Елена Волкова - Замок Страница 45

— Это правильно. Но уничтожить, то есть сжечь договор, ты должен в присутствии Князя, перед ним. А это значит, ты должен ему показаться.

— Я плохо понимаю, что происходит.

— Конечно, это нелегко. Но поверь мне: одолев Князя, ты станешь силен почти как он. Подумай об этом!

— Разве от моих мыслей что-то зависит?

— Да. Все. Твои мысли и желания, особенно высказанные вслух, приобретают огромную силу, они — такое же оружие, как этот клинок, нужно лишь научиться им пользоваться.

— Почему выбор пал на меня, а не на кого-либо другого, более подготовленного?

— Все когда-то приходится совершать в первый раз. Рано или поздно выбор должен был пасть на кого-либо из уроженцев Кронверка. Место такое — оно не могло не породить воина…

Ксавьер Людовиг смотрел в окно, к которому не мог подойти. Он чувствовал, что галстук душит его, хочется рвануть ворот камзола, не тратя время на расстегивание, и пусть отлетят пуговицы, высунуться в окно, глотнуть свежего воздуха, и желательно, чтобы гремела гроза с громом и молниями и завывал холодный ветер, — но за окном был тихий солнечный летний день, и вдруг нестерпимо захотелось подставить лицо солнцу, упасть на зеленую траву, смотреть, прищурив от яркого света глаза, как в синем полуденном небе парят, распластав мощные крылья, орлы, выслеживая добычу, и слушать, как в траве жужжат мухи и звенят цикады…

"Ну, теперь ты знаешь, что такое любовь? — спросил он сам себя и сам себе ответил: — Наверное, это когда без Нее не хочешь бессмертия…"

Утренняя свежесть ножиданно сменилась духотой, похожей на предгрозовую. Ветер утих, листья на деревьях почти не шевелились. Около полудня из-за леса выползла маленькая серая тучка, которая быстро приближалась и росла, все больше закрывая небо, и скоро приобрела не вызывающие сомнений очертания тяжелой грозовой тучи.

Фредерик все-таки попросил в гостинице лошадь, сказав, что желает осмотреть окрестности.

— Смотрите, господин, — предупредил его конюх. — Гроза приближается! Экая тучища! Скоро грохнет, и ливень тоже будет знатный!

Еще за завтраком молодой человек заметил, что среди гостиничной прислуги царит тихое злорадное веселье: весть о том, что прибывшая накануне юная барышня подсыпала гувернантке снотворное и сбежала с драгунским офицером, поджидавшим ее здесь, распространилась с той фантастической скоростью, с какой и распространяются подобные известия. Богатые дамы за утренним кофе шептались о том же, в притворном ужасе закатывая глаза и прикрывая себе рты кончиками пальцев, как будто они тоже замышляли бегство с офицером. "Готов биться об заклад, — думал Фредерик, глядя на двух сорокалетних кокеток за соседним столиком, — что этим сплетницам тоже хотелось бы сбежать с драгуном — хотя бы на пару дней… Они бы лишились чувств на месте, узнай, куда в действительности подевалась эта юная барышня!" Гувернантку, конечно, было жаль: она пребывала в беспамятстве, и ее пытались привести в чувство нюхательной солью. К ней относились с состраданием, потому что страшно было даже представить, что ждет бедную женщину по возвращении в господский дом. Судачили даже, что лучше ей и не возвращаться, а тоже бежать с кем-нибудь, — а что, она хоть и не первой молодости, но и не старуха…

Фредерик выехал через ворота заднего двора, чтобы избежать улицы, и направился к берегу реки. Лошадь оказалась молодой и резвой, но при этом спокойной и послушной. Узкая дорожка извивалась по зеленому берегу. Хотя по причине приближающейся грозы духота усиливалась, пейзаж по-прежнему радовал глаз, и Фредерик решил перебраться по мосту на другую сторону речки и, не приближаясь к замку, прогуляться по цветущему лугу, а заодно поразмыслить над вопросом, терзавшим его последние несколько лет: как жить дальше?

Возле ивовых зарослей он увидел владельца гостиницы и двух мужчин, пожилого и молодого, похожих на слуг. Он узнал их по голосам: молодой светловолосый парень показывал хозяину одной рукой на гостиничную стену, которая действительно хорошо просматривалась с этого места, а другой — на заросли и взволнованно пояснял:

— Я стоял, извольте видеть, вон там, а он был вон там, на балконе между вторым и третьим окнами! Христом Богом клянусь — не спал я!..

Хозяин его слушал историю, Фредерику уже известную, с мрачным выражением на лице. Потом велел обоим конюхам помалкивать под угрозой увольнения.

— Мало ли что, — сказал он строго. — Это еще ничего не значит!

Все трое обернулись в сторону приближающегося всадника. Хозяин сделал своим работникам знак рукой, и те побрели в направлении конюшни. После обмена приветствиями хозяин сказал:

— Вот, сударь, мой слуга рассказал мне презабавнейшую историю: будто видел мужчину на балконе вашей соседки.

— Каков негодник! — улыбнулся Фредерик. — Ведь так можно испортить репутацию порядочной женщины!

— Да-да, Вы правы. Я строго предупредил его, чтобы не смел распространять подобные слухи!..

"Как же, волнует тебя ее репутация! — подумал молодой человек. — Тебя волнует, кого именно видел там парень — не вампира ли? Не призрака ли графа? — о том только и разговоров в городе…"

— A Вы, сударь, позвольте спросить, — продолжал хозяин, — не страдаете ли случайно бессонницей? Не потревожило ли что-либо Ваш сон сегодня ночью?

— Нет, сударь, я не страдаю бессонницей. Но дело еще и в том, что нынешнюю ночь я провел не в гостинице, а в другом месте. Позвольте воздержаться от подробностей, дабы никто не оказался скомпрометированным!

— О, да! Что Вы, я понимаю! На то и молодость! А все же будьте осторожны. Места наши спокойные, а все же, знаете: береженого Бог бережет.

Фредерик пообещал быть предельно осторожным и продолжил свой путь.

Берег реки, на котором располагался город, был несколько ниже, чем тот, где возвышался над зелеными холмами замок. С одного из таких холмов город просматривался как на ладони.

Большой двухэтажный старый дом с просторным двором, окруженный заросшим садом, выделялся на фоне соседних домов серой замшелостью своего камня и запущенностью сада — дом, в котором давно не жили. Но теперь ставни и в нижнем, и в верхнем этажах были открыты. Открыта была и дверь на галерею. "Новая баронесса осматривает свой дом", — догадался Фредерик. Он разглядел во дворе коляску и кучера, повесившего на шею лошади торбу с овсом: частично скрытые ветвями деревьев, и кучер, и лошадь были едва различимы издали.

И тут ему вспомнилась та, другая женщина, ставшая вампиром и запертая в замке. "Что с ней будет? Граф, конечно, благородный человек и дал слово, но при малейшем признаке опасности он, не колеблясь, отсечет ее молодую красивую голову. Что же делать? Как ей помочь? Она, возможно, не отличается такой силой характера, как баронесса, но именно поэтому ее так жаль…" Фредерик подумал, что не удивится, если окажется, что баронесса фехтует, стреляет, умеет носить мужскую одежду и скакать на лошади в мужском седле. "Она отлично может постоять за себя и вряд ли нуждается в защитниках. У нее лицо валькирии, хотя валькирий обычно представляют блондинками, но неважно… А та — о Боже, я даже не знаю ее имени! — так несчастна! Едва выйдя замуж, овдоветь при столь ужасных обстоятельствах! И теперь она там, в этом мрачном замке, полном вампиров… Да ведь она и сама вампирша! Но не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать!.."