Сергей Наумов - Искатель. 1981. Выпуск №1 Страница 45

— Ха-ха! Вашу забывчивость можно понять — столько поклонников, разве всех упомнишь.

— С памятью у меня полный порядок, — холодно отрезает Лаура. — Но знакомых с такими кличками у меня не было и, надеюсь, никогда не будет.

Вот оно что — проверка. Пожалуй, этого следовало ожидать. Вчера она с кем-то виделась… слухи об аресте Валета просочились… ее запрограммировали на ангельскую чистоту и кротость… Что ж, я готов и к такому повороту. Сегодня днем у меня была беседа с Валетом. Припертый к стенке откровенными показаниями мальчишки, явившегося с повинной, Дьяков стал разговорчивей. Того, что я узнал, вполне достаточно, чтобы усыпить подозрения Лауры.

Мы идем к выходу из парка.

— Валета взяли, — роняю я вполголоса. — Он успел передать, чтобы Шплинт временно заглох и понадежней укрыл товар.

Лаура молчит. Я начинаю сомневаться, слышала ли она мои слова.

— Валета взяли! — повторяю я громче и внятней.

— Не вопи, не глухая! — резко обрывает Лаура. — За что?

— Таксиста порезал.

И вдруг взрыв истерического хохота сотрясает плечи девушки.

Я грубо хватаю ее за руку.

— Ну чего веселишься? Не он, что ли? А кто? Ты ведь знаешь!..

Визгливо-икающий смех Лауры прекращается так же внезапно, как начался.

— Подержи! — Она дает мне поводок и вытаскивает из сумочки пачку сигарет. — Закуривай! — И привычным жестом заправского курильщика выщелкивает две сигареты.

При свете вспыхнувшей спички я вижу жестко сомкнутые губы, закаменевшие скулы.

— Вот, значит, зачем ты ко мне подкатываешься? Хочешь своего дружка выручить? — медленно цедит она.

Такой вариант меня вполне устраивает, и я ее не разуверяю:

— Хотя бы! Если знаешь, кто пырнул таксиста, пойди и скажи. Без тебя Валету не выбраться, все улики против него.

— Отмажется, не впервой! А в милицию я не пойду, не дождутся.

— Почему?

— Потому что!

— За армейца своего испугалась? Боишься, что и его притянут к ответу?

Она яростно затягивается, и я замечаю в уголке глаза внезапно навернувшуюся злую слезу. Вот оно что! Вероятно, солдат ничего не знает о ее прошлой связи с Валетом, о ее посредничестве в нечистых делах. Все это может вскрыться на суде, где она и солдат должны будут давать свидетельские показания. А Валерку своего она, кажется, любит по-настоящему, надеется связать с ним дальнейшую жизнь… Мда, вот тебе и Лаура — пожирательница сердец!

Мы идем по темным улицам Заречья, под ногами шуршит осенний лист. В придорожных кустах позади нас мелькнула и скрылась щупленькая фигурка.

«Сопроводитель, — догадываюсь я. — Довольно грубая работа».

Можно было бы идти другой дорогой, но я нарочно сворачиваю на Гончарную. Пусть Лаура пройдет тем же путем, каким шла в тот субботний вечер… Держа девушку под руку, я не спеша веду ее под тем самым фонарем, мимо тех самых кустов. И чувствую, как вся она сжимается, как невольно ускоряет шаг…

Проводить ее до самого дома Лаура не разрешила. И хотя, уходя, она несколько раз оглянулась, я незаметно проследовал за ней. «Сосновая, 19», — прочитал я на доме, в левый крайний подъезд которого она вошла. Адрес показался мне знакомым. Несомненно, я его видел… и совсем недавно… может быть, даже сегодня. Сегодня я просматривал папку с делом… Ну, конечно, я видел этот адрес в одном из протоколов… В этом доме живет кто-то из свидетелей. Кто же?

Вернувшись в райотдел, я бросился к сейфу, вынул папку. Однако открыть не успел — в динамике селекторной связи раздался голос Бундулиса: «Лейтенант Агеев, срочно ко мне!»

В кабинете начальника сидел малознакомый мне младший инспектор угрозыска — маленький, худенький, похожий на подростка. «Опекун», — усмехнулся я внутренне, сохраняя на лице полнейшую серьезность.

— Послушай-ка, Дим Димыч, что Мирончук рассказывает. Очень все это занятно, очень…

Мирончук повернулся ко мне.

— Этого паренька, товарищ лейтенант, мы засекли в парке. Он пришел чуть позже девушки и в дальнейшем скрытно следовал за ней. Мне показалось, что девушка знает о его присутствии, пару раз она взглянула в его сторону…

Я посмотрел на Бундулиса, он сосредоточенно попыхивал трубкой.

— Ивар Янович, этого можно было ожидать. Чтобы обезопасить себя от случайностей, Лаура привела с собой телохранителя. Уверен, он из группы Дьякова!

— Ты слушай, слушай, — прервал меня Бундулис — Выводы потом будем делать.

— …Парень не спускал глаз с девушки и, что особенно было заметно, чутко прислушивался к каждому ее слову. Он крался за вами, товарищ лейтенант, всю дорогу, но, когда вы свернули на Гончарную, остановился в нерешительности. Дальше он пошел по параллельной улице.

Бундулис выскочил из-за стола и забегал по кабинету.

— Ты слышал, Дим Димыч? Честь тебе и хвала, что догадался провести Лауру по Гончарной. Но парень-то не пошел! Почему? Потому что с этой улицей у него связаны неприятные воспоминания. Потому что он там был в ту самую субботу!

Да, сюрпризец! Не я выслеживаю преступника, а преступник меня. Значит, это его фигура мелькнула и скрылась в кустах. А я-то грешил на оперативника…

— Сейчас, Дим Димыч, мы все это увидим в наглядности. Поглядим, поглядим, как ты там разводишь шуры-муры со своей кралечкой… Мирончук, у вас все готово?

— Так точно, товарищ майор!

Мы спустились в лабораторию. Погас свет, и на экране пошли кадры фильма, снятого в инфракрасном свете. Я увидел себя, расфранченного, как брачный аферист, Лауру с ее стандартным кинооскалом. Но вот в кадр попадает щупленькая фигурка неизвестного преследователя. Притаившись в кустах, он жадно прислушивается к нашему разговору. Оператор снимал его сзади, и долгое время я вижу только затылок и спину предполагаемого преступника. Но вот он поворачивает голову, и я едва сдерживаю крик изумления. Фонарев! Роман Фонарев! Пухлые губы, круглый, картофелинкой, нос, вялый, безвольный подбородок…

Бундулис удивлен не меньше:

— Фонарев?!. Главный свидетель по делу Виктора Лямина? Тот, кто помогал Волкову искать нож преступника?..

Я срываюсь с места и бегу к дверям.

— Дим Димыч, куда ты?

— Сейчас, Ивар Янович! Мне надо кое-что проверить.

Теперь-то я вспомнил, где видел адрес — Сосновая, 19. В этом доме живет Роман Фонарев, это зафиксировано в протоколе его допроса. Мозг лихорадочно работал, синтезируя разрозненные факты в окончательную версию. Все неясные подозрения, которым я подсознательно не давал ходу, потому что они не укладывались в придуманную схему, вдруг выплыли и замелькали передо мной. Воскресенье. Он стоит у стола в квартире Ксении Борисовны, выкладывает из сетки бутылки с соками. А перед тем успел сбрить баки — парикмахерские открыты с семи утра. Аккуратная прическа, гладко выбритые щеки… Теперь понятно, зачем он стал отращивать усы — готовился к встрече с Мишей Носковым. Тот парень, что пырнул таксиста, был с баками, но без усов, а этот совсем наоборот. Чего доброго, Носков мог и не узнать. Ну ловок, ну хитер!.. И вдруг меня опалило: мне вспомнилась татуировка, которую я увидел на его руке, — якорь, оплетенный вместо цепи змеей. Не тот ли это якорь, о котором кричал в бреду раненый таксист? Не его ли увидел Миша Носков за секунду до удара? Надо немедля проверить. Кто еще мог видеть руку Фонарева так близко?.. Парикмахер! Он сбривал ему баки, мог и заметить…