Александр Мартынов - Работа на лето Страница 43

1.  Слова М. Струковой.

Что там горит у поворота?Что там горит?!Скажи мне, китежская пава,крыла раскрыв,разрывтрава? Словаиль слава — разрыв?Цветет неведомая силаСтальным пером.Я стебель звонкий обломила.И грянул гром! (1) 

— Светкин голос поднялся, зазвенел и лопнул — в самом деле как разорванная сталь…

Генка слушал, приоткрыв рот. В этот момент ему казалось, что он может всё и должен всё, что он, если надо, поднимет на плечах Землю или опрокинет плечом вражеский танк… что он в ответе за всех, кому плохо и тяжело, кто мучается и страдает… и что всё обязательно будет хорошо — может быть, нескоро и не для него, но это неважно… и над руинами и развалинами будет знамя новой великой Победы и взойдёт Русское Солнце, а яростные ливни сметут прах врагов без следа… "Да что это со мной?!" — подумал он удивлённо и провёл по глазами рукой. Наткнулся на взгляд Надежды — и в нём было понимание и ласка. Девчонка тихо поднялась и шепнула:

— Пошли в лес… А сюда мы ещё вернёмся, если захочешь…

— Пошли, — Генка поднялся на ноги мягким движением, отметив, что колено так и не напомнило о себе. Волшебство… Ну, ссадину или порез тут любой мелкий умеет убрать. Но травму связок!.. Небось, этот врач типа Левши — не смог себя найти в «обычном» мире.

— А не боишься? — лукаво спросил девчонка.  — В такую ночь всё может случиться…

— Вот ещё, бояться! — Генка свёл брови и положил руку на ножны висящей на поясе финки.  — Я любого победю. Всякого и каждого. Однозначно. Идём!..

… Странно, но в лесу не было темно и одиноко. Светила луна, тени лежали на прогалинах, слышались тут и там голоса… и в то же время не было и ощущения, что вокруг стеснительномноголюдно. Очевидно, не только нашей парочке пришла в голову светлая мысль "пойти в лес", и Генка подозревал, что во многих случаях дело поцелуями и тисканьем не ограничится. Но почем-то это ничуть не напоминало «подьездные» и «чердачные» "романы". Может быть, потому что тут никто не корчил из себя «взрослого», понимая это слово как умение материться, курить и пить? Или потому, что ребята здесь и были взрослыми — мастера на все руки, умеющие и на земле работать, и охотиться, и за компьютер сесть, и стрелять, и за скотиной ухаживать, и деньги заработать все этим и многим другим…

1.  Слова М. Струковой.

Они остановились возле большущего дуба, наклонившегося над оврагом, который, постепенно расширяясь, уходил куда-то вниз, превращаясь в смутно видневшуюся луговину, за которой опять вставала стена леса. Там тоже виднелись движущиеся огоньки, но сама луговина была пуста, только ползли по травам длинные редкие пряди тумана.

— Вон в той стороне, — указала девчонка, — совсем глухой лес. Слушай. Тихо…

Взявшись за руки, они стояли возле дуба над оврагом, и слушали, как в чащобах просыпается Ночь. Открывает глаза, приподнимается. Выходит из дебрей и шагает над луговиной, над лесом… Заворожённый, Олег почти забыл дышать. Тонкие сильные пальцы девчонки сжимали его ладонь горячей хваткой.

А потом за их спинами — совсем близко — вспыхнуло, метнулось к небу плотное оранжевое пламя костра.

— Ой, Купала-Купала,Лето купала,Небо да земля,Огонь да вода,Ночь пришла,Ночь настала,Купала-Купала…

… А над селом из подсвеченной алым тучи выступили фигуры трёх былинных богатырей — и застыли в грозном дозоре, глядя на запад, восток и юг русской земли…

БОЛЬШИЕ МАНЁВРЫ

— Вставай, Ген. Вставай, слышишь?

Генка ошалело приподнялся. Мир утопал в запахе сна. Сено было везде — до самой щелястой крыши. где-то снаружи надрывался горн.

Надька сидела рядом, подогнув ноги, и ожесточённо выбирала из спутанных волос былинки. Генка хихикнул. Девчонка посмотрела сердито:

— На себя посмотри! — но тоже зафыркала, откинулась в сено.

Спрячемся? Пусть не найдут.

— За дезертирство расстреляют, — серьёзно ответил Генка. Проваливаясь в мягкую подстилку, перебрался ближе к девчонке, заглянул в глаза: — Надь… Любэ… ты… ты прости за… я же…  — он сбился окончательно.

— Глупый… —она вздохнула глубоко.  — Это же совсем другое дело…

Ну какой ты глупыйглупый… Я же сама захотела. И я у тебя первая…

— Первая, — признался Генка.  — Понастоящему первая. Я не умею ничего…

— Ты меня любишь, — с непоколебимой уверенностью ответила девчонка.  — Я уже не верила, что у меня такое может быть. Тут такие хорошие ребята… а мне даже если просто они прикасались, случайно или в шутку — уже тошно делалось.

— А где мы вообще? — уточнил Генка, оглядываясь…

… Вообщето Генка понимал, что может и не спешить на построение — он же инструктор, а не член отряда и вообще не житель деревни. Но спешил — и, как оказалось, не прогадал.

На центральной площади собралось всё население ОзерковНикольских. По периметру стояли женщины и дети. На трибуне перед советом находился Виктор Васильевич Обручев, ещё несколько местных «голов», Леший и человек шестьсемь мужчин в военной форме. Трое — в казачьей, её трудно с чемто перепутать, остальные — в нейтральнонепонятной; двое явно не были русскими. А на самой площади ровными рядами стояли ополченцы — около сотни мужчин в возрасте 20–50 лет, одетые в форму. Сбоку отдельной «коробкой» замер молодёжный отряд. Генка остановился в нерешительности, но потом увидел Юрза и подошёл к нему. Тот поздоровался кивком, и Генка остался стоять рядом с ним.

Виктор Васильевич поднял руку. Установилась тишина, в которой его голос — вообщето глуховатый — звучал особенно ясно:

— Поздравляю всех с прошедшим праздником и наступающими манёврами. Разрешите представить вам наших сегодняшних гостей, — он повернулся вполоборота.  — Представители Донского, Кубанского и Терского казачьих войск полковники Кондрашов Антон Викторович… Злоба Максим Максимович… Ковтюх Андрей Олегович… Представитель Республики Южная Осетия майор Харжи Сергей Аркадьевич… Представитель Абхазской Республики подполковник Шамба Георгий Самвелович… Представитель Приднестровской Республики майор Лелюшенко Дмитрий Игоревич… Представитель сенатора США Пэта Бьюкенена, бригадир Гражданской Гвардии(1) Фредерик Пэтч… Вместе с господами казачьими атаманами прибыли группы казаков, готовых принять участие в предстоящих мероприятиях и сыграть роль условного противника…  — глава совета на какоето время замолчал, потом поднял руку снова.  — Я хочу напомнить присутствующим о том, чем мы занимаемся. В своё время в песне говорилось: "Когда страна прикажет быть героем — у нас героем становится любой!" Потом над этими словами долго хихикали. А между тем — они совершенно точно соответствуют русскому менталитету. Что такое для русского человека подвиг? Обычное дело обычного человека, который просто оказался в месте, где никто, кроме него, этого не сделает. Русский совершает подвиг и даже награды за него не требует, потому что не видит в этом ничего необычного. Вот если был, мог и не сделал — тогда презрение. В других странах большинство людей в наше время смотрят на это иначе, потому что там наступило время скотски оправдательной морали — дескать, подвиг — это для полубогов, для суперменов, а что с меня, простого человека, взять? И нас они хотят переделать так же, в таких же.