить из дома. Пейнтер вставил в ухо крошечный наушник, от которого отходил болтающийся на проводе микрофон. Он дождался, когда аппарат передаст на спутник синхронизирующий сигнал, облетевший половину земного шара, и получит ответ, устанавливая соединение с тем единственным человеком.

– Здравствуйте, коммандер Кроу, – наконец послышался голос.

Это был доктор Шон Макнайт, непосредственный начальник Пейнтера, глава отряда "Сигма".

– Сэр, мы приземлились в Маскате и направляемся в главный офис леди Кенсингтон. Я связался с вами, чтобы узнать, располагаете ли вы какой-либо информацией о нападении на передовую группу.

– У нас уже есть предварительный отчет полиции. Братьев Данн захватили прямо на улице. Была задействована машина, изображавшая такси. Похоже на типичное похищение с целью выкупа. Здесь это весьма распространенное ремесло.

И все же Пейнтер уловил в голосе Макнайта подозрение. Сперва неприятности в музее, теперь вот это.

– Вы считаете, это может иметь какую-то связь с Лондоном?

– Пока что говорить об этом слишком рано.

Пейнтер явственно припомнил гибкую фигуру, скрывшуюся за стеной Британского музея. Он до сих пор помнил ощущение тяжести "зиг-зауэра" Кассандры в руке. Через два дня после ареста в Коннектикуте ей удалось бежать из-под стражи. Полицейский фургон, перевозивший ее в аэропорт, попал в засаду. Двое охранников были убиты, а Кассандра Санчес бесследно исчезла. Пейнтер не предполагал, что встретится с ней снова. Каким образом она связана со всем этим? И почему?

Макнайт продолжал:

– Адмирал Ректор договорился с АНБ о совместном сборе любой информации, относящейся к делу. Через пару часов нам будет известно больше.

– Хорошо, сэр.

– Коммандер, доктор Новак рядом с вами?

Пейнтер перевел взгляд на Корал, смотревшую на мелькающий за окном ландшафт. Ее лицо оставалось непроницаемым, однако Пейнтер не сомневался, что его напарница запоминает дорогу. На всякий случай.

– Да, сэр. Она здесь.

– Скажите ей, что исследователям из ядерной лаборатории в Лос-Аламосе удалось обнаружить частицы радиоактивного урана в том образце метеоритного железа, которое вы нашли в музее.

Пейнтер вспомнил, как его напарницу обеспокоили показания счетчика Гейгера.

– Они также подтверждают ее гипотезу относительно того, что радиация распадающегося урана могла быть использована в качестве своеобразного ядерного часового механизма, который постепенно выводил антивещество из стабильного состояния и в конце концов сделал его восприимчивым к электрическому разряду.

Выпрямившись, Пейнтер заговорил, прижимая микрофон к губам:

– Доктор Новак также предположила, что этот же самый процесс дестабилизации может происходить и с первичным источником антивещества, если таковой существует.

– Совершенно верно. Специалисты из Лос-Аламоса независимо от нее выразили то же самое беспокойство. Таким образом, фактор времени приобретает для вас первоочередную роль. Вам будет выделено все необходимое. Если первичный источник существует, его необходимо установить в самом ближайшем времени, иначе все будет потеряно.

– Вас понял, сэр.

Перед мысленным взором у Пейнтера возникла опаленная взрывом галерея музея, обугленные кости охранника, вплавленные в стальную решетку. Если существует некая залежь, в которой антивещество содержится в значительных количествах, последствия возможной катастрофы будут непредсказуемыми.

– Вот что подтолкнуло меня к тревожному выводу, коммандер: к нам поступила срочная информация, имеющая отношение к вашей операции. Национальная метеорологическая служба предупреждает о мощном циклоне, который зарождается в Ираке и движется на юг.

– Гроза?

– Пылевая буря. Скорость ветра будет достигать шестидесяти миль в час. Настоящий ураган. Он обрушится на города и занесет дороги песком. НАСА подтверждает, что буря пройдет через Оман.

Пейнтер недоуменно заморгал.

– НАСА? Каких же размеров эта буря?..

– Таких, что ее видно из космоса. Я пересылаю вам картинку, полученную со спутника.

Пейнтер взглянул на жидкокристаллический экран телефона. На нем линия за линией, начиная сверху, рисовалось изображение. Это была метеорологическая карта Ближнего Востока и Аравийского полуострова, полученная в реальном времени. Прорисовка деталей была поразительной: береговая линия, голубые моря, затянутые бегущими облаками, крошечные города. Но Персидский залив был закрыт огромным рыжевато-бурым пятном.

– Метеорологический прогноз обещает, что буря, продвигаясь на юг, будет усиливаться и разрастаться, – рассказывал Макнайт, пока изображение на экране обновлялось.

Пятно пылевой бури тем временем набежало на прибрежный город и полностью скрыло его.

– Уже говорят, что здесь это самый сильный ураган за последние сто лет. Область высокого давления над Аравийским морем породила свирепые муссоны, которые дуют в направлении низменностей над "пустыней пустынь". Песчаная буря пройдет по южным районам Руб-эль-Хали как дорожный каток, а затем, столкнувшись с влажными муссонами и повернув на север, образует новый, еще более мощный ураган.

– Господи...

– Да, скоро у вас там разверзнется настоящая преисподняя.

– Что вы можете сказать о сроках?

– Буря достигнет границ Омана послезавтра. И, согласно прогнозам на текущий момент, ураган будет бушевать от двух до трех суток.

– Это задержит начало работы экспедиции.

– Будем надеяться, ненадолго.

Пейнтер услышал в словах начальника приказ. Подняв голову, он взглянул на второй лимузин. Кара Кенсингтон будет не в восторге от задержки.

18 часов 48 минут

"Успокойся!" – приказала себе Сафия.

Все собрались в садике, разбитом во внутреннем дворе поместья Кенсингтон. Высокие стены из известняка, покрытые облупившейся местами штукатуркой, восходили к шестнадцатому столетию, как и идиллические фрески виноградных лоз вокруг сводчатых окон, выходящих на море и на сушу. Три года назад реставрационные работы вернули фрескам былое великолепие. Но сейчас Сафия впервые увидела своими глазами завершенный труд. Работы проводили реставраторы из Британского музея, а Сафия наблюдала за ними с помощью фотосъемки, пересылаемой по Интернету.

Однако даже цифровая фотосъемка не могла полностью передать богатство красок. Синий пигмент художники получали из раздавленных раковин морских моллюсков, красный – из прессованного розового ализарина, как это делалось в шестнадцатом веке.