Кара - Гарри Поттер и Ось Времён Страница 43

Завтра парню предстояло пережить две истории, и тренировку по квиддичу, а затем наступят долгожданные выходные в Хогсмиде.

Гарри добрёл до спальни шестикурсников Гриффиндора, в которой уже мирно спали однокурсники, и завалился в кровать.

На следующий день первым уроком была история магии, на которой Гарри благополучно прокемарил лекцию о житие Гриндевальда. Чары и астрономия так же прошли без происшествий. ЗОТИ Поттер тоже гордо проспал, потому что счёл ниже своего достоинства слушать рассказ о заклятии Protego первого и второго уровней, о коих и сам мог бы прочитать внушительную лекцию.

Наконец наступила долгожданная суббота. Гарри вместе с Роном и Гермионой спустился на завтрак в, Больщой зал, по дороге попав под обстрел Пивза, который решил, что ему просто жизненно необходимо жонглировать над головами учеников наградами, очевидно стащенными из трофейного зала. Одна из табличек летела прямо в голову Рону, но тот, неизвестно как, ухитрился её поймать. Рон замер и просто смотрел на бронзовю табличку, которую держал в руках. Сделанная золотыми буквами витиеватая надпись на ней гласила: «…За заслуги перед Хогвартсом. Том Марволо Ридл, Слизерин…». Казалось, мир вокруг снова остановился… хотелось, чтобы он остановился, но этого не случилось. Гарри сузившимися от неожиданно подступившей ненависти глазами смотрел на серебряную табличку в руках Рона… вот он переводит на Гарри взгляд… Гарри видит в глубине голубых глаз озорные искорки… едва заметный кивок головой, такой же озорной взгляд в ответ… Мерлин, он почти слышал, о чём думает Рон в этот момент… Взгляд на Гермиону… короткий кивок — она тоже поняла его без слов…

В следующую секунду ненавистный кусок металла полетел в сторону полтергейста. Но, не долетев до цели, он разлетелся на миллион маленьких кусочков. Вокруг учеников возник переливающийся щит из помеховых чар. Гарри же, так и не опустив палочку, смотрел, как последние песчинки уничтоженного памятника первому преступлению Тома Ридла, так и оставшемуся безнаказанным, падали на каменный пол Хогвартса.

Ученики, что стали свидетелями этого действа смотрели на гриффиндорцев со странной смесью уважения и непонимания — взрывному заклятию такой силы не учили в школе.

Раньше Гарри бы никогда не позволил себе нарушать школьные правила столь вопиющим образом: мало того, что на переменах колдовать теретически не разрешалось, на что ему, честно говоря, всегда было глубоко плевать, но вот уничтожение награды из трофейного зала, кому бы она ни принадлежала, было довольно серьёзным нарушением, не говоря уж о том, что но никогда бы не позволил себе втянуть в эту авантюру друзей. Однако теперь он не чувствовал даже тени былого волнения. Исключить его за такую мелочь никто не может, тем более если принимать во внимание, что же они уничтожили. Ни Фильч, ни Снейп ни кто бы то ни было ещё его абсолютно не волновали. В голове всё ещё глухо стучала ненависть. Однако парень быстро взял себя в руки, и лишь ухмыльнулся зрителям. Они с Роном, не сговариваясь, абсолютно синхронно отвесили аудитории до неприличия вежливый и в то же время насмешливый поклон Гермиона весело улыбнулась, и гриффиндорское трио покинуло помещение под аккомпанемент нескончаемых и в высшей степени возмущённых воплей Пивза, на которого вдруг всем стало резко наплевать. Сами того не желая, друзья за несколько секунд завоевали место Фреда и Джорджа Уизли, которое вот уже полтора года безуспешно пытались занять самые отъявленные хулиганы со всех факультетов.

В Большом зале стояла лёгкая и непринуждённая атмосфера, навеянная предстоящей вылазкой в Хогсмид. Ученики весело переговаривались, шутили. Друзья немедленно заняли свои места за Гриффиндорским столом, где уже заканчивали трапезу многие гриффиндорцы. Гермиона привычно уткнулась в какую-то старую, пыльную и жутко умную книгу, не замечая ничего вокруг себя, Рон с набитым ртом пытался доказать Гарри, что финт Вронского ничем не хуже мёртвой петли Морэ, на что Поттер только снисходительно кивал и, картинно закатывая глаза, уверял Рона, что мудрость придёт к нему с возрастом, а сейчас он просто не в силах понять величины его, Гарри, опыта и чрезвычайно глубоких познаний на таком нелёгком поприще, как квиддич. Закончив свою тираду, Гарри неожиданно для себя обнаружил, что на них украдкой косятся почти все ученики школы. Да нет, чего там, — поправил он сам себя, — многие вообще беззастенчиво пялятся.

— Очевидно, наше утреннее приключение стало достоянием общественности, — безразлично бросил он друзьям.

Рон кивнул, а Гермиона так и не смогла оторваться от книги, так что ограничилась неопределённым мычанием.

— А что случилось-то, — поинтересовался Дин, оторвавшись от очередной карикатуры, которые в последнее время он штамповал пачками.

После того, как Рон подробно пересказал однокашникам байку о том, как они лишили Пивза аудитории, взорвав перед ним же первый попавшийся под руку предмет, сопровождаемую комментариями Гарри и взрывами хохота доблестных гриффиндорцев, Дин немедленно изобразил эту картину, напрочь забыв о недорисованном портрете Аллерта.

Когда ребята наконец оказались в Хогсмиде, Гарри, как впрочем и все остальные, не мог не обратить внимание на то, что не каждом углу, возле каждой двери стояли авроры. Гарри заметил ещё несколько охранников, стоящих прижавшись к стенам под заклятьем хамелеона.

— Нет, директор, конечно предупреждал, что здесь будет охрана, но такое, — возмущению Гермионы, казалось не было предела.

— Гермиона, это необходимая мера, — как можно более спокойно сказал Гарри, хотя, если честно, то ему такая толпа тоже была далеко не по вкусу, — не забывай, что сейчас настали неспокойные времена. Давайте лучше зайдём в «Три метлы» — я плачу.

Они заняли свободный столик, Гарри сходил за сливочным пивом и теперь ребята сидели и просто болтали ни о чём. К ним ненадолго подсели Эрни МакМилан и Джастин Финч-Флечли. Джастин, жутко краснея, признался, что скоро должна появиться Сьюзен, которой он назначил свидание. Они с Роном его тихонько подкалывали под недовольные замечания Гермионы. Но, как ни странно, Джастин вовсе не обиделся, а напротив смеялся вместе с друзьями.

Наконец на пороге гостеприимного заведения мадам Розмерты появились Сьюзен Боунс и её подруга Ханна Аббот. Джастин встал, приветствуя подругу, но не успела она подойти к ним, как случилось то, чего Гарри больше всего боялся: на улице раздались громкие детские крики. Гарри похолодел, к горлу подступил колючий комок: «Неужели они осмелятся атаковать детей?», — думал он. Последняя бредовая надежда на то, что это чей-то неудачный розыгрыш растаяла как дым, когда все дети, находящиеся снаружи так же начали кричать, плакать… Гарри как заколдованный смотрел на то, как белый от страха третьекурсник-слизеринец врывается в таверну… за ним ещё несколько ребят… он отчётливо слышал, как снаружи кто-то из Авроров громко сообщил остальным очевидное: «Атака Пожирателей!!!». Как во сне он глядел на перепуганных ребят в таверне, на побледневшую мадам Розмерту, которая сейчас тяжело опиралась на стойку и с ужасом глядела в окно, на Джинни, выронившую стакан из руки… он переводил взгляд с одного белого лица на другое… Кипучая волна холодной ярости поднялась в нём, ненависть к этим убийцам бурлила в его жилах… каждой клеточкой своего тела он ощущал решимость, желание вступить в бой, погибнуть, если потребуется… надо немедленно спасать детей, — пронеслось у него в голове.